Юлия Алейникова - Тайное сокровище Айвазовского

— Так-так. Решили нас измором взять?

Она обернулась. Так и есть — над ней нависал Никита Кирилин.

— Добрый день, — сдержанно-равнодушно поздоровалась Маша. — Чему обязана приятностью встречи?

— Это скорее стоит спросить у вас, — засовывая руки в карманы брюк, спросил Кирилин. — Вы же ко мне явились.

— К вам? — она совершенно искренне удивилась.

— Вы хотите убедить меня, что явились сюда открыть счет? — криво усмехнулся Кирилин.

— Вообще-то нет. Мне надо передать банку запрос от нотариуса, — тряхнула перед его носом бумагой Маша. — И вообще, откуда вы здесь взялись? Вы что, следите за мной?

— Наверное, для вас это огромная неожиданность, — наигранно проговорил Кирилин, — но я здесь работаю. — Он кивнул на бейджик: «Кирилин Никита Михайлович. Заместитель начальника Управления корпоративной деятельностью». — Вы позволите?

— Будьте любезны. Заодно, может, подскажете, к кому мне обратиться, — протянула ему запрос Маша.

— Гм-м, — прогудел Кирилин, разглядывая бумагу. — Вот, «прочие вопросы», — ткнул он пальцем нужную строчку на экране. — И прежде чем расстаться, хочу вас попросить не присылать больше к нам своих знакомых с дурацкими предложениями выкупить дневники деда. Ни продавать, ни отдавать, ни дарить их вам мы не собираемся. Я скорее их с паштетом съем.

— Что я, простите, сделала? — вытаращилась на него Маша, не веря собственным ушам.

— Вы забыли? Охотно напомню, — в очередной раз язвительно улыбнулся Кирилин. — Вчера нам нанес визит молодой человек, представившийся работником какого-то фонда. Предложил выкупить для музея, понятия, кстати, не имею, какого, дневники деда. Видите ли, Дмитрий Борисович Кирилин был выдающимся историком современности. Скажите, вы нас за идиотов держите? Или вам показалось, что мы за три сребреника мать родную готовы продать? В данном случае бабушку.

— Вы, должно быть, бредите! — возмущенно воскликнула Маша, до глубины души задетая изобретательностью и подлостью семейства Кирилиных. — Я никого к вам не посылала. И не такое уж светило был ваш дед, чтобы я его каракули у вас за деньги торговала, — теряя самообладание, заявила Маша, сама устыдившись своей грубости. — И знаете что, если мы с вами не дай бог еще где-то случайно столкнемся, здороваться со мной и уж тем более заводить беседу не обязательно. — На этом она решительно развернулась и двинулась в противоположный конец зала.

— Мария Владимировна, что-то вы сегодня не в духе? — покашливая, прогнусавил Николай Вениаминович, присаживаясь на краешек соседнего стола и пытаясь вложить в свое замечание максимум чувственности посредством легкой хрипоты и придыхания в голосе.

Маша почувствовала легкий приступ тошноты.

Николай Вениаминович был сотрудником Института истории и частенько появлялся в архиве. Работал над докторской.

Он был женат, гнусав. У него были длинные, неприятного буро-ржавого цвета волосы, серый клетчатый пиджак с замшевыми заплатами на локтях, нездоровый цвет лица и завышенная самооценка. И он постоянно подбивал к Маше клинья. Сама же Маша его с трудом переваривала. У него были всегда влажные руки и плохо пахло изо рта.

Когда над ухом раздался знакомый гнусавый голос, лицо ее непроизвольно сморщилось, словно она глотнула уксуса.

Ответить Николаю Вениаминовичу она не успела. Вмешалась Ирина Кондратьевна, снова что-то разыскивавшая на чужих столах.

— Машенька, а и правда вы сегодня какая-то хмурая. Неприятности? — рассеянно спросила она, пытаясь дотянуться до верхней полки стеллажа.

— Да нет, — пожала плечами Маша, но вспомнила вчерашнюю встречу в банке и, пользуясь случаем, решила излить коллегам душу, больше-то некому. К тому же они все равно были в курсе ее неудачного визита к семейству за дневниками. — Кирилина-младшего вчера в банке встретила, — поведала она, обращаясь к присутствующим здесь же Алле и Татьяне Константиновне. — Вы представляете, он обвинил меня в том, что я подсылаю к ним каких-то людей, чтобы те выкупили дневники этого полоумного Мити якобы для какого-то фонда. Ненормальные! — возмущенно потрясла головой Маша. — Они что, выдумали этот бред, чтобы потом в мошенничестве меня обвинить? Я кого-то подсылала!

— Не бери в голову, — отмахнулась Алла. — А может, это он так неловко пытается за тобой ухаживать? Может, ты ему приглянулась, и он не придумал ничего умнее, чтобы разговор с тобой завести? — Алла была на редкость легкомысленной девушкой.

— Да нет, это вряд ли, — не согласилась с ней Татьяна Константиновна. — Скорее уж хотел запугать, чтобы отбить у Маши желание охотиться за дневниками.

— А может, кто-то действительно приходил? — задумчиво почесала макушку Ирина Кондратьевна. — Может, какому-то музею действительно просто нужны материалы? В каком музее работал этот Митя?

— Понятия не имею, — пожала плечами Маша. — В письмах написано просто «музей». Я почему-то думала, в Русском, но на самом деле это мог быть совершенно любой музей.

— Действительно. Например, Музей истории города, — подсказала Алла.

— Или железнодорожного транспорта, — встрял в разговор Николай Вениаминович.

— Или Музей этнографии, Музей воды, даже музей какого-нибудь предприятия, — кивнула Татьяна Константиновна. — В таком случае им, возможно, его рабочие записи были бы интересны.

— Возможно, — сухо заметила Маша. — Но мне нет до них больше никакого дела. И вообще, приду домой и сожгу все письма. Поиграли в сокровища, и хватит.

— Уверена? А вдруг они все же найдутся? — с сомнением проговорила Алла.

Маша лишь выразительно взглянула на подругу. А идея с уничтожением писем ей понравилась. А что? Прийти домой и…

Что? Что это за ужас? Что случилось? Маша метнулась в комнату, потом в другую. Все было перевернуто, ящики выдвинуты, шкафы распахнуты.

О господи! Да ее же ограбили!

Открывая входную дверь, она еще удивилась, что та просто захлопнута, обычно Маша запирает ее на оба замка. Это были воры! Домушники!

Она снова бестолково заметалась по квартире, пытаясь понять, что забрали и как ей, нищей и обокраденной, жить дальше.

Слава богу, ноутбук на месте. Он был новенький, даже кредит до сих пор за него не выплачен. Телик тоже на месте. Что еще? Украшения? Бабушкина подвеска с бриллиантами и кольцо были на месте, остальное не стоило внимания. А что же тогда взяли? Маша немного успокоилась и еще раз не спеша обошла квартиру. И тут до нее дошло.

Искали не драгоценности и не деньги. Искали письма! Митины письма. Только ошиблись адресом. Залезли в Машину квартиру, а они хранились у бабушки. Маша самодовольно улыбнулась, но тут же вздрогнула. А что, если эти взломщики прямо сейчас орудуют там?

Она схватила сумку, закрыла на все замки дверь и помчалась в бабушкину квартиру.