Дэвид Моррелл - Властелин ночи

– Я… Боже мой, но ведь он, кажется, умер.

– Вы действительно знаете, куда его нужно отправить?

– Да, – ответил Уэйнрайт после недолгого колебания. – Но какая теперь разница, если он умер?

– Он не умер, но мы хотим, чтобы русские так и подумали.

– Значит, вы знаете и про русских?

– Притворитесь, будто бы осматриваете его. Эмили уже сделала это и всем своим видом показала, что ему уже не помочь. Теперь ваша очередь его осмотреть.

– Осмотреть?

– Да, именно так я и сказал. Если русские наблюдают за нами, у них не должно остаться никаких сомнений.

Уэйнрайт подчинился, но действовал с куда меньшей уверенностью, чем Эмили, он даже не поднес руку к носу немца и не осмотрел его зрачки.

– Вы не собираетесь проверять его лодыжки? – спросила Эмили.

– Зачем мне это делать?

– У покойника быстро холодеют ноги, это один из первых признаков смерти.

Уэйнрайт явно смутился.

– Видимо, тебе уже не стоит отправлять ту телеграмму, о которой мы говорили, Эмили, – решил Де Квинси.

– Ты прав, отец.

– Что еще за телеграмма? – заинтересовался Беккер.

– Этот человек не разбирается в том, что он делает, – объяснила Эмили. – Мы с отцом решили послать телеграмму в Эдинбургский университет, чтобы узнать, есть ли у них сведения о том, что мистер Уэйнрайт изучал там медицину. Но теперь мы можем сберечь наши скудные средства. Даже самый неопытный врач знает, как определить, что человек умер.

– Кто вы такой? – потребовал ответа у мнимого доктора Райан.

– Никто, – после недолгого молчания дрогнувшим голосом проговорил тот. Его серебристые усы больше не сверкали. – С сегодняшнего дня я никто.

Еще одна часть стены обрушилась внутрь здания.

– Мистер Де Квинси, скажите немцу, чтобы он не сопротивлялся, когда мы понесем его так, как обычно переносят трупы, – дал новое указание Райан.

Де Квинси так и сделал.

– Инспектор, можно мне опять принять лекарство? – добавил он уже по-английски.

Райан вытащил бутылочку из промокшего кармана и передал ему. Затем взял немца за подмышки, а Беккер за ноги, и они вдвоем понесли его, согнувшись в неудобных позах, словно под тяжестью окоченевшего тела.

К счастью, когда они отошли немного в сторону от пожара, стало прохладнее.

– Эмили, мы принесли ваши саквояжи из дома лорда Кавендейла, – вспомнил Беккер.

– Отец, ты слышал? – обрадовалась девушка. – Скоро мы сможем переодеться в сухое.

Но Де Квинси все еще стоял рядом с Уэйнрайтом, с безнадежностью в глазах смотревшим на горящую клинику.

– Мистер Уэйнрайт. – Де Квинси намеренно не назвал его доктором. – Вы сказали, что некие аристократы нуждались в лечении и побудили вас основать эту клинику.

Уэйнрайт потрясенно уставился на пылающий ад, отблески огня освещали его лицо, подчеркивая всю глубину отчаяния этого человека.

– Я прав, предполагая, что это Кэролайн поощрила вас в ваших намерениях и что на самом деле клиникой владеет она? – спросил Де Квинси.

– Да, Кэролайн, – ответил Уэйнрайт.

– Вероятно, я не ошибся и в том, что это она велела вам спрятать немца по просьбе лорда Палмерстона? – продолжил Де Квинси.

– Все погибло.

– У нас мало времени, – поторопил Уэйнрайта Де Квинси. – Мы должны увезти отсюда немца как можно скорее.

В половину седьмого утра комиссар Мэйн сел на первый поезд из Лондона. Накануне поздним вечером посыльный настойчиво постучал в дверь его дома на Честер-сквер в Белгравии.

Проснувшись, Мэйн быстро оделся и в сопровождении посыльного направился в резиденцию премьер-министра, где ему приказали съездить в Седвик-Хилл и незамедлительно потребовать отчета о своих действиях от Райана и Беккера.

Никаких объяснений он не дождался. Однако, поразмыслив, Мэйн пришел к выводу, что удивляться не стоит, памятуя о том, как лорд Палмерстон и министр внутренних дел приняли все меры, чтобы документы Дэниела Харкурта пропали, прежде чем полиция смогла ими воспользоваться в расследовании убийства. Похоже, теперь премьер-министр преисполнен решимости помешать еще одному направлению поисков.

Пассажиров в поезде оказалось даже меньше, чем можно было ожидать. Когда кондуктор открыл купе, в котором Мэйн ехал в одиночестве, комиссар вышел на пустой перрон и увидел темное облако дыма, клубящееся где-то за пределами городка.

– Это, случайно, не клиника дымит там, вдалеке? – спросил Мэйн железнодорожного кассира.

– Самая страшная беда, какая могла с нами случиться. Многие теперь потеряют работу.

– Где мне найти экипаж, чтобы доехать туда?

– Нигде. Все экипажи уже наняты.

– Кажется, они начинают возвращаться.

К станции с грохотом подъезжали фургоны и двуколки. Десятки мужчин и женщин – некоторые без багажа и в пальто поверх ночных рубашек – выскочили из них и, к удивлению кассира, бросились покупать билеты на ближайший поезд либо в Лондон, либо в Манчестер, либо куда-то еще.

Мэйн нанял один из фургонов и направился к источнику дыма, где встретил еще больше рассерженных и нетерпеливых людей, желающих как можно скорее попасть на железнодорожную станцию.

Картина разрушений поражала. Огонь полностью уничтожил самое большое из трех зданий. Тлеющие обломки лежали на пепелище огромной беспорядочной кучей, вся трава вокруг выгорела. В воздухе висел горький запах дыма.

Мэйн поинтересовался у садящихся в фургон пассажиров, где он может найти Райана и Беккера, но никто ничего не знал о находящихся в клинике полицейских. При этом многие добавляли, что человека, заведовавшего клиникой, нужно немедленно посадить в тюрьму за то, что он заманил столько людей в огненный капкан.

– Комиссар! – крикнул кто-то.

Мэйн обернулся и увидел спешащего к нему от левого здания Райана. Лицо инспектора осунулось, щеки были перепачканы в саже. Одет он был в белые брюки и жакет, словно служащий клиники.

– Единственная сухая одежда, какую мне удалось найти, – объяснил Райан.

Вскоре Мэйн уже знал все о тревожных событиях минувшей ночи: убийство лорда Кавендейла, нападение на Эмили, пожар.

– Мир сошел с ума, – заключил комиссар. – А где сейчас леди Кавендейл?

– Они вместе с матерью вернулись в дом лорда Кавендейла, – ответил Райан. – А после поедут в Лондон и займутся организацией похорон. Леди Кавендейл заявила, что проведет весь траурный год в доме своей матери на Парк-лейн.

Не прекращая разговора, они дошли до левого здания.

Из дверей торопливо вышли взволнованные люди с дорожными сумками в руках.

– Остановитесь! – Райан показал свой жетон. – Мне нужно поговорить с вами. Возможно, вы заметили что-нибудь странное…

Но бывшие гости клиники, не слушая его, поспешили дальше.