Андрей Добров - Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев

Я подошел к пандусу.

– Значит, рабочие просто разобрали кирпичи и восстановили старый люк, когда наткнулись на него, сняв штукатурку? Поэтому вы, Федор Иванович, и не видели его до начала работ. Так ведь?

Теллер пожал плечами.

– Судя по цвету кирпичей, – сказал я, нагнувшись и заглядывая под деревянный настил, – этот пандус тут существует еще со старых времен. Просто без люка он воспринимался как выступ стены. Помогите-ка мне, господин Теллер, давайте попробуем снять эти доски сверху и посмотрим, что под ними.

Теллер, заинтригованный моим предложением, взялся за другой конец настила, и вместе мы с легкостью сняли сбитые доски.

– Вот он, путь Красного Призрака, – удовлетворенно сказал я, отряхивая руки.

Проход был там – под досками. Вероятно, когда заделали угольный люк, его засыпали землей, а потом юные революционеры, получив план подземных ходов, раскопали его со своей стороны.

– Надо спуститься и проверить, куда он ведет, – озабоченно сказал Теллер, но когда оглянулся и увидел, что оба рабочих и мастер бросили свои занятия и, остановившись за его спиной, заглядывают в отверстие, крикнул: – Это что такое! Ну-ка, по местам! Нечего тут смотреть! Сейчас пришлю своих ребят, они тут все быстро замуруют. А вы – ни слова никому! Поняли? Тебя это особо касается, Петраков. – Он ткнул пальцем в того рабочего, который рассказал про угольный подвал. – А то живо вылетишь у меня на улицу!

Я молчал, глядя на подземный ход. Мне не было нужды лезть в эту дыру, чтобы найти ее другой конец. Из схемы, нарисованной Мураховским, я и так знал, что он находится в подвале соседнего дома и проходит под Козицким переулком. Но помогать Теллеру вовсе не входило в мои планы – я так до сих пор и не понял, обманывал он меня, говоря, что не знал о люке, или нет.

Вдруг по ступенькам простучали чьи-то каблуки. Спустившийся в мадерную Елисеев остановился, глядя на нашу выразительно замершую группу, и спросил коротко:

– Что?

Рабочие моментально разошлись по местам, причем с самым равнодушным видом, как будто происшествие их ровным счетом не касалось. Теллер указал рукой на ход:

– Прошу, Григорий Григорьевич. Вот что мы тут обнаружили. Целиком благодаря господину Гиляровскому!

Я чуть не поперхнулся от неожиданности. Скорее Теллер должен был бы приписать всю заслугу обнаружения подземного хода себе, подчеркивая как раз мою ненужность в роли расследователя. Это было бы логично. Какая любезная муха его укусила? Впрочем, скорее всего на старшего цербера повлияло появление хозяина, подумал я. Вероятно, вчера Елисеев как следует поговорил со своим охранником. А это значит, что пока мы с Теллером будем оставаться с глазу на глаз, он будет плевать ядом, словно пресловутая индийская змея. Но стоит ему увидеть Елисеева, как он тут же обратится в милого и безвредного «ужика».

– Что это такое? – спросил Елисеев, приблизившись.

– Подземный ход.

– Так-так-так… – Елисеев заложил руки за спину и нервно защелкал пальцами, – И куда он ведет? Вы уже выяснили, Федор Иванович? И вообще… как это оказалось возможным, что подземный ход обнаружен только сейчас?

Теллер стоял, глядя прямо перед собой. Со стороны могло показаться, что он покорно и молча переносит взбучку от хозяина. Но я заметил, как запульсировола жилка на его правом виске – точно как в тот день, когда мы препирались в воротах забора. Я покосился в сторону Елисеева, пытаясь понять, понимает ли он, что вся покорность его старшего охранника – это скорее тщательно скрываемое бешенство? Может, Елисеев и понимал, но, чувствуя свою власть, совершенно не обращал внимания.

– Ход ведет в подвал соседнего дома, – сказал я.

Тут же оба – Теллер и Елисеев – резко ко мне обернулись.

– Вы знали? – спросил Елисеев. – Вы заранее знали про ход?

– Узнал вчера, – махнул я рукой. – Уверен, именно этим ходом воспользовалась девушка, изображавшая призрака.

Теллер сухо кивнул, соглашаясь. Кажется, его сонливость совершенно прошла.

– И, скорее всего, именно этим ходом сегодня ночью сюда должен был пробраться еще один призрак – на этот раз мужского пола.

– Что-о-о?! – удивился Елисеев. – И это вам стало известно тоже только вчера, Владимир Алексеевич?

– И это, – кивнул я. – Мало того, я предполагаю, что этот юноша вполне мог спрятаться где-то в магазине. Если, конечно, охрана не поймала «нового призрака» и не заперла в какой-нибудь подсобке. Вы, Федор Иванович, какой-то сонный сегодня. Не гонялись ли ночью за очередным призраком?

С этими словами я повернулся к Теллеру и уставился на него.

– Бросьте, Гиляровский, – с раздраженной улыбкой ответил охранник. – Я еще полчаса назад ответил вам, что ночью никто на вверенную мне территорию не проникал. И никаких молодых людей мы не задерживали. А что я делал – спал или нет – это, простите, мое личное дело. Спал дома!

Елисеев кашлянул, привлекая мое внимание. Он покачал головой, как бы давая понять, что мои подозрения в отношении ночного времяпровождения Теллера беспочвенны.

Ну что же, возможно, Теллер говорил чистую правду. Борис ведь мог снова струсить и вообще не проходить потайным ходом. Может, он всю ночь бродил по ночным московским улицам! И кстати, то, что юноша не вернулся на Каланчевку, могло означать, например, что эта прогулка ничем хорошим для него не кончилась. Возможно, обобранное до последней нитки тело Бориса найдут в каком-нибудь переулке уже завтра или послезавтра. А может, оно бесследно растворится в московском придонном иле – как это бывало уже не раз с теми, кто вот вроде еще вчера жил, имел свою историю, прозывался нормальным человеческим именем, а потом раз – и пропал, пропал бесследно, как будто утащили его на дно злые и безжалостные московские черти, каких в Первопрестольной по разным темным углам таилось немало – я сам был тому свидетелем. Был человек, и нет его вообще. Как и не было.

– Ну, хорошо, – пожал я плечами. – Один ход мы нашли. Давайте уж заодно найдем и второй.

– Второй? – удивился Елисеев. – Есть еще и второй?

Он снова остро взглянул на Теллера. Да, похоже, его вера в эффективность своего сотрудника была мной сильно подорвана.

– Есть, – кивнул я.

Теллер молчал, уставившись взглядом в стену.

– Где же? – спросил Елисеев.

– Не могу сказать точно. Мне известно только, что он ведет в помещение, где содержатся собаки. У вас тут есть псарня, Григорий Григорьевич?

– Погреб с окороками, – быстро сказал Теллер. – Терьеры.

– Ага, – понимающе процедил Елисеев. – Погреб. Да, Владимир Алексеевич, у нас действительно есть и такое помещение. С собаками. Пойдемте!

Он резко развернулся и пошел к лестнице. Теллер метнул в меня взгляд убийцы и жестом пригласил следовать за хозяином.