Дэн Симмонс - Колокол по Хэму

Я покачал головой.

— Вы забываете... эта передача была зашифрована цифровым кодом СД. Шлегель еще не признался, что выболтал его.

К тому же Шлегеля, скорее всего, арестовали по возвращении в Бразилию. Его уже могли осудить и казнить.

На лице Хемингуэя отразилось недоверие.

— В ближайшие дни мы узнаем, насколько верна информация о совместном нападении англичан и канадцев на Дьепп, — добавил я.

— Если это действительно так, — сказал Хемингуэй, прикасаясь к распухшему уху, — то там будет настоящая мясорубка.

— Да, — согласился я, — но важнее другое. Если высадка состоится, мы поймем — наши оппоненты не догадываются о том, что мы разгадали их шифр. Они не пустили бы в эфир достоверную информацию, если бы опасались, что мы передадим ее ФБР, ОСР или BMP.

— А мы передадим ее ФБР, ОСР и BMP? — спросил Хемингуэй.

Я вновь покачал головой.

— Даже если и передали бы, это ничего не изменит. Если даты вторжения верны, у нас остается лишь трое суток, чтобы отложить его. Такие крупные операции быстро не остановишь.

— Но если канадцы высадятся на берег, а Вермахт будет их там поджидать... — Хемингуэй умолк, устремив взгляд в пространство.

Я кивнул.

— Такое случается сплошь и рядом. В настоящий момент американские и британские стратеги скорее позволят потопить корабли и даже сорвать операцию, чем выдать, что им известны немецкие и японские шифры. Я уверен в этом на все сто. Как правило, со временем такое поражение окупается.

— Но только не для бедолаг канадцев, которых поджарят на берегу Дьеппа словно гамбургеры, — бросил Хемингуэй.

— Вы правы, — негромко отозвался я.

Хемингуэй замотал головой.

— Твоя профессия воняет, Лукас. Воняет смертью, кровью и старческим маразмом.

— Да, — сказал я.

Он вздохнул и уселся в свое цветастое кресло. Большая черная кошка по кличке Бойсси вспрыгнула ему на колени и с подозрением прищурилась на меня. Когда я пришел, Хемингуэй пил «Том Коллинз», и к этому времени лед в бокале растаял. Он все же допил коктейль, гладя кошку по шее.

— Что же нам делать, Лукас? Как уберечь от опасности Джиджи и Мышонка?

— Кем бы ни оказался второй ликвидатор, он настоящий профессионал, — ответил я. — По-моему, мальчикам ничто не угрожает.

— Ты меня успокоил, — язвительно бросил писатель. — Он настоящий профессионал, стало быть, погибну только я.

Если, конечно, ему не придет в голову взорвать финку, когда там спят мальчики.

— Нет, — сказал я. — Думаю, он сделает это так, чтобы было похоже на несчастный случай. Погибнете только вы. От несчастного случая.

— Почему? — осведомился Хемингуэй.

— Точно не знаю, — ответил я. — Это часть операции «Ворон»... а я до сих пор не разобрался в ней до конца. Однако в сообщении сказано, что первая фаза операции завершена.

Очевидно, для второй части вы не нужны.

— Отлично, — сказал Хемингуэй. — Я собирался в конце этой недели выйти на «Пилар» к архипелагу Камагуэй и проследить за уходящим «Южным крестом». Хельга сказала, что капитан предпочитает обогнуть Южную Америку, чем идти по Панамскому каналу, и что они сделают остановку в Кингстоне. У нас с Волфером есть кое-какие соображения относительно того, где могут заправляться подлодки. Убедившись в том, что «Южный крест» действительно покинул кубинские воды, мы могли бы осмотреть восточное окончание острова, потом отправиться на Гаити, по пути заглянув в Кингстон, и вернуться домой вокруг западного побережья Кубы. Мы рассчитывали пробыть в море неделю или две. Должен ли я отменить поход?

— Нет. Так будет лучше всего, — ответил я после минутного размышления.

— С плакатами Музея естественной истории на бортах мы очень приметны, — задумчиво произнес Хемингуэй. — Подлодка может обнаружить нас и потопить, тем самым облегчив задачу СД.

— Вряд ли, — сказал я. — Мы перехватывали радиообмен между Колумбией и Гамбургом, а также между Колумбией и агентами СД на одной из субмарин. Сомневаюсь, что кому-нибудь из немецких капитанов известно, кто вы такой и в чем заключается операция «Ворон». Вы будете в безопасности, как и всякое другое малое судно в этих водах.

Хемингуэй помрачнел.

— В воскресенье я говорил с Бобом Джойсом и парой ребят из флотской разведки. По их секретным прогнозам, в этом году будут потоплены еще более полутора тысяч грузовых кораблей союзников. Если немцы будут действовать нынешними темпами, в этом и следующем месяцах они уничтожат в Карибском бассейне от семидесяти до восьмидесяти судов, а до конца года — от двухсот до трехсот. Подумать только, ведь Марти плавает где-то там, в самом средоточии этой бойни... — Он посмотрел на меня. — Как ты считаешь, должен ли я взять с собой мальчиков?

— А как вы собирались поступить с ними?

— Оставить здесь, в финке, под присмотром слуг. Боб Джойс должен был время от времени навещать их.

Я потер щеку. Прежде чем приехать сюда из Кохимара, я проспал час или два, но сильно устал. Несколько последних дней и ночей начинали путаться у меня в голове. Задаваясь вопросом о том, грозит ли нынешняя ситуация захватом заложников, я не мог ответить категорическим «нет».

— Будет лучше, если они поплывут с вами, — сказал я.

— Хорошо, — произнес Хемингуэй и схватил меня за запястье. — Чего хотят эти люди, Лукас? Я имею в виду, помимо моей смерти?

Я дождался, когда он выпустит мою руку.

— Они хотят, чтобы мы передали по назначению документы, взятые у убитых немцев. В этом нет никаких сомнений.

— И пока мы этого не сделаем, мне ничто не угрожает?

— Не знаю точно, — ответил я. — Думаю, они в любом случае собираются вас убить.

— Но зачем? — спросил Хемингуэй. В его голосе не было страха или жалобы, только любопытство.

Я пожал плечами.

Хемингуэй осторожно снял с колен кошку, встал и отправился в ванную. Прежде чем выйти из комнаты, он оглянулся на меня.

— Для агента разведслужбы ты слишком многого не знаешь, Лукас.

Я кивнул.

Мне требовался второй радист либо второй я. Весь долгий жаркий вторник ко мне поступали донесения оперативников «Хитрого дела» — о передвижениях Мальдонадо по Гаване, О безуспешных поисках Бекера, о том, что Дельгадо до сих пор не появлялся ни в аэропорту, ни в отелях — и, прежде чем отправиться на «Пилар» и заступить на ночную вахту у рации, я попытался выкроить хотя бы несколько минут для сна. Мне не хотелось оставлять Хемингуэя одного. Теперь он не выходил из дома без револьвера за поясом, но помимо этого ничем не выказывал тревоги перед лицом смертельной опасности.

В тот вечер он надел свежую рубашку, длинные брюки и отправился во «Флоридиту» выпить с друзьями.

«Они устроят несчастный случай», — твердил я про себя.