Клайв Касслер - Гонка

— А… Ну? Она полетит?

— Мистер Белл беседует с ней об этом за завтраком, — вежливо ответил Селер. — Время еще есть: поле затянуто густым туманом, и солнце его еще не разогнало. Но у меня есть предложение. Если Джозефина не хочет выиграть гонку за кубок Уайтвея, это может сделать ее машина.

— О чем вы говорите?

— Если она не согласится лететь, я пролечу последний отрезок от Фресно и закончу гонку за нее.

— Это противоречит правилам. Один летчик, одна машина на протяжении всей гонки.

— Мы практичные люди, мистер Уайтвей. Это ваши правила. И Кубок Уайтвея — ваша гонка. Разумеется, вы вправе изменить собственные правила.

— Мистер Селер, возможно, вы разбираетесь в аэропланах, но вы не знаете главного о читателях газет. Они примут любую ложь, какую вы напечатаете, если только она не противоречит другой лжи, к которой вы уже их приучили. Они любят Джозефину. Хотят, чтобы она выиграла. И им плевать на вашу летающую машину.

— Но это было бы так полезно для авиации… — взмолился Селер.

— И еще полезнее вам. Я не вчера родился.

Телефон замолчал.

Селер подслушивал у дверей гостиничного номера. Он слышал, как настойчиво говорит Белл. Потом Джозефина громко и отчетливо сказала:

— Нет!

Селер торопливо пошел на поле к своему моноплану. Туман был еще густой, и он с трудом различал машины Джо Мадда и Исаака Белла. Механики Джозефины с подозрением наблюдали за ним, хотя он с самой Юмы в Аризоне руководил их усилиями.

— Нужно завести мотор, — сказал Селер.

— Зачем? Она ведь никуда не летит.

— Мистер Белл умеет убеждать. Он уговорит Джозефину передумать. Давайте заполним баки, провернем мотор и прогреем его. — Они переглянулись. Селер сказал: — Не вижу, чтобы механики Джо Мадда сегодня бездельничали. Когда туман рассеется, они будут готовы к полету. А мы? Просто на всякий случай?

Это заставило их взяться за дело. Ведь, в конце концов, это была гонка, и, пусть скорее детективы, чем механики, они отдали состязанию уже сорок восемь дней. Четыре тысячи миль.

— Готовьте горючее. Я сейчас вернусь.

Он сходил в маленькую каюту, отведенную ему в поезде, и вернулся с гофрированной бумажной трубкой ярд длиной и шесть дюймов шириной, запечатанной с обоих концов. Селер просунул ее в кабину аэроплана.

— Что это? — спросил детектив.

— Флаг «Сан-Франциско инквайерер», которым Джозефина должна размахивать, когда сядет на Президио. А что с мотором?

— О чем это вы?

— Мне не нравится звук.

— По-моему, все в порядке.

Селер посмотрел механику-детективу в глаза. Потом сверкнул своей самой убедительной улыбкой.

— Давайте договоримся, сэр. Я не стану арестовывать преступников. А вы не станете убеждать меня, что мотор, который так гудит, не заглохнет в небе.

— Простите, Селер. Вы правы. А что вы слышите?

— Принесите мне ящик из-под мыла. — Он забрался на него, поднялся в кабину и стал включать и выключать «Антуанетту». Наклонив голову, слушал с удивленным выражением. — Уберите колодки. Надо немного повозить ее.

— Не наткнитесь на что-нибудь. В пятидесяти футах ничего не видно.

Механик убрал деревянные блоки, державшие колеса.

Селер включил мотор.

— Слышите? Слышите?

— Не знаю…

— Слушайте. Я сделаю сильней.

Он включил полную тягу. Гудение мотора перешло в рев. Селер повернул руль, изменил наклон крыльев, проехал пятьдесят ярдов по траве и взмыл в воздух.

Белл приказал подготовить «Орел» к полету, но следовать за Селером в тумане не было возможности: никто не знал, куда он полетел. Пришлось ждать сообщений железнодорожных диспетчеров, которые могли видеть машину Селера. Примерно через час Беллу позвонили железнодорожные детективы Том Криггз и Эд Боттомли.

— Вы уверены, что взяли Гарри Фроста?

— Я лично видел его на глыбе льда в полицейском участке Фресно.

— Так вот, у нас второе за два дня ограбление с динамитом. Парень с мушкетом вошел в нашу лавку, запугал старика-продавца, заставил погрузить на дрезину двести пятьдесят фунтов динамита, детонаторы, щипцы для льда и уехал. Дрезину мы нашли за три мили от города, на рельсах, рядом со скошенным лугом. Ни следа парня, динамита или щипцов для льда.

— Щипцы для льда? — удивленно спросил Белл. — А что еще он взял?

— Двухсот фунтов динамита мало?

— Что еще?

— Подождите… Эй, Том, мистер Белл хочет знать, взял ли он еще что-нибудь… Да. Том говорит, он взял электрический фонарик и моток провода.

— Что за детонаторы? Гремучая ртуть?

— Электрические.

— Следы колес фургона нашли?

— Вот это странно. Посреди поля только следы колес фургона. А на дороге ничего, кроме следов ног. Странно, верно?

— Нет, если он прилетел на аэроплане.

— О! Я об этом не подумал… Вы еще тут, мистер Белл?

Исаак Белл бежал к «Американскому орлу».

— Разверните машину!

Настойчивое «лязг! лязг! лязг!» «Гнома» заставило Джо Мадда отвернуть и позволить Беллу взлететь раньше «Освободителя». Белл отыскал рельсы Южно-Тихоокеанской железной дороги и полетел на север, к Сан-Франциско. У него было меньше двухсот миль, чтобы догнать Марко Селера.

Украденные электрические детонаторы, фонарик и электрический провод подсказали Беллу, что задумал Марко Селер. Он украл ингредиенты, позволяющие сделать воздушную бомбу с электрическим детонатором. Вести аэроплан, имея на борту ртутный детонатор, который взрывается от прикосновения, очень опасно, потому что машину постоянно подбрасывает на восходящих потоках и сносит ветром. Любое резкое движение может привести к взрыву ртутного детонатора — и к гибели машины.

А вот электрический детонатор легко управляется простым выключателем между батарейками фонарика и детонатором. Пока переключатель не нажат, динамит не опасен. Щелкнешь переключателем — и динамит взорвется.

Селер все должен устроить так, чтобы управлять бомбой, когда будет у цели. Он должен установить два переключателя: один, чтобы приготовить бомбу к сбросу, и второй, который и вызовет взрыв.

Но Белл не понимал, зачем Селеру понадобились щипцы для льда. Остальное было ясно. Уайтвей не дал ему разрешения продемонстрировать, что его машина может выиграть гонку даже без Джозефины, и Селер потерял возможность доказать итальянской армии, что его аэроплан может быть боевой машиной.

Когда взорвутся сброшенные им двести фунтов динамита, грохот взрыва услышат по всему земному шару. А ответ на вопрос, куда он бросит бомбу, предельно ясен. Мошенник вроде Селера, в сущности то же самое, что создатель шумихи и сенсаций Престон Уайтвей. Оба подсознательно понимают, как добиться наибольшей известности. Мало зданий в Сан-Франциско так высоки и так знамениты, как здание «Сан-Франциско инквайерер». Взрыв, который уничтожит это здание с летающей машины, услышат генералы всего мира.