Грэм Барнет - Его кровавый проект

— Не знаком.

— Вы знакомы с работой доктора Джеймса Коулса Причарда?

— Я слышал он нем.

— Значит, вы читали его книгу «Трактат о безумии и других умственных расстройствах»?

— Не могу припомнить.

— Вы заявляете, что не можете припомнить, читали ли вы работу, имеющую величайшее значение в современной концепции психологии преступников — области, в которой вы претендуете на опытность?

— Моя опытность основана на обследовании членов криминальной популяции.

— Популяции, в которую, по вашим собственным оценкам, входит лишь незначительная часть людей, страдающих от психических расстройств.

— Да.

— Учитывая, что вас вызвали сюда сегодня для дачи показаний на серьезнейшем судебном расследовании, не думаете ли вы, что как якобы эксперт были обязаны ознакомиться с нынешними научными взглядами в данной области?

— Я полагаю, что любой другой медик, если б его пригласили обследовать заключенного, пришел бы к таким же выводам, что и я.

— Извините, доктор Мунро, но я спрашиваю не об этом. Я спрашиваю вот о чем: разве вы не обязаны, как пресловутый эксперт в криминальной психологии — применение которой имеет критическое значение для данного дела, — в полной мере изучить информацию о научных взглядах в этой области?

К тому времени добрый доктор, как писал мистер Филби, «начал сильно волноваться и огляделся по сторонам, словно надеясь найти припрятанную в свидетельской кафедре бутылку виски».

Мистер Синклер не настаивал на ответе, без сомнения, решив, что молчание более убийственно для врача, чем все, что тот мог бы сказать. Вместо этого адвокат заговорил более примирительным тоном:

— Возможно, я веду себя неблагоразумно. Может, будет полезнее, если вы расскажете присяжным, какое обучение или образование вы получили в области криминальной психологии.

Доктор Мунро умоляюще посмотрел на судью, который жестом велел ему ответить.

— Я ей не обучался.

Мистер Синклер, явно наслаждаясь тем, что удача вновь перешла на его сторону, с выражением огромного изумления повернулся к присяжным.

— Было бы вернее сказать, что вы самоучка в данной области?

— Да, это было бы более верно, — ответил доктор.

— В таком случае, поскольку вы не читали труды доктора Причарда и месье Пинеля, может, вы расскажете присяжным, с помощью каких книг вы занимались самообразованием?

Доктор Мунро как будто поразмыслил над этим вопросом, после чего ответил, что в данный момент не может припомнить точных названий.

— Вы не можете припомнить ни единой книги, прочитанной по предмету, в котором, как вы заявили ранее в ответ на мой вопрос, вы являетесь экспертом?

— Не могу.

— В таком случае надо ли понимать так, доктор Мунро, — тут адвокат махнул рукой в сторону присяжных, — что вы не имеете никакой подготовки, дающей вам право делать заявления касательно психического состояния подсудимого?

— Полагаю, у меня есть такая подготовка.

— Но у вас нет квалификации!

У свидетеля как будто не было сил защищаться от натиска адвоката, и, многозначительно покачав головой, мистер Синклер завершил допрос.

Доктор Мунро, явно почувствовав облегчение, что испытание подошло к концу, хотел было покинуть место свидетеля, но лорд судья-клерк сделал ему замечание, поскольку его еще не отпустили.

Мистер Гиффорд встал, чтобы тоже допросить свидетеля. Он извинился, что задерживает доктора, прежде чем попросил его напомнить суду, как долго тот практикует в Инвернесской тюрьме. Потом спросил, сколько заключенных тот обследовал за время своей службы.

Доктор Мунро, явно благодарный за то, что ему дали возможность реабилитироваться, ответил — хотя точную цифру назвать невозможно, наверное, она достигает «многих сотен».

— И за вашу долгую службу лишь малую часть тех, кто прошел через ваши руки, можно было назвать безумными?

— Да, таково мое мнение.

— Ваше медицинское мнение?

— Да.

— Вы узнаёте признаки — или симптомы — безумия, доктор Мунро?

— Узнаю.

— Не могли бы вы перечислить нам эти признаки?

— Во-первых, заключенный может страдать от некоей мании…

Тут мистер Гиффорд извинился за то, что перебивает свидетеля.

— Не могли бы вы объяснить, то вы имеете в виду под термином «мания»?

— Я имею в виду лишь то, что заключенный страдает от неких ошибочных убеждений. Возможно, он слышит звучащие в его голове голоса, или его посещают видения, или он считает себя тем, кем не является.

— Благодарю вас. Пожалуйста, продолжайте.

— Мысли подсудимого могут быть неупорядоченными; то есть он вроде бы говорит разумно, но не переходит от одной мысли к другой обычным путем. Также его заявления могут просто не иметь никакого отношения к реальности.

— Что-нибудь еще?

— Мне встречались заключенные, которые несли необъяснимую тарабарщину; те, чья речь представляла собой лишь поток невнятных, не связанных друг с другом слов или вовсе не походила на человеческий язык [50] В озорной заметке в «Шотландце» предполагалось, что заключенные, на которых ссылался доктор Мунро, просто говорили на гэльском. — Прим. авт . . Есть также заключенные, которые не могут понять простейшее обращенное к ним предложение или отвечают на него неподходящим и неуместным образом. Далее есть те, кого можно назвать имбецилами, — по той или иной причине они просто умственно отсталые или остановившиеся в своем развитии на уровне ребенка.

Мистер Гиффорд подбодрил доктора, велев ему продолжать.

— В небольшой доле случаев попадаются заключенные, которые совсем не обращают внимания на окружающее, сидят или лежат в углу своей камеры и не реагируют ни на один стимул, часто бормоча что-то про себя или повторяя одно и то же действие ad nauseam [51] До отвращения ( лат. ). .

— Это самое исчерпывающее перечисление, — сказал мистер Гиффорд. — И как вам удалось собрать такие сведения по различным видам безумия?

— Благодаря моей практике общения с заключенными в Инвернесской тюрьме.

— Но время от времени вам, должно быть, попадались заключенные, которым трудно было поставить диагноз?

— Да, попадались.

— Что вы в таких случаях делали?

— Я мог проконсультироваться с коллегой или свериться с тем или иным учебником.

— Понятно. И вы сказали бы, что такие консультации и ваш многолетний опыт общения с преступниками дают вам право заявлять, безумен или нет любой конкретный индивидуум?

— Да, я так сказал бы.

— А теперь, прежде чем вы покинете место свидетеля, позвольте задать вам еще один вопрос. Когда вы обследовали подсудимого, он проявлял какие-либо признаки безумия или его поведение соответствовало тому, что вы только что описали?