Эрнест Капандю - Таинственный незнакомец

— Но если он невиновен?

— О его невиновности будет объявлено через некоторое время… и он будет освобожден.

Людовик, казалось, находился в затруднении. Движимый чувством справедливости, он уже приказал освободить пленника, если тот невиновен. Но доводы маркиза д’Аржансона поколебали его намерение.

— Завтра я объявлю свое решение на совете, — сказал король.

Ответ был решителен и не позволял задавать вопросов.

Епископ низко поклонился и вышел из кабинета. Де Марвиль также направился к двери, но задержался, по-видимому ожидая волеизъявления короля.

— Подойдите, я хочу с вами поговорить, месье де Марвиль.

Этими словами король давал понять начальнику полиции, что тот не должен ехать в Париж прежде епископа. Фейдо подошел к столу.

— Господа, — сказал король твердым тоном, несвойственным ему, — это темное дело непременно должно быть разъяснено. Я, со своей стороны, одобряю то, что предложил маркиз д’Аржансон. Вы, месье де Марвиль, имеете богатый опыт в подобных делах. Выскажите же нам откровенно свое мнение, но предварительно все хорошенько обдумайте.

— Мое мнение, государь, во всем согласуется с мнением министра, — ответил Фейдо.

В эту минуту постучали в дверь.

— Войдите! — сказал король.

Дверь отворилась, и Бине, камердинер Людовика XV, вошел в кабинет.

— Что тебе, Бине? — спросил Людовик.

— Государь, — ответил камердинер, — парк обыскали, как приказал начальник полиции, и ничего не нашли, решительно ничего. Все, находившиеся в парке, служат у вашего величества или у приглашенных особ.

— А петух?

— Не нашли и следа.

Король взял со стола петушка, вынутого из яйца, и подал его своему камердинеру.

— Ты знаток драгоценных камней, Бине, — сказал он. — Что ты думаешь об этом?

— Государь! Работа великолепная, и стоит эта вещица несметных денег.

— Неужели? — сказал король. — Какова же цена этих камушков?

— Около миллиона.

— Миллиона? — изумился король.

— Да, государь. Тут бриллианты чистейшей воды, а эти изумруды и рубины на крыльях и хвосте стоят баснословно дорого.

— Отнесите этого петуха Бемеру.

Бине взял петуха и вышел.

— Миллион? — повторил король. — Возможно ли это?

— Я не сомневаюсь! — сказал д’Аржансон.

— Но кто может быть столь богат, чтобы сделать такую глупость: положить в яйцо эту невероятно дорогую вещь и послать мне ее с петухом, как будто выученным для этого.

— Только один человек во Франции способен на подобный поступок, при этом скрывая, что это сделал именно он.

— Кто же?

— Я уже говорил о нем вашему величеству.

— Я не помню.

— Граф де Сен-Жермен.

— А, тот, который приехал… Откуда он приехал?

— Из кругосветного путешествия.

— Он путешествовал пешком? — спросил король, смеясь.

— Пешком, верхом, в экипаже, в лодке, на корабле.

— Кто служил ему проводником?

— Человек, прекрасно знающий дорогу повсюду, где только можно стать ногой на земном шаре.

— Кто же этот человек?

— Вечный жид!

— Ваш граф де Сен-Жермен знает Вечного жида!

— Знает, государь. Они путешествовали вместе. Они, беседуя, прогулялись из Вены в Пекин.

— А сколько времени затратили они на эту прогулку?

— Пятьдесят два года.

— Черт побери! Если он пятьдесят два года путешествовал из Вены в Пекин, сколько же лет объезжал он вокруг света?

— Двести, кажется.

— Не больше?

— Нет, государь.

— Торопился же он! Сколько же лет вашему путешественнику?

— Кажется, семьсот или восемьсот.

— Очень хорошо. Возраст прекрасный! Чем же он занимается?

— Золотом.

— Он делает золото?

— Да, государь.

Король весело расхохотался.

— Я очень рад, государь, что эта история вам нравится, но я был бы еще более рад, если бы ваше величество позволили мне представить вам ее героя.

— Героя истории, графа де Сен-Жермена, которому семьсот или восемьсот лет?

— Да, государь.

— Если вы мне его представите, сделает ли он золота на мою долю?

— Он обещал.

— Но в таком случае его надо представить не мне, а генеральному контролеру. Сведите их, любезный д’Аржансон, вы мне окажете услугу.

— Государь, я представлю ему Сен-Жермена, если вам угодно, но позвольте мне сначала представить его вам.

— Он будет делать золото при мне?

— Да.

— В таком случае я согласен, маркиз!

Король встал.

— Небо чисто, а солнце великолепно, — сказал он, — хватит с меня дел.

Министр и начальник полиции низко поклонились и вышли. Вошел камердинер.

— Бине, — сказал король, — сегодня в Шуази приедут все французские министры. Так вот, я тебе запрещаю пускать их ко мне. Я здесь не занимаюсь политикой, а развлекаюсь. Открой это окно, Бине, пусть помещение проветрится.

Бине распахнул окно. Людовик подошел и с любовью обвел глазами красивый пейзаж, расстилавшийся перед ним.

Вдруг в большой аллее мелькнула тень и возникла амазонка. Она грациозно ехала на прекрасной лошади, которая словно летела, не касаясь земли. Прекрасный костюм амазонки имел мифический оттенок. У девушки на плече был маленький колчан, в левой руке лук, а на голове бриллиантовый полумесяц. Лошадь ее была покрыта шкурой пантеры. Амазонка напоминала Диану, богиню охоты. Быстрее пушинки, уносимой ветром, промчалась она галопом по аллее и вдруг, повернув налево, подскакала к окну. Это окно отделялось от земли только крыльцом.

Король вскрикнул от восторга. Амазонка проехала перед ним, быстро вынула из колчана стрелу, вложила ее в лук и пустила… Стрела эта была крошечной, забавной — она не могла причинить вреда. Стрела попала королю прямо в сердце, отскочила и упала на балкон. Амазонка исчезла… Людовик остался неподвижен, как будто стрела сразила его наповал.

— Снова она! — прошептал король, когда исчез последний вихрь пыли, поднятой быстрым галопом лошади. — Снова она!..

Король поднял стрелу и рассмотрел ее. Она оказалась настоящим чудом, поскольку была сделана из коралла, белые перья крепились изумрудными гвоздиками, а наконечник украшало бриллиантовое сердце. Именно это сердце и ударилось о сердце короля. Людовик обернулся со стрелой в руке и увидел Бине, державшего в руках петушка.

— Поистине сегодня — день сюрпризов! — заметил король. — Ну, что сказал ювелир?

— Он предлагает за петуха девятьсот тысяч франков наличными, государь.

— Что ж, — сказал Людовик, улыбаясь, — если у Петушиного Рыцаря целая коллекция подобных вещиц, то о нем нечего жалеть.

Король еще не закончил, как за окном раздалось звонкое «кукареку».

— Ну, — сказал Людовик, — на этот раз это уж слишком! Я выясню, что это такое.

В нескольких шагах от салона королевского парикмахера Дажé располагалась лавка чулочника Рупара, мужа Урсулы, приятельницы мадам Жереми и мадам Жонсьер.