Борис Акунин - Ф. М.

– Вещь! – похвасталась она. – Глядите, просовываем плоским концом в щель под дверью, чуть-чуть… Смотрим в видоискатель.

Она подвигала пластиковую трубочку туда-сюда и вдруг присвистнула, причем довольно громко, так что Николас пихнул ее в бок.

– Ты что! – зашипел он. – Услышит!

Губы ассистентки расползлись в плотоядной улыбке.

– Ага. Услышит он… Вот, шеф, полюбуйтесь.

Она сунула Нике видоискатель.

Сначала Фандорин увидел – резко, в отличном фокусе – стену с многочисленными фотографиями. Ага, это справа от письменного стола.

Нашел стол.

Доктора за ним не было.

Порыскал объективом туда-сюда.

– Левее и ниже, – подсказала Валя.

Левее и ниже, насколько помнил Николас, должен был находиться кожаный диван.

Именно там главный врач и обнаружился. Его секретарша тоже – сидящей сверху.

– Это уже не йога, а камасутра. – Валентина хихикнула. – Доклад он пишет, как же. Повезло нам. Момент идеальный, возьмем врасплох.

Она вернулась к выходу, выключила свет в приемной. Это потому что в кабинете горит одна настольная лампа, сообразил Ника. Врываться из ярко освещенного помещения в полумрак неправильно. О, Господи, что сейчас будет!

– Может быть, все-таки как-нибудь по-другому… – нервно начал он.

Поздно.

Валентина разбежалась, подпрыгнула и мощным ударом ноги вышибла дверь кабинета – что-что, а это она умела. Сгруппировалась, приземлилась на корточки, снова оттолкнулась и с размаху ударила коровинскую секретаршу ребром ладони по затылку, каратистка даже не успела обернуться. Будто сорвавшаяся с ниток марионетка, она опрокинулась с дивана на пол и осталась лежать.

– Шеф, ваш выход, – обернулась к двери Валентина, и Николас переступил порог кабинета. Даже блистательному Эрасту Петровичу вряд ли когда-нибудь удавалось войти в помещение столь же эффектно.

Голый Марк Донатович съежился на диване, в ужасе глядя на привидение в черном. Увидев Фандорина, закричал с явным облегчением:

– Ой, это вы! А я подумал кто-нибудь из пациентов. У меня тут буйных хватает. Кто это с вами?

– Моя ассистентка, – сурово произнес Николас. – Моему появлению вы, кажется, не очень удивились?

Зиц-Коровин потянулся за одеждой.

– Вы же частный детектив или что-то в этом роде? Я понимаю, вас наняла моя жена {33} . Вы выполнили свою работу, застали меня, так сказать, на месте преступления. Но только зачем бить Кариночку? Это, знаете, уже бандитизм.

– Я ее вырубила, чтоб не набросилась, – сказала Валя. – Или стрелой отравленной не пальнула.

Марк Донатович застыл с носком в руке.

– Какой еще стрелой? Вы бредите? Она умеет стоять на голове и заниматься любовью в позе лотоса, она чемпион Москвы по бесконтактному карате, но, уверяю вас, Кариночка – милейшее существо, мухи не обидит. Как вам не стыдно! Вы не имели права применять насилие! У вас отберут лицензию!

– Хватит дурака валять! – рявкнул выведенный из себя Николас. – Вы нам лучше про фри-масонского бога расскажите. И про любищинский коллектор. Не изображайте удивление, вы должны были знать, куда девались трупы. Ведь этой девчонки, – он кивнул на неподвижное тело, лежавшее на полу, – десять лет назад у вас не было. Были какие-нибудь другие. Мальчики, или девочки, или мужчины с хорошими навыками убийства. У нас в стране со времен Афганистана полным-полно профессионально подготовленных убийц с расстроенной психикой и отличной внушаемостью. Вы использовали их, чтобы подчинить своей воле Сивуху. Крутили этим «вольным каменщиком», как хотели. Опутали по рукам и ногам: тут и фри-масонские «чудеса», и больной сын. Что вы здесь делаете с Олегом? Он, действительно, так болен или это всё ваши фокусы? Молчите?

Главный врач, действительно, молчал. С одной стороны, это было неудивительно – ошарашен, растерян, раздавлен. Но почему тогда взгляд доктора делался всё спокойнее, а движения всё уверенней? Застегнув последнюю пуговицу на рубашке, Коровин присел на корточки возле голой секретарши, как ни в чем не бывало пощупал ей пульс.

Это была уже наглость.

– Ничего, сейчас я выведу вас из равновесия, – пригрозил Фандорин. – Позвоню Аркадию Сергеевичу, объясню ему, что он был при вас дрессированным медведем. И с удовольствием понаблюдаю, как зверь растерзает своего укротителя. Не знаю, как насчет всего остального, но колодца с трупами он вам точно не простит. Попробовали свалить всё на Игоря, да? А когда не вышло, убрали беднягу. Но вы просчитались. Игорь перед смертью успел сообщить мне, что виновника нужно искать в клинике. Вам конец, понятно?

Марк Донатович прикрыл Карину халатом. Надел очки.

– Вы не от жены. Это уже неплохо. Еще из ваших слов я понял, что Игорь погиб, что в каком-то коллекторе найдены какие-то трупы. И вы почему-то решили, будто к ним имею отношение я. Могу я узнать подробности?

С язвительной улыбкой Николас сказал:

– Извольте. В заброшенном коллекторе, про который вам, конечно, ничего неизвестно, найдены тела людей, в разное время оказавшихся на пути вашего спонсора. Аркадий Сергеевич – человек увлекающийся, но весьма неглупый. Представляю, как вы потешались над ним, когда он хвастался своей «чудесной силой». Про «вольного каменщика» он вам рассказывал? Наверняка. Надо думать, это и натолкнуло вас на продуктивную идейку – взять функции фри-масонского бога на себя.

– Нехорошо, – вздохнул Зиц-Коровин. – Господин Сивуха, в самом деле, человек увлекающийся. Вполне может поверить в вашу версию. Тем более, что и про каменщика, и про чудеса он мне действительно рассказывал. Мы же с ним знакомы больше десяти лет… Но погодите ему звонить, сначала выслушайте меня. По двум причинам. Во-первых, представьте себе, ну просто предположите, что ваша стройная гипотеза ошибочна. Ну, конечно, я умею манипулировать волей и поступками людей, это часть моей профессии. Иначе я не смогу помочь моим пациентам. Не скрою, это приносит мне большое удовлетворение, что тоже в своем роде патология. Да, иногда я использую психологические методики в личных целях – особенно когда имею дело с хорошенькими женщинами. – Доктор показал на бесчувственную секретаршу. – Но я не монстр и тем более не убийца. Вы врываетесь в интимный момент, бьете ни в чем не повинную девушку, пугаете меня до полусмерти. Так можно импотентом остаться. А мне, знаете ли, и без того уже 58. Мало того, – всё больше раздражаясь, повысил голос врач, – вы собираетесь натравить на меня акцентуированного невропата Сивуху, который, находясь в состоянии аффекта, вполне может меня избить, покалечить…

– Убить и труп на куски разодрать, – подхватила Валя. – Еще мало тебе будет, крыса. Оборотень в халате!

– Мерси на добром слове, – поклонился Марк Донатович. – А если, повторяю, вы ошибаетесь?