Валерия Вербинина - Эхо возмездия

– Ну, оружие у владельца могли и украсть, – протянула Амалия. – Кроме того, нелегко добиться правды, когда речь идет о преступлении. Любой может сказать, что у него нет оружия, хотя на самом деле это не так.

Федор нахмурился. Ему не нравился оборот, который принимал разговор.

– Отчасти вы правы, госпожа баронесса, – сказал Сашенька, – но мы живем не сами по себе, а среди других людей, которые волей-неволей замечают множество мелочей нашей жизни. Не думаю, чтобы кому-то удалось утаить такой факт, как владение оружием.

– Ты-то что так волнуешься? – не выдержала Наденька. – Посмотреть на тебя, так можно даже заподозрить… что-нибудь нехорошее.

– Разве ты не понимаешь? – мрачно спросил брат. – Это я привез Колозина сюда. Я привез его на смерть, ясно тебе? Как, по-твоему, я сейчас должен себя чувствовать? Я ничего не могу сделать для него, кроме как способствовать тому, чтобы его убийца был найден.

– До чего же обидно, – невпопад протянула Лидочка, склонив голову набок. – Я не умею стрелять, оружия у меня тоже нет, и… и меня никто не будет подозревать!

Федор не мог удержаться от улыбки.

– Кажется, ты до сих пор считаешь, что попала в один из романов, которые тебе так нравится читать, – строго сказала Наденька, обращаясь к сестре. – Но в жизни, если рядом происходит убийство, все оказывается вовсе не так… занимательно. Стоит следователю спросить у тебя, что ты делала ночью и кто может подтвердить, что ты спала, и тебе от стыда захочется провалиться сквозь землю.

– Мне нечего стыдиться, – спокойно сказала Лидочка. – Я спала, а потом проснулась. У меня в комнате летает муха и жужжит, я уже несколько дней не могу ее поймать.

– Муха – в это время? – удивился Сашенька. – Но сейчас уже нет никаких мух.

– Есть, но только в моей спальне, – вздохнула Лидочка. – Она стукалась о шкафы или о стены, точно не знаю, и сердито жужжала. Я встала, думаю, может, удастся ее поймать… Но спросонья я плохо соображала, как это сделать. А потом я оказалась у окна и выглянула наружу. Я только потом поняла, кого я увидела.

– О чем ты говоришь? – изумилась Наденька.

– За окном была ночь. И земля, присыпанная снегом, как бы светилась во мгле. А еще я увидела желтую точку, как будто кто-то нес фонарь. И тень.

– Тень с фонарем? – недоверчиво спросила Любовь Сергеевна.

– Нет, с фонарем шел человек. А тень я заметила, когда она перебегала между деревьями. – Лидочка помолчала. – Но тогда я не очень задумывалась над тем, что вижу. Муха куда-то забралась и перестала жужжать, я легла в постель и заснула. Когда я узнала, что Колозина убили, я вспомнила то, что видела ночью, но не была уверена, сон это или явь. А сегодня следователь пришел и искал пропавший фонарь. Или он догадался, или ему кто-то сказал… Словом, я поняла, что мне не привиделось. Я действительно видела, как Колозин уходил из нашего дома с фонарем. А тень, которая следовала за ним, – это и был тот человек, который его убил.

– Сознайся, что ты сейчас все это придумала, – проворчала Наденька.

– Я ничего не придумывала, – коротко ответила Лидочка, но упрямства, прозвеневшего в ее голосе, с лихвой хватило бы на двух братьев, таких как Сашенька.

– Потрясающе! – восхитилась Любовь Сергеевна. – Лидия Павловна, но ведь по всему выходит, что вы… Как это называется… Важный свидетель, вот!

Лидочку никто и никогда еще не звал по имени-отчеству, и, по правде говоря, она даже немного растерялась.

– Так это правда? – спросил Сашенька недоверчиво. – Ты видела, как Колозин уходил?

– Думаю, да. Я видела только… ну… как бы силуэт со спины. И фонарь. Кто еще это мог быть?

– У вас очень острое зрение, если вы заметили в сумерках тень его преследователя, – уронила Амалия.

– Я его заметила только потому, что земля была покрыта снегом, – парировала Лидочка, вскидывая голову. – Если бы я знала, насколько это важно, я бы присмотрелась, а так… Я просто увидела чью-то тень на фоне снега, которая перебегала от дерева к дереву.

– Вы не помните, который был час? – спросила Амалия.

– У меня в спальне нет часов, – покачала головой Лидочка.

– Луна светила?

Девушка улыбнулась.

– Как в стихах Пушкина. «Луна, как бледное пятно, сквозь тучи мрачные глядела…» [12] – процитировала она.

– Снег падал?

– Нет. Не было ни снега, ни вьюги, ни ветра… ничего. Тихая, чудесная, спокойная ночь. Поэтому я долго не могла потом решить, сон это был или явь.

– Куда он шел? – спросил Сашенька. – Я имею в виду Колозина.

– Он вышел на дорогу и остановился. Может быть, размышлял, куда идти дальше. Но я не видела, куда он двинулся, потому что легла спать.

– А что вы можете сказать о его преследователе? – подал голос Федор.

– Я же говорю, это была тень. – Лидочка улыбнулась и блеснула глазами. – Если бы я узнала кого-то, разве я стала бы молчать? Все произошло из-за того, что меня разбудила противная муха…

– Ты должна была рассказать нам об этом раньше, – проговорила Наденька, волнуясь. – Как ты могла столько времени молчать?

– О чем молчать? Что такого я видела? Кто-то шел с фонарем, кто-то, может быть, следил за ним… В конце концов, мало ли кто мог выйти той ночью! Но я поговорила с прислугой и поняла, что никто не выходил… кроме одного человека, который не вернулся…

Сашенька подошел к окну и остановился там, заложив свои длинные руки за спину.

– Все-таки я не могу понять, куда он мог пойти, – проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – И еще убийство Куприяна Степановича… Он-то тут при чем?

– И не говорите! – неизвестно к чему вздохнула Любовь Сергеевна. – Вообще жизнь ужасно неромантична. Хочется, чтобы мотив убийства был, как в захватывающем романе… А ведь наверняка окажется, что все случилось из-за денег, или по какой-то другой прозаической причине.

– Произошло уже два убийства, – напомнила Амалия мягко. – А что касается денег, то особых капиталов у Колозина не было.

– Но он сказал, что знает, кто убил Изотовых, – подал голос Федор. – Может быть, дело все-таки в этом?

– Интересно, кто будет расследовать убийство Селиванова, – заметила Наденька. – Порошин или господин из Петербурга?

Ее замечание повлекло за собой жаркую дискуссию, подробное описание которой заняло бы не одну страницу. Для нашего повествования существенен разве что тот факт, что те же люди, которые не признавали за следователем Порошиным никаких особенных качеств, через три-четыре фразы говорили, что все-таки было бы лучше, если бы следствие вел он – да и по убийству Колозина, тоже.

– Михаил Яковлевич работает тут уже несколько лет, он понимает, кто на что способен, и не станет тревожить лишний раз честных людей, а от петербургского сыщика можно ожидать чего угодно…