Андрей Марченко - Голова бога (Приазовский репортаж)

Ники не стал врать — он просто промолчал.

— Лучше скажи, у тебя были сообщники? — спросил Аркадий. — Петр и Петр? Твой отец?

— Да какие сообщники?.. — возмутился Ники. — Все сам да сам! Ну а батюшка мой хорош! Сказал мне, что штабс-ротмистр ищет разведчика, уже после того, как я его убил. Я вообще не знал, что обнаружен…

— Об этом писали в нашей газете…

Николай отмахнулся как от комара.

— Ай, я не читаю газет!

— Меня сбило то, что ты в городе появился на день позже.

— Мы остановились в двадцати верстах от города. Пока мои приятели пили — я смог отлучиться.

— А в пещерах отчего сбежал?.. — спросил Аркадий. — Мог бы меня там убить?..

— Я подумал — облава. Да и я не совсем хорошо чувствую себя в пещерах. Ты же знаешь.

Аркадий кивнул.

— Но давеча, в Буряковой балке. Если бы не твой выстрел…

— Это я смазал. Я ведь тому матросику целил в голову, а попал лишь в руку.

Аркадий пошевелил ладонями, попробовал покрутиться — не даст ли веревка где-то слабину?.. Нет, привязали его на совесть.

Меж тем, Николай поднялся на ноги, прошелся, зевнул:

— А вообще выматывает такая жизнь. Ведь завтра как пить дать — весь день на ногах, станем тебя искать. Проще было бы тебя как-то из города выманить, да схомутать. Но совершенно нет времени. Корабли будут тут часа через два. Кофе не желаешь?..

Он достал трут и огниво, в очаге, сложенном у дальней стены зажег огонек. Пламя разгоралось плохо, и из-под топчана Ники извлек бутылку крепчайшего самогона. Морщась, сделал изрядный глоток, плеснул жидкость на дрова, и тотчас же на них заплясало пьяное пламя. Над очагом Ники повесил закопченный чайник.

— Хотя нет… Скоро ты будешь присутствовать на настоящем английском чаепитии…

— Весьма смешно… — огрызнулся Аркадий.

В тот момент будущее представлялось очень грустным, и, вероятно, не слишком длительным. Его, вероятно, не выпустят на волю, пока жив Ники. Ну а, узнав все о взломе шифра, верно, просто убьют, чтоб исключить саму возможность побега. Хотя, неизвестно, чего ждать от англичан.

Комнату скоро затянуло дымом. Рыбак, некогда живший здесь, видимо, готовил свой кондер на улице, а очаг в доме держал на случай холода. Однако же, разжигать огонь поздней ночью для заговорщиков было бы опасно, заметно.

Меж тем, дрова прогорели, так и не нагрев воду в чайнике.

— Я оставлю тебя ненадолго, — сказал Ники. — За дровами надо сходить. Не скучай…

Он забрал со стола лампу и вышел во двор.

Аркадий тут же принялся ерзать на стуле, пытаясь его расшатать. Тот был сколочен грубо, но крепко — поддавался лишь на толику. Тогда Аркадий приподнялся на носки, и, подпрыгнув, упал на спину. Стул разлетелся. Что-то треснуло в правом боку, тело пронзило боль. Но — не до того. Быстро выпутался из веревок и досок. Прислушался, ожидая окрика — тихо.

Мозг работал быстро: его, безусловно, ищут. Подать знак. Как? Он схватил обломок стула, обмотал его веревкой, плеснул самогона на факел, поджег его в очаге. Нужно было оружие — Аркадий схватил чайник.

С факелом в руке и чайником в другой, он выбежал на улицу, осмотрел берег.

На песке лежали вверх килем, словно гигантские черепахи, лодки. Сарай для лодок, коптильня. За ней — стояло здание клееварочного заводика. Крыша сарая была устлана соломой, подбежав поближе, зашвырнул факел на крышу. Солома, высушенная жарким солнцем, вспыхнула как порох. Дело было сделано — теперь следовало убираться самому.

Он бросился к круче, в проход между сараем для лодок и коптильней, и ровно в это же время, с дровами в руках вошел Ники.

— Аркадий, мать твою! Что ты творишь?..

С моря стеганул ветер, раздувая пламя на крыше.

Аркадий не вступая в спор, бросил в Николая едва теплый чайник и кинулся наутек.

Ники был сильней, быстрей, и в голове был только один план уцелеть: закрыться в домике, дождаться подмоги. Вбежал в дом, попытался закрыть дверь, но не успел — Ники вышиб ее одним ударом. В доме Аркадий схватил уцелевший стул, взял его наперевес.

— Аркадий, не глупи! Давай по-хорошему. У меня в степи надежно спрятано пять тысяч серебром английских денег! Половина твои — ты представляешь, какие это деньги! Ты хоть когда-то такие деньжищи держал в руках? Ладно, тебе как другу — три тысячи! А, гулять так гулять — три с половиной!

— Не друг ты мне более!

Ники стал обходить Аркадия широким полукругом и вдруг выхватил из-за топчана тесак.

— Не друг… — сказал он, улыбаясь. — А я ведь тебе говорил, что небо Англии — не самая дурная мысль.

Что-то громыхнуло, взорвалось в горящем сарае — вероятно, заговорщики хранили в нем какие-то свои припасы. Через окно было видно, как горящие обломки посыпались словно метеоры.

Николай ударил, Аркадий успел прикрыться стулом, как щитом. Лезвие расщепило древесину, завязло в ней. Выпустив свой щит, Аркадий упал на пол, сверху на него бросился Ники — его тесак остался застрявшим в стуле.

— С детства не люблю вида крови. Придется душить, — не к месту пошутил Ники.

Они покатились по полу, но драка не затянулась — скоро Аркадий оказался на лопатках, и на его шею легли пальцы Ники.

— Передавай поклон моему дяде! — крикнул он.

И тут рука нащупала какой-то стержень — то была перьевая ручка, вылетевшая из прорехи в кармане. Тонущий хватается за соломинку, Аркадий схватился за перо, замахнулся… Удар получился косой — юноша целил в глаз, но попал в ноздрю. Патентованное немецкое перо что-то пробило в голове Ники, что-то хрустнуло. Глаза Николая затуманились, хватка ослабла, и он свалился с Аркадия, словно мешок с гнилой картошкой.

Аркадий поднялся на ноги.

— Я бы попросил тебя передать поклон своим родным, — сказал он сверху вниз. — Только у меня родичей в аду нет.

Шатаясь, он выбрался из дома. Вокруг все пылало. В горящем сарае от взрыва вынесло ворота и тогда Аркадий все же увидел «Голову Бога». То был бронзовый ящик размером с большой комод. Удивительно, что бронза, обработанная еще до Рождества Христова хоть и помутнела, но не покрылась зеленой патиной — очевидно, что в пещерах воздух был слишком сух. Всю переднюю стенку занимали циферблаты с буквами, а на правой стенке имелось колесо вроде морского штурвала.

Отблески пламени отражались на медной панели. В сарае пылало как в аду — как потом оказалось, там хранилось пару бочек с прогорклым жиром. Пылала коптильня, разгоралось здание заводика.

За гулом пламени Аркадий не расслышал топота копыт, и едва не налетел на всадника. Англичанин, видимо, отводил куда подальше полицейский фургон и теперь вернулся.

Раздумывать было некогда — Аркадий бросился меж горящих зданий. Англичанин пытался преследовать, но конь заржал, не пошел в огонь. Пока англичанин объезжал — Аркадий уже добрался до склона и помчался вверх. Преследователю пришлось спешиться — конь путался в своих ногах, поднимаясь вверх.