Валерия Вербинина - Снежная роза

– Да. Это по поводу тех перчаток, которые вы мне показывали, – выпалила она.

Комиссару стало любопытно. Он почти не сомневался, что всей правды Наташа ему не скажет и в лучшем случае он узнает от нее полуправду. Однако быстро она сообразила, что полиция уже установила владельца перчаток и дальнейшее запирательство не то что бесполезно, а может привести к самым неприятным последствиям!

– Прошу вас следовать за мной, – промолвил он подчеркнуто официальным тоном.

Наташа сжалась, но все же встала с места и, стуча каблучками, прошла за комиссаром до его кабинета почти в самом конце этажа.

– Я бы хотела взглянуть на эти перчатки снова, – сказала графиня, нервничая. – Кажется, они похожи на мои. После того как вы ушли, я стала искать свои перчатки и… нигде их не обнаружила.

Буало знал, что она лжет; он знал, что она узнала свои перчатки еще тогда, когда он предъявил их у нее дома. Тем не менее он отпер сейф, обошел стол и подал перчатки Наташе, стоя с ней рядом, чтобы не дать ей возможности уничтожить или повредить улику.

Повертев перчатки в руках, гостья вернула их комиссару.

– Да, это мои. Значит, я их оставила у Раймонды, а Морис забрал, чтобы мне вернуть.

И она очаровательно улыбнулась, но улыбке противоречила тревога, которая то и дело проглядывала в ее глазах – и, по правде говоря, делала ее еще красивее.

– Когда именно вы их оставили у мадам де Фермон?

– Мы с Робером заезжали к Раймонде проведать детей… Когда же это было? В начале сентября.

– Интересно, подтвердит ли мадам де Фермон, что вы забыли у нее перчатки? – негромко заметил Буало, возвращаясь за свой стол. – И почему Морис столько дней возил перчатки с собой? Вы ведь не так уж редко виделись с де Фермонами, госпожа графиня, он давно мог их вам вернуть. Не хотите ли присесть?

– Представьте себе, не хочу, – с вызовом ответила Наташа.

Мало кто осмеливался говорить с комиссаром таким тоном, и он решил, что просто так этого своей собеседнице не спустит.

– Вам уже известно, что мы нашли труп? – спросил он как бы между прочим.

Наташа меж тем уже успела сделать шаг к выходу, но эти слова застали ее врасплох, и она обернулась.

– Труп? Чей труп? Мориса?

– Да. Он был убит выстрелом в голову, а его подруга Франсуаза Дюфур исчезла.

– Боже мой… – пробормотала Наташа. – Бедная Раймонда! А… а почему Симона исчезла?

– Не исключено, что именно она убила Мориса.

– Симона? – с изумлением переспросила посетительница.

– Да, а почему нет?

– Сразу же видно, что вы ее совершенно не знали, – сказала Наташа. Она казалась по-настоящему расстроенной и растерянной, и сколько комиссар ни всматривался в ее хорошенькое личико, он не видел ничего настораживающего, ничего деланого, ничего фальшивого. – Она любила Мориса, она бы никогда… Никогда!

– Разумеется, мы еще будем все расследовать самым тщательным образом, – сказал Буало. – Но нам нужна правда, а между тем ее-то нам чаще всего и не говорят. Даже когда речь идет о пустяках вроде ваших перчаток.

– Мсье комиссар…

Но Буало уже перешел в режим «добряк, почтенный отец семейства, который никому не захочет причинить неприятностей». Он не то чтобы в одно мгновение преобразился – нет, он словно решился обнажить перед свидетелем свое истинное лицо: вот, мол, я какой, посмотрите, какая у меня простодушная улыбка, какой я бесхитростный, ну скажите же мне правду, чего вам стоит? Обещаю вам, никто никогда не узнает, это останется только между нами…

– Ужасно неприятно, что они были найдены в машине убитого, это все осложняет, госпожа графиня… Нет, вы лучше сядьте, потому что я должен кое-что вам объяснить. Сядьте, сядьте… Вот так, прекрасно. Так вот, я, разумеется, понимаю, что это чистая случайность, и, вероятно, ваши перчатки никакого отношения к делу не имеют, но мне надо знать правду, почему они оказались в машине мсье де Фермона. Видите, мы беседуем с вами без формальностей, без протокола, вам не нужны сложности, мне они тоже ни к чему – надеюсь, мы понимаем друг друга? Полиции по роду занятий приходится вмешиваться в разные сферы человеческой жизни, это происходит постоянно, и уж поверьте, мы как никто умеем хранить секреты…

В таком духе Буало разглагольствовал несколько минут кряду, напустив на себя незаинтересованный и благожелательный вид, а Наташа сидела с несчастным лицом, вцепившись в ручку своей сумочки. За окнами мало-помалу сгущались сиреневые парижские сумерки, по реке ползли буксиры, в кабинете за стеной хрипло затрещал телефон, потом загремел аппарат, стоящий на столе Буало, но комиссар поглядел на него так недобро, что телефон поперхнулся своим звонком и умолк.

– Что, собственно, вы хотите знать? – наконец устало спросила Наташа. – Мои перчатки оказались у мсье де Фермона случайно, они не имеют никакого отношения к…

– Я не сомневаюсь, госпожа графиня. Просто расскажите, как они к нему попали, и мы больше не будем к этому возвращаться.

– Наверное, я забыла их в кафе, – пробормотала Наташа.

– Каком кафе?

– «Купол».

– Вы случайно столкнулись там с мсье де Фермоном? – пришел ей на помощь комиссар.

Глаза Наташи сверкнули.

– Нет, не случайно. Вы, конечно, знаете, что до замужества я встречалась с Арманом Ланглуа. Он дружил с Морисом. Несколько месяцев назад Арман уехал в Индокитай, а недавно вот… вернулся.

Буало молчал.

– Разумеется, ему сказали, что я замужем, но он решил, что должен со мной увидеться.

– А ваш муж был против? – все-таки не удержался от вопроса комиссар.

Наташа нахмурилась.

– Что значит – против, не против… Робер вообще ничего не знает об этом. Я сама решила, что… Я просто не вижу смысла возвращаться к прошлому. У меня теперь другая жизнь…

– Но мсье Ланглуа оказался настойчив?

– Ну, он пытался передавать мне письма через Мориса. Одно такое письмо я порвала, не читая. Второе Морис отдал мне в «Куполе».

– Когда именно это произошло?

– Кажется, двенадцатого числа.

Ага, получается, это та встреча, о которой стало известно благодаря полицейскому осведомителю в «Куполе».

– И что вам сказал мсье де Фермон? – Наташа заколебалась. – Не мог же он просто передать вам письмо и уйти. О чем вы говорили?

– Я действительно хотела сразу же уйти, но Морис удержал меня и стал нести всякий вздор. Что я плохо поступаю по отношению к Арману, что он обо мне думает, что ему от меня ничего не нужно – Арману то есть, – и все в таком духе. Я ответила – прекрасно, раз ему ничего от меня не нужно, пусть оставит меня в покое. Мне от него, если что, тоже ничего не нужно. Вокруг было полно народу, и иностранцы, которые там вечно толкутся, и обычные посетители… Я чувствовала себя неуютно и хотела только одного – сбежать. В общем, я ушла, как только Морис отвлекся на какого-то знакомого, но впопыхах забыла перчатки. Думала, вернуться за ними или нет, но мне так не хотелось возвращаться, что я решила – обойдусь без них.