Ирина Глебова - Кровная добыча

– Ой, помню! Это твой друг, погиб на фронте. Он к нам часто приходил…

Да, Алеша и Митя учились вместе на юридическом, дружили. С самого начала войны, с четырнадцатого года, Алексей рвался на фронт. Митя и сам был патриотом, но Алешу эти чувства просто переполняли. Но тогда они еще были первокурсниками, мать и старший брат удержали его. Но когда зимой в начале пятнадцатого года шли тяжелые бои в Карпатах, Алексея удержать уже не могли. Как раз формировалась армия генерала Лечицкого, он записался в нее добровольцем. Весной писал восторженные письма и домой, и Мите из освобожденного Перемышля. А летом немецкие войска вновь взяли и Перемышль, и Львов, русская армия отступала с тяжелыми боями. В августе в боях за Брест-Литовск Алеша Уржумов был убит…

Митя не очень хорошо знал старшего брата Алеши, просто видел несколько раз. Он сам бы прошел мимо, но Виктор окликнул его, остановил. Они поговорили немного. Митя поинтересовался здоровьем Натальи Захаровны: она, мама Алеши, так тяжело перенесла потерю сына. Оставшись рано вдовой, сама воспитывала сыновей… Виктор скупо ответил, что мать здорова, сам поинтересовался:

– А что твой родственник, господин Петрусенко? Расследует какие-нибудь страшные и увлекательные преступления?

Спрашивал вроде бы с иронией, но Митя почувствовал настоящую заинтересованность. Пожал плечами:

– Викентий Павлович не сотрудничает с нынешними властями.

– А в приватном порядке? Неужели никто не обращается за помощью к знаменитому сыщику?

– Наверное, людям не до того. Да и есть ли сейчас интересные, запутанные дела? Кражи, разбои… Нет, дядя нынче простой обыватель.

Мелькнула было мысль об Иване Христоненко, но, во-первых, там все было совершенно неясно, во-вторых, Иван давно в Германии. Викентий Павлович тогда даже не начинал это расследование – ограбление тайника в Настасьевке. А сейчас вряд ли и вспоминает. Хотя кто знает. Обычно Петрусенко ничего не забывает… Но в любом случае Дмитрий и не собирался об этом говорить Виктору. Зачем? Того это совершенно не касается. Они заговорили о другом. Виктор сказал, что подумывает уехать в Добровольческую армию Деникина, которая сейчас на Кубани. Митя признался, что подобные мысли и ему в голову приходили. Но тут Виктор быстро попрощался и ушел. Наверно, воспоминания о брате опечалили и его. А, может, пожалел о своих откровениях?

– Вот и я, Катенька, вспомнил Алешку, грустно стало… Ладно, нагнал на тебя тоску, а ведь как ты веселилась!

– Да, там и правда весело, и ребята такие хорошие.

– И девушки… А что, наш Саша в Таню Ресслер влюблен?

Катя засмеялась:

– Что? Саша? Нет, это Таня от него без ума! Мне Эммочка сама рассказывала, да и я не без глаз.

– Да? – Митю развеселило и то, что он услышал, и то, как малышка по-взрослому о таких вещах рассуждает. – Но разве Таня ему не нравится? Такая милая девушка…

– Нравится, конечно, – тут же глубокомысленно протянула Катя. – Нашему Саше все девушки нравятся. А по-настоящему – никто. А вот он – очень даже многим.

Теперь уже Митя откровенно засмеялся. И согласился с сестрой:

– Это точно, Саша у нас славный парень.

– Он просто душка!

– Это значит, ты хочешь сказать, что твой старший брат обаятельный молодой человек, веселый, остроумный, доброжелательный, интересный собеседник…

– Ну я же и говорю – душка! – Катя захлопала в ладоши, забежала вперед, заглядывая Мите в лицо. – Это ведь одно и то же!

Они, смеясь, уже свернули на свою улицу, впереди светились окна родного дома.

– А еще, – добавила Катя, – он у нас очень смелый! Не побоялся с Ваней Христоненко пробраться в Настасьевку! Жалко, что там ничего уже не было!

«Это точно, – подумал Дмитрий. – Отчаянный мальчишка. Искатель приключений».

Сегодня он уже второй раз вспомнил историю с Иваном Христоненко, в которой и братишка его поучаствовал.

Год назад, даже чуть больше, приключилась эта история. В сентябре, через три дня после того, как Иван Христоненко был выпущен из тюрьмы, Саша Петрусенко навестил его. Он ведь обещал, вот и не стал откладывать надолго. И не удивился тому, как откровенно обрадовался ему Иван. Саша понимал, как тот одинок и угнетен. Словно торопясь это подтвердить, Иван сам сказал ему:

– Еще недавно столько друзей вокруг было, родственников! И война уже шла, и отца в живых не было, но мы все равно жили широко… Не потому, что богато, а просто никогда не оставались одни – ни в Харькове, ни в Москве, ни в Настасьевке. А потом эти последние полгода… Даже не верится, что такой короткий отрезок времени! Мне кажется, я постарел на десять лет. Да, и рядом никого… Нет, нет, Александр, вы не подумайте, что я неблагодарный человек, Боже упаси! Сколько для меня сделал и ваш отец, и господин Шатилов, я никогда не забуду!

– Но мы ведь давние друзья вашей семьи, как же иначе.

Саша мягко улыбнулся.

– Сейчас время такое, что, бывает, и старые друзья отворачиваются от тех, кого постигло несчастье! Да, да… Но я не осуждаю, просто отвечаю вам. И потому особенно ценю участие. Вот и Аркадий Игнатьевич с Варварой Евгеньевной – они меня как родного опекают. Документы оформляют на выезд за границу.

Куликовский с женой сидели с ними в гостиной за обеденным столом.

– Много проволочек, – покачал головой бывший губернатор. – Хорошо, если через месяц разрешат выехать. Бюрократия никакой властью неистребима, даже революционной.

После чая Куликовские оставили молодых людей одних. И сразу же Иван сказал, понизив голос:

– Саша, я ждал тебя… У меня и правда нет сейчас друзей, которым я мог бы доверить одно дело… Опасное, сразу скажу. И одному мне не справиться. Очень надеюсь, что ты согласишься помочь!

– Помогу, не сомневайся!

– Ты же еще не знаешь…

– Ну, ты расскажешь. Да только я заранее согласен, потому что вижу – тебе очень нужно.

Они даже не заметили, что перешли на «ты». Саша с увлечением слушал рассказ Христоненко. А Иван говорил и словно все переживал заново… Когда отрекся государь, когда произошла смена власти в империи, мать Ивана была за границей, в Лозанне, Иван же из Москвы вернулся в родные места, которые всегда любил, в свою Настасьевку. С одной стороны, ему казалось, что здесь будет спокойно. Но с другой… тревожило сердце оставленное без хозяина имение. Он решил быть там. А потом…

Иван пристально посмотрел Саше в глаза:

– Ты знаешь, за что я попал в заключение?

– Да, отец рассказывал. Ты оказал вооруженное сопротивление отряду… как это нынче говорится?.. революционных бойцов, которых направили квартировать в Настасьевку. Попросту говоря, устроил на подступах баррикаду, стал стрелять.

– Тогда об этом не стану говорить. О другом… А ты знаешь, что сейчас с нашей коллекцией картин?