Мередит Митчелл - Проклятье горничных

Лорд Гренвилл с женой и кузеном выехал рано поутру тринадцатого июля, отчасти из желания проделать весь путь, как можно меньше сталкиваясь с соседями. Постоянные разговоры о празднике бабушки уже изрядно раздражали его, тем более что они велись и в сугубо мужской компании.

Джордж Пейтон надеялся, что бал леди Пламсбери развлечет его жену и по возвращении в его доме воцарится относительное спокойствие.

Соммерсвиль не скрывал намерения очаровать как можно больше наивных юных леди, одну из которых, возможно, он сам найдет неотразимой.

Доктор Вуд опасался, что безудержные танцы повредят здоровью молодых девушек, а обильный стол – джентльменам. Сам он собирался соблюдать умеренность и в том, и в другом. К его радости, Сьюзен поглядывала на мистера Говарда ласковее, чем когда бы то ни было. Пусть Генри и не казался любящему дядюшке идеальным женихом для племянницы, уже одно то, что Говард не был Ричардом Соммерсвилем, прибавляло ему привлекательности в глазах почтенного доктора.

Лорд Мортем мечтал быть представленным и заслужить благосклонность одной леди, мать которой и старая леди Мортем были подругами в годы юности. Обе леди не так давно возобновили переписку и, узнав, что сын одной и дочь другой до сих пор не заключили помолвку, пожелали соединить своих детей.

Соседи заметили охлаждение лорда Мортема к мисс Холтон и поспешили приписать его влиянию на сына леди Мортем, не допускавшей и мысли о браке ее отпрыска с племянницей доктора. О том, как на лорда Мортема могла повлиять компаньонка его матушки, мисс Гилбертс, никто и не подозревал. Впрочем, ее чары способны были лишь отвлечь джентльмена от мисс Холтон, но ни в коем случае не поколебать его намерений выбрать супругу, достойную в будущем стать хозяйкой в доме лорд-канцлера.

Даже викарий Кастлтон говорил о бале! Джемайма простудилась в один из дождливых дней, и весь клан Кастлтонов опасался, что бедняжка не сможет поехать к леди Пламсбери. Это было бы настоящей катастрофой, ведь Кастлтоны редко получали приглашения в богатые дома, расположенные в удалении от Торнвуда. Бесконечная доброта леди Пламсбери упоминалась преподобным и его супругой так часто, что лорд Гренвилл предпочитал держаться подальше от викария и миссис Кастлтон.

Генри Говард, к счастью, вовремя заметил, как хмурится его кузен при упоминании о дне рождения леди Пламсбери, и не заговаривал с Уильямом о предстоящей поездке чаще, чем того требовала необходимость.

Нынешним утром лорд Гренвилл все больше молчал, втайне мечтая, как едет обратно по окончании празднества. Леди Гренвилл, оживленная и веселая, болтала с Говардом и поддразнивала его.

Эмили решительно отказалась от немаркого серого дорожного платья с небольшим турнюром. Ей хотелось предстать перед супругом во всем великолепии с самого начала поездки.

Невзирая на укоризненные вздохи Хетти, она надела платье теплого рыжевато-коричневого цвета с более темной отделкой. Турнюр украшали кокетливые атласные бантики, отливающие медью, которые и приводили в отчаяние Хетти – после поездки они неминуемо должны были превратиться в бесформенные комочки смятой ткани. Но леди Гренвилл не собиралась жалеть платье, тем более что испорченную отделку всегда можно отпороть, отгладить и пришить заново либо украсить турнюр цветочной гирляндой. Все это предстояло делать горничной, но за свои труды Хетти получала достаточно, чтобы не роптать вслух на неожиданное проявление безрассудства хозяйки.

В нарядном платье и маленькой шляпке, украшенной цветами апельсинового дерева из оранжереи, Эмили являла собой прелестную картинку. В полумраке кареты ее бледность не была заметна, густые пепельные волосы были высоко подобраны, чтобы открыть тонкую шею и не причинять их обладательнице мучения, если день выдастся жарким, мягкие желтые перчатки обтягивали изящную ручку, а больная нога удобно опиралась на скамеечку, так что молодая женщина могла на время забыть о своих болях.

Вчера она записала в дневник все подробности разговора с Джейн и ее братом, а затем и свои впечатления от короткой беседы с Генри, задержавшимся на прогулке неприлично долго.

«Кажется, наша Сьюзен так восторгалась поведением Говарда во время трагедии в доме Пейтонов, что начала видеть в нем едва ли не рыцаря из ушедших времен. Только бы он сам не испортил этот новый образ чрезмерным обожанием! Я говорила ему, что на балу необходимо проявить чудеса дипломатии и выказать мисс Холтон подобающее внимание, но без подобострастия. Пусть она увидит, что он способен понравиться и другим молодым леди, а не только Джемайме Кастлтон! Я всегда подозревала, что Сьюзен довольно ревнива, а ревность может послужить опорой для любви, как об этом писал тот испанец. Как это ни скверно с моей стороны, но я должна молить небеса о том, чтобы сердце моей юной подруги оказалось непостоянным и поскорее прогнало всякое воспоминание о Соммерсвиле. Постоянство чувств Сьюзен лучше приберечь для своего будущего мужа».

– Ты ведь потанцуешь со мной, Эмили? Ты не танцевала со дня своего рождения. – Генри улыбнулся своей наставнице.

– О, конечно же, дорогой друг! – Леди Гренвилл не стала поворачивать голову, чтобы посмотреть, слышит ли эти слова ее супруг, или же Уильям давно заснул. – Вряд ли моя нога позволит мне больше одного танца, и я охотно подарю его тебе.

– Прежде чем приглашать даму на танец, неплохо бы поинтересоваться, что об этом думает ее муж, – не открывая глаз, заметил лорд Гренвилл.

Эмили возликовала – значит, он не спит! И пусть его шутка не блещет остроумием, это все же лучше, чем равнодушное молчание.

– Вот уж не знал, что я должен тебя спрашивать. – Удивление Говарда можно было счесть искренним. – Ты ведь никогда не танцуешь со своей женой.

– Потому что она сама никогда не танцует, – тут же ответил Уильям. – Но если ей пришла такая охота и здоровье позволяет, первый танец она будет танцевать со мной. К тому же бабушка именно этого от нас и ждет.

Радость леди Гренвилл тут же рассеялась. Вот зачем он упомянул о леди Пламсбери? Теперь выходит, что его приглашение продиктовано желанием угодить старухе!

– Жаль, а я надеялся покрасоваться в паре с очаровательной леди Гренвилл, – обратился Генри к жене своего кузена. – Наверное, второго танца ты не выдержишь?

– Ради такого комплимента я забуду о своей больной ноге, – живо ответила Эмили, желая поддразнить Уильяма. – По крайней мере, я знаю, что ты – хороший партнер, а как танцует мой супруг, я уж и забыла. Со дня нашей свадьбы прошло слишком много времени, тогда мы последний раз и танцевали.

– Я напомню вам, миледи, – холодно ответил лорд Гренвилл, и у обоих его собеседников пропала охота шутить на тему танцев.