Серж Запольский - Достояние Англии. Книга 2. Мёртвая рука капитана Санчес

Пройдя немного, Платон, как было с ним договорено, остановился перед кем-то из местных жителей, и капитан произнёс страдальческим голосом свою давно уже заготовленную фразу:

– Друзья, скажите несчастному испанскому матросу, потерявшему свои иллюминаторы в битве с эскадрой проклятого англичанина контр-адмирала Дэвида Митчела… Где он может потратить свою последнюю монету, чтобы поесть?

– Это женщины, – шепнул Платон, нагнувшись к самому его уху.

Капитан неловко поклонился, поводил головой из стороны в сторону и, постучав палкой по земле, сказал:

– О, простите сеньоры, а может быть, сеньориты! Где мы можем найти таверну?

Женщины наперебой стали объяснять Платону, куда надо идти: все показывали разные направления. Они заспорили между собой, размахивая руками, потом стали отталкивать друг друга в плечи и опять показывать в разные стороны. Платон, потянув за собой капитана, медленно пошёл прочь, оглядываясь по сторонам. Через пару шагов он обернулся на женщин, которые продолжали что-то яростно кричать друг другу, и прошептал:

– Одна сеньорита идёт за нами.

«Чёрт, что ей надо?» – подумал капитан и застучал палкой быстрее, прибавив шаг, у него даже пальцы руки, держащейся за локоть Платона, свело судорогой. Но девушка всё же обогнала их и вдруг сунула монету в правую руку капитана между его пальцами, зажавшими палку.

– Возьмите вот. Прошу вас, – сказала она.

От неожиданности выронив палку, капитан сжал монету и быстро стал стаскивать шляпу. Прижав шляпу к груди, он сковано поклонился и сказал тихо и медленно, чтобы не сбиться ненароком на английский:

– О, сеньорита, вы очень добры.

И тут же сам понял, что получилось слишком уж жалко, словно он совсем умирает от голода.

Девушка произнесла дрогнувшим голосом:

– Я покажу вам, где ближайшая таверна, сеньор. Там вы со своим рабом сможете недорого поесть.

Платон поднял палку, отдал капитану и повёл его за девушкой.

Таверна оказалась действительно недалеко. Капитан, который время от времени откидывал назад голову, чтобы посмотреть кругом, прочитал вывеску. Таверна называлась «Добрый Франциск», и перед её входом была ступенька. Капитан опять опустил глаза, нащупал палкой ступеньку и приготовился, было, взойти за Платоном, как девушка подскочила к нему и, взяв двумя руками под локоть, бережно ввела его в таверну. Платон, несколько оторопев, пошёл сзади.

В этой таверне, как и во всякой другой таверне любой точки мира в это время суток, было полно мужчин, которые сидели за столами, шумно разговаривали между собой под стук игральных костей, пили, курили и ели. На Платона и капитана пахнуло густым запахом мужских тел, сладкого рома и, конечно же, гаванского табака. Курили многие, если не все – откусывали кончик своей «табакос» зубами, сплёвывали его на пол и раскуривали сигару на свече, стоявшей на каждом столе.

Платон поискал глазами самый неприметный уголок зала, но девушка быстро повела капитана через зал. Пройдя патио*, где по случаю бури никого не было, и где ветер продолжал рвать верхушки пальм, она привела их в комнату, похожую на сарай. А впрочем, тут стоял стол и две лавки, и были окна, сейчас закрытые ставнями.

– Это – задняя комната, – сказала девушка. – Здесь вы можете спокойно поесть, и вашего раба не прогонят. Хозяин таверны – мой дядя. Сейчас я вам принесу лучшую его еду.

Капитан снял шляпу, оставив плащ на себе, и осмотрелся, как мог, через полуприкрытые веки. Их окружали стены, сложенные из известняковых блоков, в углу он заметил гору сваленного лука, да тут и пахло луком, и какие-то смутные воспоминания, расплывчатые образы стали тут же возникать, тесниться в его голове.

Девушка принесла им воды для умывания, ветчины, варёного петуха с рисом и обилием красного перца, потом гаспачо – салат из перца и, конечно же, хлеба. Капитан и Платон стали есть: Платон подкладывал капитану в руку лучшие куски и наливал ему вина. Все кушанья были очень острые, и, если бы не бурдюк с монтильским вином, которое оказалось превосходным, капитану с непривычки пришлось бы худо.

– У вас очень вкусный хлеб, сеньорита, – сказал капитан, когда девушка опять приблизилась к столу. – Очень ароматный.

– Это наш касаве – деревенский хлеб, он выпекается с добавлением юкки, который напоминает по вкусу картофель, – ответила девушка охотно и опять отошла.

Спустя какое-то время капитан сказал, склонившись к столу:

– Мы здесь как в ловушке… Мы не успеем прочесть «pater» и «ave»*, как нас сцапают.

– Что делать? – спросил Платон, почти не двигая губами.

– Удирать. Где она?

– Сидит возле входа.

– Что делает?

– Смотрит на вас во все глаза, – ответил Платон.

При этих словах капитан выронил кружку с вином. От неловкости он заулыбался, отдёрнул руку и опустил её под стол.

– А теперь она смотрит на вас и плачет, – сказал Платон.

– Чёрт! Чёрт! – зашипел капитан одними губами.

– Тихо, она идёт сюда, – остановил его Платон.

Девушка подошла и стала тряпкой вытирать вино на столе, поглядывая на капитана. Тот сидел, не смея шевельнуться, и улыбался тихой, кроткой улыбкой. Потом сказал:

– О, сеньорита, не отведёте ли вы меня в лавку?

– Охотно, сеньор, – ответила девушка и заулыбалась. – А что вам надо купить, сеньор?

– Мне надо купить подарок моей невесте, – сказал он и опустил голову.

Какое-то время девушка молчала, потом спросила сдавленно, уже без улыбки:

– Что вы хотите ей купить?

– Серебряный образок и… Может быть, мантилью? – ответил капитан и попросил: – Помогите мне выбрать.

– Самые лучшие кружевные мантильи продаются у лавочника Эскудеро, – сказала девушка безжизненным голосом, потом она снова стала вытирать вино, хотя стол был давно чист.

Капитан, с напряжением подглядывая за её рукой, готов был сквозь землю провалиться, но он поднялся и стал шарить по лавке в поисках своей шляпы. Платон подал ему её. Девушка вышла из комнаты. Капитан надел шляпу, достал из-за пояса немного серебра и положил на стол. Чувство бесконечного отвращения к себе уже начинало давить и мучить его, он не знал, куда деваться от стыда и готов был сбежать немедленно, но ощущение опасности удерживало его.

На улице темнело, но лавки ещё были не заперты, и скоро они пришли в лавочку Эскудеро. Девушка, поговорив с хозяином, выбрала для капитана образок с девой Марией, а ещё мантилью из чёрных кружев и черепаховый гребень. Завернув всё это в простое полотно, она подала узел Платону. На капитана она не глядела. Капитан расплатился с лавочником, достал ещё монету и протянул её перед собой со словами:

– А это вам, милая сеньорита. Вы мне очень помогли.

Девушка, не глядя, зажала монету в руке и ушла, быстро простившись.