Эрнест Капандю - Таинственный незнакомец

— Где это?

— Ваше превосходительство, позвольте мне спросить: сколько, вы сказали, дадите тому, кто выдаст вам Рыцаря, настоящего Рыцаря, а не фальшивого?

— Я дам двести луидоров и место с жалованьем в две тысячи ливров.

— Это хорошо, но мало.

— Вы как будто намерены торговаться?

— Но ведь это действительно торг. Я продаю вам Рыцаря и назначаю цену.

— Какую?

— Я стар, мне остается жить недолго. Дайте мне вместо двух тысяч жалованья тысячу пистолей.

Наступило молчание. Фейдо сидел на кресле у камина, старик стоял перед ним.

— Вы знаете, где Петушиный Рыцарь? — спросил Фейдо.

— Знаю, — ответил старик.

— Где он?

— Очень близко отсюда.

— Очень близко, говорите вы?

— Гораздо ближе, чем вы думаете.

— Где же он?

— Я не могу этого сказать, но, если ваше превосходительство желает, я сведу вас с Петушиным Рыцарем.

— Когда?

— Когда вам угодно.

— Сегодня.

— Сейчас.

— Вы выдадите мне Петушиного Рыцаря?

— Вы будете стоять с ним лицом к лицу.

— Сделайте же это!

— Это уже сделано.

Фейдо откинулся на спинку кресла. Два пистолета были направлены в его грудь. Старик преобразился: глаза его горели, на губах мелькала насмешливая улыбка, в лице таилась угроза.

— Вы хотели видеть Петушиного Рыцаря, — сказал он, — глядите же на него, господин начальник полиции, он перед вами!

Фейдо не отвечал.

— Одно слово, одно движение — и вы умрете. Я вам сказал свое имя, мне не нужно угрожать вам другим образом.

С этими словами Рыцарь положил пистолеты на стол, потом, вынув из кармана одной рукой небольшой кинжал, взял его в зубы, другой рукой вынул из кармана тонкие и крепкие веревки и, подойдя к начальнику полиции, сказал:

— Дайте связать себя, или я вас убью! Этот кинжал отравлен. Мне стоит только уколоть вас — и вы мгновенно умрете.

С кинжалом в зубах, направив острие на начальника полиции, Рыцарь схватил обе руки Фейдо и крепко их связал, потом связал ему ноги и прикрутил веревками к креслу. Начальник полиции не мог сделать ни малейшего движения. Рыцарь заткнул ему рот.

— Вы будете отвечать наклоном головы, — сказал Рыцарь и извлек из кармана начальника полиции связку ключей.

— Который ключ от железного шкафа? — спросил он. — Я вам буду показывать их один за другим, и вы кивнете, когда увидите его.

Когда ключ был указан — де Марвилю ничего иного не оставалось, — Рыцарь открыл железный шкаф. Не говоря ни слова, он выбрал нужные бумаги, потом поднял двойное дно, взял свертки с золотом и банковские билеты. После этого он все запер, положил ключи в карман начальника полиции, сел перед бюро и начал писать. Закончив, он встал.

— Вот письмо к месье Беррье, — сказал он. — Я ему написал о том, что здесь случилось, и объяснил необходимость прийти и освободить вас. Я пошлю ему это письмо с дежурным посыльным.

Де Марвиль задыхался от бешенства, но не мог ничего поделать. Рыцарь низко поклонился, взял бумаги, золото и банковские билеты и тихо отпер дверь.

— Оставляю вам на память свои пистолеты, — сказал он, еще раз поклонился и вышел.

В то апрельское утро 1745 года в Париже стояла ненастная погода: шел сильный дождь, дул порывистый ветер, а улицы представляли собой потоки липкой грязи.

Карета, запряженная двумя прекрасными лошадьми-тяжеловозами, с извозчиком в ливрее и напудренном парике, выехав с улицы Фромандо, повернула на улицу Сент-Сент-Оноре и остановилась у здания Оперы.

Лакей соскочил со своего места, распахнул дверцу, опустил подножку и отошел в сторону. Показалась маленькая ножка, хорошенькая головка, и грациозная женщина, очень кокетливо одетая, промелькнула, как быстрая тень, из кареты в вестибюль Оперы, предназначенный для артистов. Налево располагалась комната швейцара. Увидев молодую женщину, цербер низко поклонился.

— Для меня нет ничего? — спросила хорошенькая дама.

— Ничего, — ответил швейцар.

Она быстро прошла в коридор, в глубине которого находилась лестница, слабо освещенная тусклым фонарем. Молодая женщина проворно взбежала по ступенькам и открыла дверь.

— Я опоздала, Дюпре?

— Как всегда, дорогая Комарго.

— Меня ждут, чтобы начинать?

— Да. Все уже на сцене.

— Да-да! Я вас не задержу!

— Начнем, — сказал Дюпре, выходя на сцену. — Прошу занять свои места.

— Итак, Аллар, пока не пришли Комарго и Сале, повторите это па.

— Отсюда начать, месье Дюпре?

— Да, моя красавица.

Дюпре отошел немного влево, к авансцене. Аллар, прелестная восемнадцатилетняя девушка с белокурыми волосами, голубыми глазами, гибким станом и удивительно стройными ножками, стала в третью позицию.

— Пятую! — сказал Дюпре. — Скрестите ноги совсем…

Аллар в точности исполняла команды. В этой позе она казалась нимфой, готовой к полету. Дюпре посмотрел на нее как тонкий знаток и сделал одобрительный знак головой. Затем он взял свою скрипку и сыграл на ней мелодию танца.

— Хорошо, хорошо, — говорил он, глядя, как Аллар танцует, — очень хорошо!..

Вдруг он сильно ударил по скрипке и закричал:

— Да не так!.. Три раза вы пробуете это движение, и оно не становится лучше…

За кулисами послышался звонкий голос, напевающий модный куплет. Сале в костюме балерины вышла на сцену.

— Где же Комарго? — спросила она, осматриваясь вокруг.

— Вот она, — ответил Дюпре, указывая на белую тень в глубине сцены.

Первые слова Комарго были: «Где Сале?» Первые слова Сале были: «Где Комарго?» Эти два вопроса как нельзя лучше обрисовывают положение дел.

Восхищаясь талантами друг друга, Комарго и Сале не могли не чувствовать друг к другу самой сильной зависти. Каждая имела свои успехи, своих поклонников, свои характерные танцы. Солисты и групповые танцоры окружили двух знаменитостей. Комарго и Сале поздоровались.

— Милая моя, — сказала Комарго, — вы знаете, что мы танцуем этот балет в Фонтенбло на будущей неделе?

— Да, — ответила Сале, — герцог Ришелье сказал мне об этом вчера. Король едет на войну и до отъезда хочет посмотреть, как мы танцуем.

— Не он, а маркиза…

— Маркиза? Какая маркиза? — спросил Дюпре.

— Новая, — смеясь ответила Комарго.

— О ком вы говорите?

— Спросите у Аллар. Турнегем ей об этом сказал.

— Но кто же эта новая маркиза?

— Мадам д’Этиоль, урожденная Пуассон, а теперь пожалованная титулом.

— Туда ей и дорога!

— Она официально объявлена фавориткой, имеет апартаменты в Версале и недавно представлена ко двору как маркиза де Помпадур.

— Нет слов, д’Этиоль достигла прекрасного положения.

— Да-да! — сказали, вздыхая, другие танцовщицы.