Грэм Барнет - Его кровавый проект

На черепе наблюдался большой синяк от виска до уха. Череп в этих местах был вдавлен внутрь, хотя кость не была раздроблена. Кожа вокруг синяка была разорвана, и из разрыва просочилось и запеклось некоторое количество крови.

На других частях тела не обнаружилось видимых повреждений.

Скорее всего, удар по черепу нанесли тяжелым тупым предметом, согласующимся с показанным нам флэфтером, хотя и не с такой силой, как в случае ранений, найденных на телах Лаклана Маккензи и Флоры Маккензи. Однако такое ранение могло появиться и вследствие неловкого падения на твердую поверхность.

Мы неоспоримо убеждены, что это ранение послужило причиной смерти, но о происхождении ранения можем только гадать.

Джеймс Брюс Томсон (1810–1873) был хирургом в общей тюрьме Шотландии в городе Перт. Находясь на этой должности, он обследовал около 6000 арестантов и считался признанным авторитетом в недавно возникшей криминальной антропологии. В 1870 году опубликовал в журнале «Психиатрия» две влиятельные статьи — «Психология преступников: исследование» и «Наследственная природа преступления». Его мемуары «Путешествия по пограничным землям безумия» были опубликованы посмертно в 1874 году.

Я прибыл в Инвернесс 23 августа 1869 года и провел ночь в гостинице, где познакомился с мистером Эндрю Синклером, адвокатом юного арендатора, обвиненного в убийстве своих соседей. Мистер Синклер написал мне, желая выслушать мнение выдающегося в стране авторитета в подобных делах, относительно того, в здравом ли уме его клиент. Никто из нас не может остаться полностью глухим к таким призывам к нашему тщеславию, и, поскольку в деле имелось несколько интересных черт, в особенности предполагаемый интеллект преступника, я согласился и приехал из Перта, как только позволили мои обязанности.

С самого начала я не обнаружил в мистере Синклере особой широты ума, которой вряд ли стоило ожидать, учитывая ограниченные возможности бесед с образованными людьми в таком медвежьем углу, как Инвернесс. Он был совершенно несведущ в современных воззрениях в области криминальной антропологии, и бо́льшую часть вечера я описывал ему последние открытия моих континентальных коллег в этой дисциплине [34] Речь идет прежде всего об основоположниках криминальной антропологии, итальянских криминологах, наиболее видным из которых являлся врач-психиатр Ч. Ломброзо (1835–1909). — Прим. ред. . Естественно, ему не терпелось поговорить о своем клиенте, но я вынудил его молчать, желая прийти к собственным выводам. Пусть я буду недостаточно информирован, зато не обременен мыслями, ведущими к преждевременным умозаключениям.

На следующее утро я вместе с мистером Синклером проследовал в тюрьму Инвернесса, чтобы осмотреть заключенного, и, опять-таки, велел адвокату не разговаривать со своим клиентом прежде, чем я получу возможность его изучить.

Мистер Синклер вошел в камеру первым — чтобы выяснить, как он сказал, желает ли его клиент меня принять. Мне такой поступок показался из ряда вон выходящим, поскольку я никогда раньше не слышал, чтобы с заключенными советовались насчет того, кто может, а кто не может войти к ним в камеру, но я приписал это недостатку опытности адвоката в подобных делах. Мистер Синклер пробыл в камере несколько минут, после чего сообщил тюремщику, что меня можно впустить.

С самого начала я заметил совершенно необычные отношения между адвокатом и его клиентом. Они беседовали друг с другом не как юрист-профессионал и преступник, а скорее как два уговаривающихся о чем-то знакомых. Тем не менее диалог между ними дал мне возможность понаблюдать за заключенным прежде, чем я должным образом приступил к обследованию.

Мои первые впечатления о Р.М. не были полностью негативными. По его осанке стало ясно, что он определенно относится к низшей физической группе, но черты его лица оказались не столь отталкивающими, как у большинства представителей преступного класса, — возможно, потому, что он не дышал тем же отвратительным воздухом, что его городские собратья. Однако он отличался бледным цветом лица, а его глаза, хоть и живые, были близко посажены, с нависшими густыми бровями. Борода у него едва росла — правда, скорее из-за его относительной юности, чем из-за наследственного недостатка. В беседе с мистером Синклером он казался вполне здравомыслящим, но я заметил, что вопросы адвоката часто имели наводящий характер, требуя от заключенного только подтверждения того, что ему подсказывали.

Я отпустил адвоката и в присутствии тюремщика велел заключенному раздеться. Тот сделал это, не протестуя. Он стоял передо мной безо всякого стыда, и я приступил к детальному обследованию его персоны. Рост его был 5 футов 4 дюйма, телосложение — ниже среднего. Грудь его оказалась несоразмерно торчащей (в непрофессиональной терминологии это называлось бы «куриной грудью»), а руки — длиннее средних. Плечи и предплечья были хорошо развиты, без сомнения, оттого, что он всю жизнь занимался физическим трудом. Ладони, большие и мозолистые, с исключительно длинными пальцами, не имели признаков синдактилии [35] Синдактилия — сращение пальцев, наследственный порок. — Прим. пер . и других уродств. Торс был покрыт волосами от сосков до лобка, но спина и плечи были полностью безволосыми. Пенис большой, хотя в пределах нормы, и тестикулы опущены как положено. Ноги его были тощими, и, когда я попросил его пройтись по камере (правда, на небольшое расстояние), выяснилось, что он передвигается слегка раскачивающейся или неровной походкой, предполагающей асимметрию осанки. Это могло быть следствием перенесенной прежде травмы, но когда я спросил его об этом, заключенный не смог дать никакого объяснения.

Я провел детальный осмотр черепа и лица субъекта. Лоб и брови были большими и тяжелыми, череп — с плоской макушкой и заметно выступающим затылком. Уродливый в целом череп его не отличался от многих других черепов, которые я исследовал, будучи тюремным хирургом.

Уши его оказались намного крупнее средних, с большими плоскими мочками [36] «Как интересная особенность, это может принести огромную пользу в будущем развитии криминальной антропологии при изучении аналогичных физических черт преступников, не вступавших в близкородственные связи». — Прим. в подлиннике . . Что касается лица: глаза, как уже отмечалось, были маленькие и глубоко посаженные, но живые и быстрые; нос торчащий, хотя замечательно прямой; губы — тонкие и бледные; скулы — высокие и выступающие, что, как недавно выяснилось, часто встречается среди преступного племени. Зубы совершенно здоровые, и клыки развиты не сверхъестественно.