Ингрид Паркер - Черная стрела

Холодный порыв ветра распахнул его одежду и один из его широких рукавов хлестнул его в лицо. Он вздрогнул, но глубоко вдохнул, пытаясь урегулировать свой желудок. Из-за погоды сумерки наступили рано. Подойдя к перилам, Акитада взглянул на зловещие облака, нависшие над свинцовым небом. Ветер завывал между деревьев во дворе, срывая последние красные и коричневые листья. Некоторые деревянные доски под ногами слетели и были свалены в кучи у стен здания. За частоколом виднелись голые деревья и темные соломенные крыши. За ними вдалеке лежал океан. Акитада повернул за угол и посмотрел на горы, которые уже покрывали белые пятна снега. Зима в Этиго пришла рано.

Когда он с Тамако ехал на север, леса напоминали им полотна зеленой парчи, они любовались светлыми кленовыми резными листьями, что выделялись на фоне темно-зеленых сосен. Во время остановок они оценили красоту страны.

Но потом погода стала мрачной, а ветры очень холодными. Неудивительно, что Этиго был местом, куда императоры ссылали своих политических врагов. И теперь к этому богом забытому месту послали его и Тамако.

Пытаясь укрыться от окружавшей его тоскливой серости, Акитада закрыл глаза, он старался выкинуть подобные мысли из головы. А все эта проклятая боль в животе. В его возрасте получить назначение занять пост временного губернатора, даже если его полномочия были значительно ограничены и еще более было ограничено жалование, было необыкновенной удачей. Здесь он мог бы сделать себе имя и доказать свою ценность.

Он сделал глубокий вдох и задался вопросом, что даст ему присутствие на банкете сегодня. Любое нежелание пробовать предложенные блюда будут восприняты как оскорбление. Возможно, было бы правильным остаться дома. Нет! Он должен выяснить, как обстоят дела. Ему надо было что-то делать. Условия работы администрации были невыносимыми. Он хотел заменить весь персонал, но где найти лояльных людей в этой враждебной города? Почему все против него?

Ужасающий звук, схожий на отдаленное завывание потерянной души, переходящий в рев разъяренного быка — буквально взорвал его барабанные перепонки. Он вскочил, дико огляделся и бросился за угол.

Там, чуть ниже задней веранды, стояло очень странное существо. На мгновение Акитада подумал, что призрак старика с длинными распущенными белыми волосами и большой белой бородой дул в большую раковину.

Когда старик увидел Акитаду, он медленно опустил раковину от губ. Он был одет в короткие, темные хлопчатые штаны и блузку с длинными рукавами из черных и белых полосок со странными кисточками, что висели у него на шее. Он встал неподвижно и молча, опираясь на резные перила. Старик пристально посмотрел на Акитаду.

— Что, во имя Будды, ты себе думаешь, когда дуешь в эту штуку здесь? Потребовал слегка дрожащим голосом Акитада. — Здесь суд, а ты сюда ворвался. Уйди отсюда или я позову охрану.

Не отрывая острых черных глаз от Акитады, старик медленно подвесил раковину к поясу и шагнул чуть ближе. Акитада, раздраженный этим очередным примером неуважения, посмотрел назад. Он был поражен темнотой кожи старика, скорее почерневшей, а не бронзовой от загара, цвет которой подчеркивался его серебристо-белой гривой волос и бородой. Его взгляд упал на голые до колен босые ноги старика, такие же темные и морщинистые, как и его лицо.

На таком холоде.

Голодный нищий. Гнев Акитады внезапно сменился стыдом. — Прости меня, — сказал он старику, слегка поклонившись. — Я вел себя грубо. Я не очень хорошо себя чувствую, а ты меня напугал. Это на улице холодно и, я уверен, что ты ничего не ел. Мне тут нечего предложить тебе. Если ты пройдешь через двор, то найдешь кухню. Он указал:

— Скажите им, что губернатор сказал, чтобы заполнили твою сумку.

Нищий, наклонив слегка голову, как надменный аристократ, отвернулся. Странный кусок меха, прикрепленный к его поясу сзади, хлопал, пока он не растворился в сумерках.

Дверь за Акитадой со скрипом открылась и послышался голос Торы:

— Что это был за ужасный шум?

Акитада обернулся. Тора в своей косматой медвежьей шкуре напомнил ему одного из северных варваров. — Хочешь одеть эту шкуру сегодня вечером? — спросил он раздраженно. — Ты выглядишь, как дикое животное.

За молодым человеком показался Сэймэй. — Ее милость говорит, что ваша одежда готова, господин. И она спрашивает о только что прозвучавшем странном звуке.

— Спасибо, Сэймэй. Это старый нищий дул в раковину. Своеобразный способ просить милостыню, но, возможно, он немой. Я послал его на кухню, чтобы его там накормили и приютили. Попробуйте найти ему несколько соломенных сандалий, Сэймэй. Бедный старик в такую погоду ходит босиком.

Тора спросил:

— Он был одет в разноцветную блузку и держался как большой начальник?

— Да. Ты его знаешь?

— Не совсем, сэр, но вы только что встретили ямабуси [2] Ямабуси (буквально «скрывающийся в горах») — горные отшельники в Древней Японии, в основном представители буддийских школ сингон и тэндай, сформировавших свободное сообщество и изначально слабо связанных с буддийскими святилищами и монастырями. . Это святые люди, которые живут в горах и молятся Будде, стоя голым под водопадом в лютую зиму.

— Тогда, должно быть, они сошли с ума, — нетерпеливо сказал Акитада и направился в свою комнату. — Пойдем.

Тамако встретила Тору улыбкой. Из трех лейтенантов мужа он был единственным, кого допускали в их личные покои. Хотя, когда путь Торы с нынешним хозяином пересеклись, когда он был дезертировавшим из армии солдатом, они не были связаны взаимными обязательствами. Но они не раз вместе рисковали своими жизнями, выручая друг друга. Поэтому лояльность Торы своему хозяину распространялась также на его молодую жену и остальных членов семьи Сугавара в столице. Даже мать Акитады, сварливая старая вдова, слегка оттаяла под действием его веселого нрава и желания быть ей полезным.

Тора сел у двери и смотрел, как Акитада, с помощью жены, одевается для посещения поместья Такаты.

— Что слышно от Гэнбы? — спросил Акитада, снимая повседневное кимоно и передавая его жене.

— Он неплохо устроился. Снял комнату на втором этаже булочной, где может есть рисовые лепешки. Его хозяин в восторге от того, как он борется, и хочет, чтобы Гэнба участвовал в местных поединках.

— Хорошо, — сказал Акитада, его голос был приглушен шелковой нательной рубахой, которую он примерял. — Пекарь может неплохо заработать на этом. В конце концов, Гэнба раньше был мастером борьба. — Он вылез из рубашки и потянулся за широкими белыми штанами из плотного шелка. — Я рад, что местные жители приняли его. Они уважают борцов. Вскоре мы узнаем о странных настроениях в городе.