Софья Орех - Долгий путь скомороха. Книга 2

– Так сам же начал для этого сейчас мне про свои трудности рассказывать! Думаешь, я не поняла, к чему ты клонил? – нахмурилась игуменья.

– Всё, матушка, сдаюсь! Постараюсь тебе помочь в этом вопросе, – опять тихо рассмеялся Ратмир. – Завтра прискачу к тебе в монастырь и пойдём к твоей вражине требовать приходо-расходные книги. Только уж и ты мне сейчас расскажи про то, как ты думаешь о своих убиенных послушницах. Какие они были? Что их интересовало? И за что могли они быть так растерзаны?

– Говорят, что ты их видел в тот день, – внимательно посмотрела на него игуменья.

– Видел, – кивнул Ратмир. – И никогда уже не смогу забыть увиденного.

– Тогда давай так сделаем, сынок. Время уже позднее. И меня могут в любой момент в монастыре хватиться. А я не хочу, чтобы кое-кто знал, что я уже с тобой разговаривала. Приди завтра к полудню в монастырь, и вместе вытребуем у сестры Агафьи приходо-расходные книжки. Тебе-то, как человеку, поставленному на сыск самим дьяком Лаврентием, она не посмеет отказать. И про покойниц наших всё тебе подробно опишу.

– Что-то ты, матушка Евникия, как мне кажется, не сильно страдаешь о них, – Ратмир внимательно посмотрел на игуменью. – Я так понимаю, что дела с приходо-расходными книгами тебя больше волнуют.

– Так послушницы наши сейчас в Царстве небесном, среди ангелов. Им уже не больно. Души их в райских кущах нашли себе упокоение. Принять мученическую смерть – значит попасть сразу в рай. Почти все наши христианские святые прошли через это, – игуменья Евникия устремила куда-то в угол светлицы свой взор и улыбнулась.

Ратмир вдумчиво посмотрел на неё, но промолчал.

Глава 19

Ранним утром Ратмир, опираясь на посох, подошёл к облюбованному им озерцу. Утреннее солнце начинало ослепляюще отсвечивать от гладкой поверхности водоёма, где сочно-зелённая растительность буйно росла по берегу, давая кров и пищу многочисленным бабочкам, букашкам и маленьким зверькам. Ранние птахи уже выводили свои рулады, перескакивая с ветки на ветку в прибрежных кустах. Действительно, несмотря на то, что в большей части Девичье поле было занято болотистыми участками, это озеро отличалось чистотой и песчаным отлогим берегом.

Ратмир оставил посох у куста, снял с себя рубаху и подошёл к воде босиком, в одних портках. Здесь он присел и, зачерпнув ладоням прохладной озёрной воды, плеснул её себе в лицо и довольно фыркнул. Затем отошел обратно к кусту и, вытянув руки вверх, потянулся всем телом к небу, прикрыв от удовольствия глаза. После несколько раз глубоко вздохнул и начал делать гимнастические упражнения.

Внезапно он услышал топот нескольких лошадей и настороженно посмотрел в ту сторону, откуда послышался шум. Через короткое время из кустов показался светловолосый юноша, ведший под уздцы лошадей. Ратмир вспомнил, что зовут отрока Фёдор и что только вчера его приняли на работу на подворье Мирославы. В одной из лошадей скоморох узнал свою лошадь. Та тоже, признав хозяина, заржала и бросилась к нему.

– Стой, куда ты?! – воскликнул Фёдор и смущённо улыбнулся Ратмиру: – Доброго утречка тебе, барин! Уж извиняй, что побеспокоил. Не знал, что ты тут будешь. Я же новенький пока на подворье. Всех ваших правил ещё не знаю. Это, видать, твоя лошадь? Вон как к тебе кинулась.

– Моя, – кивнул Ратмир. – Так тебя в конюхи определили? – доброжелательно улыбаясь, спросил он и, прихрамывая, уже без посоха, повёл свою лошадь на водопой.

– Пока в помощники. Да я и этому рад. Всё маменьке помощь будет.

– И братья-сёстры есть?

– Есть, конечно. Куда же без них. У тебя-то, барин, тоже, небось, имеются? – Фёдор завёл вторую лошадку подальше в озеро и стал ловко намывать её бока специальной щёткой.

– Ты, Фёдор, давай побыстрее лошадь намывай, да ступай её выгуливать, – словно не услышав вопроса, кинул ему Ратмир. – Я хочу здесь один побыть.

– Конечно, барин, я мигом, – засуетился юноша и стал усерднее намывать лошадь. – Так ты мне только скажи, барин, ты здеся каждое утро вот так бываешь? А то я с утречка тогда лошадей не стану пригонять сюда.

– Да, я буду здесь каждый день поутру, пока не закончу кое-какие дела, – кивнул Ратмир и добавил: – А мою лошадку сейчас оставь здесь. Я сам приведу её на подворье.

– Как скажешь, барин. Только стреножь её на всякий случай. А то уйдёт куда. Вон лихих людей-конокрадов стало сколько, – торопливо выводя вторую лошадь на берег, улыбнулся юноша. Он ловко запрыгнул на неё верхом без седла и, лихо присвистнув, ускакал прочь.

Ратмир задумчиво посмотрел ему вслед. Потом вернулся к кусту и продолжил свои упражнения.

Через некоторое время, плотно позавтракав, он выехал на своей лошадке с подворья в сторону монастыря. Мирослава проводила его с крыльца и долго смотрела ему вслед. Она хотела тоже поехать с ним, но Ратмир отговорил, сказав, что матушка Евникия и так с большим трудом разрешила ему остаться на подворье.

– Иди за мной, Ратмир, – слегка запыхавшись, быстрым шагом подошла к нему матушка Евникия. – Она сейчас как раз в своей келье, бумагами занимается.

Ратмир усмехнулся: – Пошли коли так.

Пройдя по длинному коридору двухэтажного деревянного здания, они остановились под одной из многочисленных дверей, выходивших в этот самый коридор.

– Молитвами святых матерей наших… – неожиданно громко вслух начала читать под дверью игуменья.

Услышав наконец-то из-за двери «Аминь», она толкнула дверь рукой: – Это я, сестра Агафья. К тебе дознавалец от дьяка Разбойного приказа пришёл. Хочет спросить тебя.

– Проходите, люди добрые, – навстречу им шагнула высокая, худая монахиня лет шестидесяти с пронзительным взглядом под широкими, чёрными бровями. Орлиный нос с тонкими ноздрями и высокие скулы напоминали о былой красоте их хозяйки.

– Что именно тебе нужно, добрый человек? – сестра Агафья внимательным взглядом окинула Ратмира и чуть прищурила глаза.

– Хочу увидеть приходо-расходные книги монастыря за прошлый и нынешний года, – Ратмир сделал то же самое.

– Чем же эти книги могут помочь в сыске убийц наших любимейших сестёр? – вскинула брови монашка и кинула быстрый взгляд на игуменью. – Или по чьей другой просьбе просишь ты их?

– Да нет, мать Агафья. Именно для своего сыска я их и требую, – нахмурился Ратмир. – Но, ежели ты не хочешь дать их мне на ознакомление, то придётся мне писать о том челобитную дьяку Разбойного приказа Лаврентию…

– Ишь ты, шустрый какой! – зловеще усмехнулась сестра Агафья. – Не следует тебе, добрый человек, грозить мне дьяком Лаврентием. И на него найдётся управа, коли что.

– Нисколько это не угроза, сестра Агафья! – неожиданно вступила в разговор игуменья. – Отдай сыскарю книги эти, пока он тебя добром просит.