Линдси Фэй - Прах и тень

Я проснулся в своей комнате и увидел за окном платан в свете бледного ноябрьского дня. В замешательстве потрогал бинт на голове. Сильно хотелось есть. Где-то играли на скрипке.

Когда я сделал попытку привстать, обжигающая боль разлилась в левом боку. Я осторожно ощупал его кончиками пальцев. Повязки там не было, только компресс: наверное, сломано ребро, а может быть, и два. Опираясь на локоть, я медленно приподнялся и сел на край постели. Совершив этот подвиг, я тут же увидел, что он был совсем не нужен: рядом на столике поверх свежего номера «Лондон Кроникл» лежал колокольчик — достаточно было протянуть руку.

Сразу же бросился в глаза заголовок — «ГЕРОИЧЕСКОЕ СПАСЕНИЕ».

В результате удивительного и драматического развития событий бесстрашный частный детектив Шерлок Холмс совершил настоящий подвиг. Неослабное рвение, проявленное им при расследовании уайтчепелских убийств, в свое время вызвало необоснованные сомнения в его деятельности. На днях ужасный пожар, разгоревшийся в подвале дома на Трол-стрит, быстро привел к разрушению всего здания. Это событие неминуемо стало бы причиной многих бед, если бы поблизости не оказались мистер Холмс со своим компаньоном и биографом доктором Джоном Уотсоном. Проявив доблесть и мужество, мистер Холмс вытащил из этого ада двух женщин, одна из которых находилась в беспомощном состоянии на верхнем этаже. Подобные рыцарство и отвага особенно впечатляют в нынешние времена, когда женщины этого района Лондона имеют столь много причин для страха и уныния. И мистер Холмс, и доктор Уотсон стойко перенесли серьезные ранения. Хотя обе дамы, которых они спасли, были живыми доставлены в больницу, старшая из них, миссис Беннетт, к сожалению, скончалась от ран. Пожарные, которыми все мы привыкли восхищаться, вскоре умело погасили огонь. На пепелище была обнаружена еще одна жертва — бывший офицер Скотланд-Ярда мистер Эдвард Беннетт, по-видимому, скончавшийся от обширных ранений грудной клетки, полученных в результате взрыва, вызванного внезапным перемещением огня из подвала в первый этаж здания. Без сомнения, мистер Беннетт хотел удостовериться, что его мать находится вне опасности. Мы очень надеемся, что выздоровление мистера Холмса пойдет быстро и вскоре он вновь сможет направить свою энергию на защиту жителей Лондона, благодаря чему и успел прославиться.

Откинув голову назад, я от души посмеялся над этим отчетом, хотя вынужден был сдержать смех, когда боль в ребрах стала нестерпимой. Положив газету на место, я встал с постели. Попытка одеться стала для меня таким тяжким испытанием, что я отказался от этой идеи, сумев лишь натянуть брюки, и как был, в халате, вышел из спальни.

Шерлок Холмс, взгромоздившись на край письменного стола, импровизировал на тему Паганини. Сам оригинал с трудом прослеживался, настолько виртуозной была игра на скрипке. Увидев меня, великий сыщик соскочил со стола, и струны прозвучали победным аккордом, перешедшим в ликующие фанфары.

— Хвала Всевышнему! Мой дорогой, я неописуемо рад, что вы встали с постели!

— Я тоже счастлив вас видеть.

— Необходимо срочно уволить сиделку. Она ужасно раздражает меня последние два дня: бубнит утешительные пошлости и насвистывает в неправильной тональности популярные мелодии.

— Тогда я рад, что не просыпался до этих пор.

— Вам необходимо набраться сил, — строго сказал Холмс. — У вас была контузия и, по словам доктора Эгера, сломано несколько ребер.

— Я того же мнения. Прочитал, что и вы серьезно ранены.

Однако Холмс выглядел вполне здоровым, если не считать кругов под глазами и небольшого пореза на руке.

— Так вы видели статью в газете? Лесли Тависток демонстрирует рабское подобострастие, но правдивость никогда не входила в короткий список его достоинств.

— Верно сказано. Он, в частности, утверждает, что Эдвард Беннетт погиб в результате взрыва.

— Ну, эту ложь ему внушил Лестрейд.

— Вот как? — удивленно пробормотал я.

Шерлок внимательно посмотрел на меня.

— Присядьте, мой дорогой друг. Взрыв, хотя и нанес вам вред, в конечном счете сыграл добрую службу. Коллекция Беннетта сгорела. Я это знаю точно: все обыскал, но не нашел ничего.

— Миссис Беннетт мертва, — задумчиво сказал я. — А ее сын…

— Его уже похоронили, — быстро сказал мой друг. — Он обратился в прах, откуда и возник. Не осталось никаких следов человека, которого мы называли Джеком Потрошителем.

— Даже не верится, что с ним покончено.

— Нужно время, чтобы привыкнуть к этому. Вы пришли в себя всего-то каких-нибудь десять минут назад.

— Похоже, правду об этом деле будут знать только пять человек, если не считать членов правительства Великобритании.

При этом моем замечании веселые огоньки в глазах Холмса померкли.

— Сейчас таких людей четверо.

— Пятеро! Мы с вами, Лестрейд, Данлеви и мисс Монк.

Взгляд моего друга внезапно уперся в потолок. Челюсть Холмса двигалась, но заговорил он не сразу.

— Нас четверо. Боюсь, что мисс Монк не в себе.

— Что вы хотите сказать? — закричал я. — Ведь она осталась жива!

— Успокойтесь, мой дорогой Уотсон.

— В статье ничего не говорится…

— Беннетт опоил ее наркотиками, чтобы увести в дом своей матери. Судя по всему, он встретил ее в пабе, добавил зелье в питье и под предлогом опьянения вывел мисс Монк наружу. Доза опиума, которую она приняла, в сочетании с вредными продуктами горения и нервным стрессом оказали сильное воздействие на ее психику.

— Только не называйте ее…

— Прошу вас Уотсон, не травите себе душу. Мисс Монк не сумасшедшая, но в ее памяти возникли провалы. Она узнаёт многих своих знакомых, хорошо понимает собеседника, но стала очень молчаливой и часто смущается.

Мы с Холмсом сполна натерпелись от Потрошителя. Но эта новость ошеломила меня как ничто в жизни.

— Ужасная несправедливость! — прошептал я дрожащим от волнения голосом. — Где она сейчас?

— Вчера мисс Монк вышла из больницы и сейчас живет в семье мистера Ласка. У них нашлась для нее свободная комната.

— Они собираются распространить на нее свою благотворительность?

— Вовсе нет. Это я все устроил.

— Наверное, вы ощущаете свою ответственность? Впрочем, я не вправе вас ни в чем винить.

До сих пор не возьму в толк, зачем я сказал это. Непростительное замечание. Холмс не ответил, да и что он мог сказать? Мой друг лишь сцепил пальцы и закрыл глаза.

— Ради бога, простите меня. То, что вам удалось совершить, — настоящее чудо. Вы не могли… Холмс, прошу вас, не убивайтесь так.

Мой взгляд случайно упал на приставной столик. Шприц лежал там, куда он выпал из неловких пальцев Холмса, а бутылочка семипроцентного раствора кокаина, обычно закрытая в ящике буфета, стояла пустая на видном месте. Рядом лежал большой конверт. Он имел красивую печать с рельефным гербом — такие ставят в государственных учреждениях.