Мередит Митчелл - Леди и смерть

– И какое же? – с некоторой враждебностью в голосе спросила Эмили – неужели муж сейчас заявит, что они с Джейн – всего лишь две бестолковые женщины, занимающиеся поисками истины, недоступной их пониманию?

– Мисс Рис-Джонс познакомилась с Ником и начала принимать его ухаживания через несколько месяцев после смерти мисс Гринлоу. Так что он никак не мог быть человеком, направлявшим руку убийцы.

– Это говорит лишь о том, что Кэтрин уже давно испытывает ненависть к своему брату, настолько глубокую, чтобы желать ему бесконечных страданий. Может быть, сперва она лишь хотела разрушить его счастье с мисс Гринлоу, а мысли о том, что из этого преступления можно извлечь выгоду, пришли ей в голову позже, – мисс Соммерсвиль посмотрела на сидящего рядом с ней брата, с удивлением сознавая, что испытывает облегчение от того, что она говорит все это не о себе, а о Кэтрин Рис-Джонс.

– К тому же у нас нет сомнений в том, что именно Кэтрин похитила браслет мисс Гринлоу! – решительно поддержала подругу леди Гренвилл. – И если она хотела иметь его для себя, зачем ей было подбрасывать эту вещицу брату? Одно то, что она не созналась, в то время как и браслет, и ожерелье мисс Несбитт превратились в камень, утягивающий Филиппа на самое дно, говорит и о ее отношении к брату, и о ее преступных помыслах.

– Я согласен с Эмили, – Ричард Соммерсвиль имел причины доверять суждениям леди Гренвилл, – Мисс Рис-Джонс, несмотря на свой юный возраст, кажется мне способной на сильные чувства, будь то любовь или ненависть. Вот только Миллз не выпустит из своих когтей Филиппа, пока не будет полностью убежден в том, что Рис-Джонс виновен лишь в том, что слишком часто менял свои привязанности на протяжении последнего года. Жаль, что ваша мисс Парр не видела мисс Рис-Джонс на улице, когда они с подругой вышли из кондитерской. Наличие свидетеля помогло бы нам убедить Миллза или хотя бы заставить его засомневаться в своем первоначальном мнении.

– Значит, мисс Парр видела Кэтрин! – резко бросила Эмили.

– Что ты хочешь этим сказать? – Уильям в изумлении посмотрел на жену.

– Мы должны заставить ее признаться! – леди Гренвилл явно не собиралась отступать, тем более теперь, когда видела Филиппа там. – Кэтрин ведь не может знать наверняка, что именно заметила мисс Парр в тот день! Почему бы не сказать, что Чарити узнала ее в тумане, но никому и в голову не пришло тогда связать эту встречу с нападением уличного грабителя на мисс Гринлоу! До тех пор пока не стало известно о том, что на руке мисс Гринлоу в момент смерти не было браслета с рубином.

– Ты предлагаешь рискнуть? – игрок в Ричарде Соммерсвиле всецело одобрял это намерение.

– Ничего другого не остается, – Эмили пожала плечами. – Пока она сама не признается в содеянном, ее брат будет оставаться в тюрьме или попадет в сумасшедший дом. Завтра у мисс Рис-Джонс день рождения, почему бы не воспользоваться этим поводом и не навестить ее? У меня ведь есть для нее подарок от брата!

– Нож! Как зловеще! – Ричард смотрел на молодую женщину с восхищением, которое не ускользнуло от ее супруга.

– Смелая идея, – неохотно признал лорд Гренвилл. – Но я бы пригласил суперинтендента Миллза нанести визит мисс Рис-Джонс вместе с нами. Он должен первым услышать ее признание, если, конечно, мы сумеем его добиться. Если она так хитра и коварна, как следует из ее поступков, она может впоследствии убедить Миллза в том, что ее неверно поняли, или и вовсе отказаться от своих слов.

– И каков тогда наш план? – Джейн начала опасаться, что джентльмены воспользуются результатами трудов своих леди, но не позволят им продолжать участвовать в поисках истины.

– Завтра мы с Ричардом попробуем отыскать Миллза и убедить его поехать к Рис-Джонсам, даже если нам придется выдумать какую-нибудь причину, – слова лорда Гренвилла подтверждали подозрения Джейн, и обе дамы нахмурились. – А следующий день вполне подойдет для разоблачений.

– Вы же не думаете, что отправитесь в дом Рис-Джонсов без нас? – негодование явственно слышалось в тоне леди Гренвилл.

– Вам недостаточно визита в Уандсворт? – холодный тон Уильяма ясно говорил о том, что он не одобряет выходку своей жены.

– Предоставь это Эмили и моей сестре, – миролюбиво произнес Ричард. – Если бы не их старания, нам бы и в голову не пришло искать убийцу так близко. К тому же речь идет о молодой девушке, и две леди, которые до сих пор были добры к ней, скорее найдут способ заставить ее проговориться, нежели двое мужчин, известные мисс Рис-Джонс как приятели ее брата.

Лорд Гренвилл был вынужден согласиться, но всю обратную дорогу до Гренвилл-парка Эмили явственно чувствовала его раздражение, смешанное с любопытством – что же все-таки за женщину он выбрал в жены?

Пауза, предложенная лордом Гренвиллом, оказалась неожиданно полезной.

На следующий день, после чая, Эмили описывала в своем дневнике визит к мисс Чарити Парр. Подробности встречи с Филиппом Рис-Джонсом она решила записать позже из опасений, что испортит страницы дневника, пока что она не могла вспоминать измученное лицо Рис-Джонса без того, чтобы глаза не начинало щипать от подступающих слез.

Лорд Гренвилл и Соммерсвиль, как и обещали, поехали в Торнвуд с намерением встретиться с суперинтендентом Миллзом, даже если придется вернуться за ним в Лондон. Джейн собиралась навестить доктора Вуда и расспросить его о болезни Кэтрин – не заметил ли он, когда лечил девушку, как меняется ее образ мысли под влиянием лихорадки.

В одиночестве леди Гренвилл снова и снова продумывала, как лучше начать разговор с Кэтрин Рис-Джонс, и почти не выпускала из рук дневник. Так могло бы продолжаться до самого вечера, если бы Хетти не принесла ей письмо, сопровождавшее довольно объемистый сверток.

Эмили с любопытством оглядела посылку, но все же решила сперва прочесть письмо. С первых же строк, едва она узнала имя автора, волнение ее многократно усилилось, и она постаралась прочесть послание так быстро, как только возможно, так, что строчки расплывались у нее перед глазами.

«Леди Гренвилл!

Счастлив оказать вам услугу, пусть и не имею чести быть знакомым с вами. Однако нас нельзя назвать вовсе незнакомыми людьми, исходя из того, что вы уже писали мне. Мое имя – Джулиан Мэйнсуорт – уже известно вам от моего приятеля, Филиппа Рис-Джонса, чьи злоключения стали мне известны лишь из вашего послания. Разумеется, я готов сделать все, что в моих силах, ради восстановления справедливости и буду чрезвычайно рад, если моя помощь окажется полезной Филиппу. Сегодня же я намерен добиться встречи с ним и предложить свою поддержку.

Вчерашний вечер я посвятил поискам сведений о прежнем камердинере Рис-Джонса и провел целое расследование среди своей прислуги. Безотлагательно хочу сообщить вам, что мне удалось разузнать, где ныне подвизается этот человек, но не думаю, что это так уж важно для нашего дела. Говорю это потому, что нам нет нужды разыскивать этого малого, чтобы узнать у него о плаще Рис-Джонса, когда у нас есть сам плащ!..»