Софья Орех - Долгий путь скомороха. Книга 3

– Ну, давай, давай, открывай зенки-то свои, – словно сквозь сон Ратмир вдруг услышал какой-то незнакомый мужской голос и почувствовал тяжёлый запах влажной овчины. – Ишь, как тебя уделал кто-то… Из грабастиков видать… Раздеть донага, да и выбросить зимой в лес на съедение волкам – это по-нашему… Похоже, он решил, что ты уже всё… помер, – ворчливо произнёс незнакомец.

Ратмир с трудом разлепил веки и увидел дрожащий огонёк свечи, расплывчатые контуры чьей-то большой фигуры, сидевшей рядом с ним… Он попытался пошевелить руками и с огромным облегчением понял, что на нём уже нет никаких пут. Единственное – его беспокоила ноющая боль в груди. Он прищурился, попытавшись лучше увидеть незнакомца.

– Где я, – прохрипел Ратмир, не узнавая своего голоса.

– А-а, жив! – обрадовался незнакомец. – А ты в хате моей, милок. Скажи спасибо моему Дружку. Если бы не он – серые разбойники уже вовсю лакомились бы тобой…Бескормица у них нынче…

– Как тебя зовут? Кто ты? – с трудом спросил Ратмир, ощущая нарастающую боль в груди.

– Трифоном меня кличут. Может, слыхал про такого? Ведун я местный, – тихо рассмеялся незнакомец.

– Стало быть, ты меня спас, Трифон?

– Стало быть, так, – опять рассмеялся тот. – Сам Бог, видать, моего Дружка к тебе послал. Лежал он тут, дремал. А то вдруг вскочил, да давай на двор проситься. Ну, я его и пустил. А потом слышу – он в дверь начал скрестись. Открываю, а он, вражина, в дом не идёт. Только лает и лает и в сторону кидается. Я факел взял да и пошёл за ним. Гляжу – батюшки! А там, в овраге, уже снегом припорошенный ты валяешься связанный кругом, да и без одежд совсем…Вовремя подоспели, иначе замёрз бы насмерть… Как он тебя только в той кромешной темноте углядел?! Вот ведь нюх у этих животин!

– Без одежд? – переспросил Ратмир, ощущая необычную слабость во всём теле. Чуть пошевелив руками, понял, что сейчас на нём есть какая-то одежда.

– Это я, брат, тебя в своё исподнее одел. Ношенное, конечно, но чистое. Ты на этот счёт не сомневайся, – вздохнул Трифон и, потянувшись, достал с деревянного стола большой, латунный ковш: – На-ка вот попей, брат. Травки я тут целебные заварил, а то кровищи ты ужас сколько потерял. Думал, что не выкарабкаешься. А ты ничего – молодцом держишься. А убивец-то твой специально тебя нагим выкинул в сугроб, – не хотел, чтобы потом по одежде, али сапогам опознали…

– Похоже на то, – попытался усмехнуться Ратмир.

Он, наконец, разглядел своего спасителя: рядом с ним сидел крупный, кряжистый мужик лет шестидесяти. Большой, ноздреватый нос его торчал из черных с проседью, густых усов, плавно переходивших в окладистую бороду по пояс. Из-под густых же чёрных бровей виднелись глубоко-посаженные, неожиданно синие глаза. Они с сочувствием смотрели на Ратмира.

Вот Трифон широкой ладонью приподнял голову Ратмиру и поднёс к его губам ковш с пряно пахнувшим настоем:

– Давай, брат, попей-попей. Сразу, конечно, ты не излечишься, но завтра уже полегчает…

Ратмир осилил три глотка и бессильно откинулся назад. Неожиданно он отчётливо вспомнил всё, что только что привиделось ему: бездонное чёрное небо, бесчисленные звёзды, нежный взгляд матушки, её родной голос.… И тут же он вспомнил те страшные минуты, что произошли с ним до того как оказаться в тёплой избе ведуна Трифона: свидание с леди Оуэн в подвальной комнатушке английского посольства, мужской бас за влажной стеной, такой знакомый жалобный голос женщины, красная сумка в её руках… красная сумка!!!

Ратмир встрепенулся всем телом, но тут же застонал от сильной боли в груди и дрожащей рукой дотронулся до тугой повязки, наложенной ему на грудь.

– А это, брат, похоже, что есть у тебя надёжный ангел-хранитель, – заметив его жест, оживился пересевший за стол ведун. – Тот, кто хотел тебя заколоть, сам того не ведая, тебе же и помог, – и увидев вопросительный взгляд своего нежданного гостя, охотно пояснил: – Он, когда тебя, раздев донага, по новой связывал, то не заметил, как узлом так сдавил место раны, что кровь-то и перестала из тебя хлестать. Так, вытекала потихоньку… А иначе там же и отдал бы Богу душу… А я уж потом сделал тебе хорошую повязку, мазь приложил целебную. Поболит, конечно, но потом пройдёт. Это спасибо скажи, что он тебе в самое сердце нож свой не всадил…

– Отблагодарю тебя обязательно, Трофим, – торопливо зашептал, задыхаясь Ратмир. – Но мне прямо сейчас нужна ещё одна услуга от тебя. И за неё я щедро заплачу тебе.

– Ну-ну, – внимательно посмотрел на него ведун. – И что это за услуга?

– Прямо сейчас скачи в итальянское посольство, найди человека по имени Антонио и привези его сюда, – обессилевший Ратмир не сводил блестящих глаз со своего собеседника.

– Э-э, брат, да я смотрю у тебя трясучка-лихоманка начинается, – нахмурился тот, внимательно вглядываясь в Ратмира. – Так ли важен тебе сейчас этот сударь?

– Очень, очень важен! – воскликнул, лихорадочно сверкая глазами Ратмир. – Привези его скорее Трифон. Дело чрезвычайной важности к нему у меня…

– Ну, хорошо, хорошо, – успокаивающе махнул ему рукой ведун Трифон. – Сказывай, где это посольство находится. Только вот пустят ли меня туда?

– Спроси Антонио, скажи от Ратмира, – добавил Ратмир, объяснив ведуну как добраться до итальянского посольства.

– Надо же только сейчас узнал, что ты – Ратмир, – усмехнулся ведун, натягивая на себя тулуп и мохнатую шапку. – А, если он не поверит мне? Не пожелает скакать неведомо куда, под утро глядя?

– Скажи ему так: «Тихо! Тебе одному», – возбуждённо прошептал Ратмир, с надеждой глядя на своего спасителя.

Ведун внимательно посмотрел на него и усмехнулся:

– А я ведь сразу понял, паря, что ты не так прост. Так и быть – помогу тебе. Да и денежка лишней никогда не будет. А ты, Дружок, давай охраняй нашего гостя, – неожиданно обратился он к лежавшему у порога на подстилке большому, мохнатому псу. Тот лениво вильнул хвостом и, положив голову на передние лапы, уставился на Ратмира…

Через пару часов ведун Трифон уже был у ворот итальянского посольства. Начинало светать. Ведун вначале долго стучал деревянным молотком по массивной двери. Затем его провели на территорию посольства к большому каменному зданию. Потом ему пришлось подождать, пока на пороге зала не показался заспанный итальянский красавчик, зябко кутавшийся в тёплый халат. Красавчик недоверчиво выслушал его рассказ, поморщился, о чём-то раздумывая. Потом с сомнением посмотрел на ведуна, хотел что-то сказать, но Трифон опередил его и добавил:

– А ещё он просил, сударь, передать тебе такие слова на тот предмет, если тебя какие сомнения одолевать начнут. «Тихо! Тебе одному» – вот что он тебе передал, – негромко произнёс ведун Трифон и замер при виде внезапной перемены, случившейся с красавчиком. Тот, услышав эту фразу, подскочил как ужаленный, убежал из комнаты и почти тут же, возбуждённый и раскрасневшийся, прибежал обратно, натягивая на себя тёплый камзол и штаны. Следом за ним залетел в комнату молодой слуга с кожаными сапогами в руках…