Евгений Сухов - Царское дело

– Но он же не может взять и ни за что арестовать человека!

– О-о, ты его не знаешь, – глубокомысленно протянул Александр. – Этот все может…

– Но и ты его не знаешь, – парировала Клава. – Откуда тебе знать, что у него на уме?

– Я-то как раз знаю, что у него на уме, – многозначительно посмотрел на нее Кара. – Ему поручено найти убийцу. Обязательно найти, ведь об этом деле печется сам Государь Император! А следствие контролируют какие-то шишки из Сената и прокурор судебной палаты. Это значит, что всем нужен только положительный результат. Иначе Воловцова ожидают крупные неприятности. А они ему не нужны, ведь он, похоже, метит в прокуроры. И он сделает все для того, чтобы изобличить убийцу и продвинуться в служебной карьере. А поскольку настоящего убийцы давно и след простыл, он арестует предполагаемого, на его взгляд, убийцу, то есть меня. И все останутся довольны…

– Но это же… незаконно… Безнравственно! – Клавдия во все глаза смотрела на Александра, и ей захотелось сию же минуту по-женски пожалеть его, броситься ему на грудь, осыпать поцелуями и отдать ему всю себя. И пусть делает что хочет, лишь бы прекратились его страдания. Но тут снова всплыли в уме наставления маман и ее заключительные слова: «Не смей делать ничего поспешного и необдуманного, о чем потом ты бы стала сожалеть». И Клава, одумавшись, взяла себя в руки…

– Да, это незаконно, – полностью согласился с невестой Александр. – Только судебный следователь Воловцов как раз и представляет в своем лице закон. И вполне может повернуть его в нужную для него сторону.

– А он точно подозревает тебя? – уже спокойно и задумчиво посмотрела на жениха Смирнова.

– А почему тогда до сих пор меня не допросил? – вопросом на вопрос ответил Александр. – Он допросил всех, даже мало-мальски имеющих отношение к тому несчастью, что произошло у нас в квартире год назад. Допросил даже нашего дворника Федора, который трезвым бывает раз в год, и то по обещанию… И будь уверена: он внимательно выслушал всю его ахинею. А меня, главного свидетеля всего дела, видевшего убийцу, пусть только и в спину, допросить до сих пор не удосужился. А как ты думаешь почему? – Он посмотрел на Клавдию и сам же ответил: – Да потому, что Воловцов плетет вокруг меня свои сети. И расставляет хитрые капканы. Чтобы я по своей неопытности и незнанию всей этой юридической казуистики угодил в его ловушки, как загнанный зверь. Он третирует меня. Измором изводит. Нарочно играет на нервах, ожидая, чтобы я сорвался и натворил бы каких-нибудь глупостей. И когда это случится, следователь Воловцов будет тут как тут и с иезуитской улыбкой на лице наденет на меня ручные кандалы…

– Ну уж нет, – вдруг решительно произнесла Клавдия. – Этого никогда не произойдет!

Решение, как помочь Александру, пришло внезапно. Нет, она не станет его жалеть, одаривая ласками, которые могут успокоить лишь на время. Она знает более действенный способ и применит его. Спасет Сашу от этого изверга Воловцова!

– Почему? – поднял на нее нарочито печальный взор Кара.

– Потому что я помешаю этому, – твердо ответила девушка, решительно поджав губки.

– Как же ты сможешь этому помешать? – с еще большей долей печали в голосе спросил Александр. – Следователь Воловцов умен и хитер, тебе его не переиграть. Его никому не переиграть…

– А что, и главному прокурору судебной палаты его не переиграть, как ты говоришь? – сузила свои прелестные глазки Смирнова, уже составившая план «спасения» жениха.

– Ну, я такого не говорил, – мельком глянул на Клаву Александр, чувствуя уже, что цель всего затеянного им разговора вполне достигнута. – Его превосходительство господин прокурор Завадский прямой начальник всех судебных следователей, в том числе и Воловцова. Только, боюсь, – Кара поднял на невесту печальный взгляд, – прокурор просто не станет тебя слушать.

– Ну, меня-то он, возможно, слушать и не станет, – легко согласилась с Александром Клавдия, – а вот своего старинного приятеля и близкого друга господина Плевако непременно послушает. Вся Москва знает, насколько Завадский и Плевако дружны…

– И что? – сделал вид, что ничего не понимает, Александр.

– Варя! – выпалила Клавдия. – Все сделает Варя… Варя Плевако! Я же вас знакомила, – нахмурила бровки Смирнова.

– А ведь верно, – просиял Александр. – Варвара Плевако, дочь Федора Никифоровича… – Взгляд его вдруг потух, плечи опустились… – Ты знаешь, мне крайне неловко, если ты станешь хлопотать за меня. Это как-то не по-мужски. Лучше оставь эту затею…

– Пустое! – замахала на Александра руками Клавдия. – Не хочу ничего слушать! Варя – моя лучшая подруга! Я все расскажу ей, а она попросит отца поговорить с Завадским. Федор Никифорович в ней души не чает и все сделает, чтобы ей угодить. Любое ее желание для него – закон. Она попросит отца о защите невиновного, которого хотят обвинить в страшном преступлении, хотя он его не совершал. И Федор Никифорович обязательно согласится и расскажет Завадскому об издевательстве над тобой этого Воловцова. А прокурор накажет следователя и велит ему искать настоящего убийцу, а не подозревать и строить козни против невинных и беззащитных…

– Было бы хорошо, если бы Завадский вовсе отстранил Воловцова от ведения этого дела, – осторожно произнес Александр. – Ну, чтоб он навсегда от меня отстал, – добавил он и посмотрел на Клаву взглядом незаслуженно обиженного человека.

– И отстранит! – Клавдия была воодушевлена. Ведь она спасает возлюбленного от опасности, нависшей над ним. Это так романтично! Об этом она читала лишь в романах, а тут – настоящая жизнь. К тому же, если все получится, Александр останется ей весьма обязанным. То есть она будет иметь над ним еще больше власти…

Так и случилось.

Клавдия поговорила с Варей. Эмоций своих в разговоре она не сдерживала. Варя, проникшись , прямо во время разговора позвала отца, и Смирнова рассказала уже им обоим, снова эмоционально и в красках, как судебный следователь Воловцов третирует и изводит подозрениями ни в чем не повинного человека, к тому же не столь давно перенесшего большое семейное горе. Плевако хмурился, возмущался и пообещал помочь.

Свое обещание «златоуст» Плевако сдержал. Впрочем, он всегда держал свои обещания. В ближайший же визит к Завадскому он передал рассказ Смирновой главному московскому прокурору. Владимир Александрович долго возмущался произволом судебного следователя и, конечно, пообещал другу помочь. Вот откуда прилетела распеканция для Воловцова! Иван Федорович был почти прав, предполагая, что вызов к прокурору судебной палаты устроен по чьему-то навету. Угроза отстранения от дела нависла над Иваном Федоровичем вполне реальная. Если через неделю он не изобличит убийцу жены и дочери Алоизия Осиповича Кары, то дело о двойном убийстве в Хамовническом переулке как пить дать передадут другому следователю. И Александр Кара опять выйдет сухим из воды. Допустить это было никак нельзя…