Оливер Пётч - Дочь палача и дьявол из Бамберга

– Э, ну да… – замялся Симон. – Если мы и в самом деле задержимся, то я думал…

– Забудь об этом. – Женщина снова откинулась на кровати. – До тех пор, пока Барбара не вернется, мы все равно никуда не уедем. А Барбара будет прятаться до тех пор, пока отец не придумает, как помочь Матео.

– Ты понимаешь, что это означает?

Симон почувствовал, как в нем вскипает злость. О нем-то кто-нибудь вообще подумал?

– У меня, как и у твоего отца, осталась в Шонгау работа! – проворчал он. – Хочешь, чтобы мы потеряли ее? Ты хоть подумала о том, что скажет Лехнер, если его палач и местный цирюльник еще на пару недель останутся в Бамберге?

– Никто не говорил про пару недель, – успокоила его Магдалена. – Во всяком случае, Катарина просила подождать еще несколько дней. К тому же отец ни за что не уедет без Барбары, это уж точно.

– Замечательно, – простонал Симон и опустился на подушку. – Каждый день, проведенный здесь, обходится мне в состояние… И почему мы вечно ввязываемся во всякие приключения, будь они неладны? Все, что я хочу, это жить порядочной жизнью цирюльника.

– Может, у Бога на тебя другие планы… – Магдалена широко улыбнулась и поцеловала Симона в лоб, но потом лицо ее снова стало серьезным. – Хотелось бы мне знать, что произошло тогда между отцом и дядей. Бартоломей, видно, и в самом деле принял это очень близко к сердцу. – Она вздохнула: – Мне иногда кажется, что я отца вообще не знаю.

– Не ты одна. Его никто не знает. – Симон глубоко вздохнул и закрыл глаза. – Наверное, он и сам себя толком не знает.

Старинный дом в Лохау у подножия Домберга скрипел и постанывал, точно крупный зверь. Дождь за последний час лишь усилился, и порывистый ветер время от времени сотрясал ставни на окнах, словно просился внутрь, громко и настойчиво.

Закутанная в шерстяные одеяла, Магда Готцендёрфер сидела одна в большой комнате в своем кресле. В камине потрескивал огонь, но дрова были слишком сырые, и лишь тусклое синеватое пламя обгладывало поленья. Было холодно, как в конце ноября, ноги Магды ныли от подагры, и нескончаемое хлопанье ставней действовало на нервы.

Старая вдова никогда не любила этот дом. Слишком он был большой, слишком часто здесь дуло, и каменный пол в передней и на кухне даже в разгар лета был холодный как лед. Кроме того, постоянно возникали трудности с прислугой, так как простые люди были твердо убеждены, что здесь водились призраки. Прежде Магда лишь качала на это головой, однако ночами, вроде этой, и сама начинала верить в злых духов.

Особенно с тех пор, как ее стали мучить эти кошмары.

Покойный муж, некогда влиятельный советник Эгидий Готцендёрфер, купил этот дом тридцать лет назад за смешные деньги. Это был один из тех домов, что остались пустовать, когда схлынула последняя крупная волна ведовских процессов. Когда-то он принадлежал почтенному семейству Хаан. Доктор Георг Хаан заполучил титул канцлера, и его семья владела несколькими домами в городе. Но потом их внезапно заподозрили в колдовстве – и всем семейством, одного за другим, отправили на плаху или на костер.

Многие были уверены, что души Хаанов по-прежнему бродят по дому, не зная покоя. И с некоторых пор Магда действительно чувствовала, что эти души преследуют ее. Они приходили к ней в кошмарах, гнались за нею и терзали. Ребенком Магда всегда боялась Дикой своры, особенно в святочные ночи, когда эти жуткие духи убиенных мчались по воздуху вместе с собаками, лошадьми и прочим зверьем.

В кошмарах эти духи увлекали Магду в преисподнюю.

Очередной порыв ветра рванул ставни, и женщина вздрогнула. В свои почти восемьдесят лет она жила одна в большом доме, дети и родственники умерли или разъехались по другим городам. Лизбет, единственная служанка, давно отправилась спать. Лизбет была болтливой и глупой, но она единственная согласилась прислуживать в доме, кишащем призраками. И хотя Магда терпеть не могла свою служанку, сейчас она была рада, что Лизбет рядом. В собственных четырех стенах она, конечно, чувствовала себя в относительной безопасности, и все-таки страх, несмотря на теплые одеяла, холодил спину.

Час назад, уже после того, как смолкли крики стражников, призывающие горожан расходиться по домам, Магда услышала торопливые шаги перед домом. Она выглянула сквозь тонкую щель между ставнями и увидела Катарину, дочь секретаря Иеронима Хаузера. Эгидий часто вызывал еще молодого Иеронима в ратушу, так Магда и узнала его полную дочь. Что ей понадобилось на улице в этот час? Поговаривали, что она скоро выйдет за местного палача. За того угрюмого типа, про которого ходили слухи, будто он пьет кровь казненных и продает магические амулеты…

Может, и такие амулеты, которые превращают человека в оборотня?

Магда поежилась и плотнее закуталась в одеяла. Служанка рассказывала, что на рынках ни о чем другом и не говорят, кроме как об этом ужасном оборотне. По слухам, он погубил уже немало народу, и горожане, судя по всему, уже собрали ополчение, так как не доверяли ни городскому совету, ни даже епископу. Магда знала, как любит преувеличивать Лизбет, однако она сама во время немногочисленных встреч с другими вдовами слышала о пропавших людях. Среди них были и два старых советника, Георг Шварцконц и Тадеуш Васольд, с которыми водил знакомство ее муж, умерший десять лет назад. Они вместе заседали в различных комиссиях, вместе богатели, обретали власть и заплывали жиром. Казалось, оборотень ни перед кем не делал различий и убивал всех, до кого только мог добраться. Бедных и богатых, старых и молодых, мужчин и женщин… Не исключено, что толстуха Катарина станет следующей. И чего этой дурехе вздумалось бродить в такой час по улицам? Сама будет виновата, если…

Тихий стук прервал ее размышления. Сначала Магда не смогла определить, откуда он доносится, слух подводил ее. Но едва она различила источник звука, волосы на затылке стали дыбом.

Что-то стучало в ставни.

Это было одно из окон, выходивших на улицу. Стук стал громче, так что Магда уже не могла принять его за плод своего воспаленного воображения.

Тук… тук… тук…

– Кто там? – просипела Магда ломким голосом – с таким звуком рвется старая, истлевшая ткань.

Уже сказав это, она поняла, что никто ей не ответит. Вместо этого снова раздался стук.

Тук… тук… тук…

Магда закрыла глаза, судорожно соображая. Сердце рвалось из груди. Лучше всего было бы позвать Лизбет. Но она знала, как крепко спит служанка. Ее комната помещалась на третьем этаже, прямо под крышей. Может, следовало бы подняться к ней, но в свои восемьдесят лет Магда уже с трудом преодолевала подъемы. Ступени были слишком крутыми и скользкими. Еще в прошлом месяце она поскользнулась и едва успела схватиться за перила.