Мередит Митчелл - Проклятье горничных

– Счастлив это слышать, миледи, – улыбнулся седовласый доктор. – Не желаете ли проследовать со мною в дом? Миссис Кастлтон так многообещающе улыбалась, что у всех сложилось одинаковое впечатление – она собирается порадовать нас какой-то невероятной историей.

– Ее невероятная история будет заключаться в том, что на благотворительную ярмарку приедут гости из Лондона. Вернее, гостья – вдова какого-то лорда, я забыла ее фамилию. Эта дама руководит одним из благотворительных комитетов, куда входит и тетка миссис Кастлтон. Она же и пригласила подругу погостить у Кастлтонов и посмотреть, как устраиваются подобные мероприятия в провинции. Так что, прошу меня простить, я лучше побуду немного в саду, у меня есть книга, и роман займет меня до возвращения остальных.

Доктор Вуд вздохнул с притворным разочарованием, словно бы ожидал от супруги викария какого-то скандального сообщения, и проводил леди Гренвилл до запущенного розария, начинающегося сразу за мостиком через впадающий в реку ручей и тянущегося до самых конюшен.

Пейтоны не могли позволить себе держать постоянного садовника, и два раза в неделю к ним приезжал со своей тележкой садовник из Торнвуда, не имеющий постоянного места. Его усилий едва хватало на то, чтобы укротить кустарник перед фасадом особняка Пейтонов и обеспечить их кухарку свежей зеленью к столу.

Эмили ничуть не огорчалась по этому поводу, в отличие от Дафны, мечтающей когда-нибудь упорядочить эти буйные заросли и вернуть заросшим дорожкам прежний ухоженный вид.

Придерживая обеими руками платье, чтобы не зацепиться оборкой за колючие ветви, леди Гренвилл осторожно пробралась в глубь розария. Здесь, как ей было известно, с прежних времен оставалось несколько удобных деревянных скамеек, местами немного прогнивших, с облупившейся краской, но располагающих к отдыху. В этих потайных уголках обычно скрывались приятельницы миссис Пейтон, если им надо было посекретничать и они хотели оказаться подальше от любопытных ушей.

Наверняка старые скамьи видели немало романтических объяснений, или их орошали слезы какой-нибудь юной барышни, чье сердце оказалось разбито – Пейтоны жили в этом доме уже не менее ста двадцати лет, чем весьма гордился Джордж Пейтон.

Широкая центральная дорожка, пересекающая розарий, сохранилась лучше других, но Эмили предпочла свернуть на боковую, превратившуюся в узкую тропинку. Здесь розовые кусты были выше и создавали приятную тень.

В этом уголке никто из находящихся в доме гостей не смог бы разыскать ее, и чувство изолированности от всего мира приятно волновало Эмили. Мысли ее закружились беспорядочным хороводом, перед глазами начали появляться фантастические картины, как это бывало с нею в детстве.

– А что, если обо мне все забудут? Уильям уедет домой без меня, а я умру здесь от горя? Ну, или от жары. Пройдет, быть может, не один десяток лет, пока кто-нибудь из будущих поколений Пейтонов разбогатеет настолько, чтобы привести в порядок сад. И вдруг кто-то из молодых бойких садовников найдет на этой скамье мой скелет, одетый в остатки розового платья… Какая-нибудь юная мисс Пейтон будет гадать, кто эта дама, что предпочла закончить свои дни среди роз, и мой призрак будет навещать ее по ночам, пока она не раскроет мою тайну, и я смогу упокоиться навеки… Меня назовут Дамой в розовом, и дом Пейтонов сразу вырастет в цене – сейчас появилось так много любителей общения с потусторонними силами, об этом все время пишут в газетах…

Услышав такие речи, доктор Вуд не без оснований озаботился бы душевным здоровьем леди Гренвилл. До замужества воображение нередко заводило среднюю дочь лорда Уитмена в неведомые дали, порой Эмили так сильно пугала своими историями маленькую Кэролайн, что девочка в слезах убегала жаловаться матери или гувернантке, и Эмили приходилось оправдываться тем, что у нее болит нога, а фантазии отвлекают.

После венчания у леди Гренвилл все еще оставалось достаточно времени для всякого рода размышлений, но теперь они чаще касались управления домом, воспитания юного Лоренса и, конечно же, персоны лорда Гренвилла. Эмили иногда казалось, что повседневные дела и мелкие заботы превращают ее в матрону вроде миссис Кастлтон, и эти метаморфозы страшили ее, хотя и наглядно доказывали, что она, со своим увечьем, все же сумела стать одной из многих женщин, исполнивших свое предназначение – выйти замуж, заботиться о муже и детях. Только лучше не думать о том, что муж не любит ее, а Лори – всего лишь племянник.

Сегодняшние грезы словно бы вернули на несколько мгновений прежнюю Эмили, чьи мечты еще не сбылись, а значит, она могла позволить мыслям течь самым прихотливым образом. Воображаемая жутковатая картина не расстроила ее, напротив, она с детским удовольствием представляла характер призрака, каким могла бы стать. Потом она подумала о своих знакомых, пытаясь вообразить, как бы выглядели они в роли неупокоенных духов.

Леди Пламсбери даже на собрании привидений не замедлит поставить на место леди Мортем и миссис Блэквелл за недостаточно устрашающие стенания и слишком вычурные саваны. Эмили от души расхохоталась, не боясь быть услышанной.

– Как, право же, приятно иногда вспомнить детство! – сказала она сама себе. – Когда Кэролайн в следующий раз приедет погостить ко мне, непременно порадую ее историями о призраках собственного сочинения. Девочка растет слишком уж серьезной, жаль, если она превратится в скучную, педантичную молодую леди.

Эмили еще некоторое время думала о сестре, затем настала пора решить, кого она пригласит на обед, который должен был состояться через три дня. С самого утра она не позволяла себе вспоминать о потерянном ожерелье, твердо вознамерившись хотя бы день провести без переживаний по этому поводу. Почувствовав, что исчерпала все темы, которые могла бы обсудить сама с собой, и назойливая тревога последних дней вот-вот вернется, Эмили сочла полезным обратиться к роману.

Неожиданно история чужих переживаний так увлекла ее, что леди Гренвилл не сразу услышала шум, предвещавший возвращение общества с прогулки по реке. Голоса и смех все приближались, но Эмили не опасалась, что кто-то захочет пройти через розарий, слишком велика была для дам опасность порвать платье. Обычно леди останавливались у крайних розовых кустов, восхищаясь ароматом и сетуя, что увядшие бутоны не срезаются вовремя, цветы мельчают, и скоро на месте розария миссис Пейтон возникнут непроходимые заросли.

Она не торопилась покидать свое убежище, хотя от зноя и одуряющего запаха роз у нее уже кружилась голова, а лишенная привычной опоры в виде скамеечки или подушки больная нога давала о себе знать дергающей болью.