Валерия Вербинина - Одна ночь в Венеции

«Интересно, это все Мария Антоновна ему внушила? – с усмешкой подумала баронесса. – Но о каких жертвах может идти речь, когда всем отлично известно, что граф был далеко не первым ее любовником?»

– Вы рады, что он умер?

– Я… А почему вы спрашиваете? – с подозрением осведомился Нелидов.

– Правда, что мадам Туманова собирается замуж за Урусова? – наугад пустила стрелу Амалия.

– За Георгия Ивановича? – ужаснулся молодой человек. – Но… но адвокат женат!

– Так кто был причиной выходки графа – вы или Урусов? Павел Сергеевич ревновал? К кому?

– Ко всем! – выпалил Нелидов, выведенный из себя. – Он ни минуты не желал оставить ее в покое!

Баронесса Корф подошла к нему вплотную и остановилась, глядя прямо в глаза.

– Граф Ковалевский застраховал свою жизнь. Вам известно, в чью пользу?

– Застраховал? – искренне изумился молодой человек. – Простите, сударыня, но мне об этом ничего не известно!

– А Марии Антоновне?

– Она никогда не говорила мне ни о чем подобном.

Юноша явно не лгал, почувствовала Амалия. О страховке, если таковая существовала в действительности, а не являлась выдумкой Елизаветы Корнелли, Нелидов не имел ни малейшего понятия.

Тогда кто, кто может знать о ней? Конечно, можно навести справки в страховых компаниях, но это потребует массу усилий, ведь в отличие от Папийона баронесса не являлась официальным лицом.

– Благодарю вас, сударь, – сказала Амалия. – Вы…

И тут ее взгляд, блуждая по комнате, наткнулся на стоявшую на шкафу статуэтку, полускрытую стопками книг. Снизу была видна часть фарфоровой арфы и голова одной из фигур в парике по моде XVIII века. Что статуэтка делает на шкафу? Ведь такие вещицы обычно ставят на самое видное место…

Нелидов, проследив за направлением взора гостьи, покосился на шкаф – и увидел, на что та смотрит. На лице его отразился ужас.

– Мне, пожалуй, пора идти, – сказала баронесса, быстро отступая к двери.

– Куда же вы? – хрипло спросил Нелидов.

Не отвечая, Амалия кинулась к выходу, но Петр Нелидов вдруг бросился на нее – и стал душить.

– На помощь! – закричала баронесса, отчаянно отбиваясь. «Это он… он убил графа… А фигурку забыл… забыл выбросить…» – мелькали в ее мозгу отрывочные мысли.

– Кричите громче, здесь стены толстые… – с ухмылкой посоветовал Нелидов, стискивая пальцы.

И тут же вскрикнул. Получив удар по глазам острыми ногтями, отшатнулся. На мгновение освободившись, Амалия вновь побежала к двери, однако ее противник оказался проворнее. В передней он снова настиг баронессу, вцепился ей в волосы, женщина ударила его первым, что попалось ей под руку, но удар получился недостаточно сильным… Нелидов повалил ее на пол и снова стал душить…

А в это время внизу, возле подъезда, консьержка с любопытством спросила у Михаила, скучавшего внизу возле дома:

– Вы, значит, шофер?

– Нет. Дело в том, что я…

Наверху Амалия вывернулась, укусила противника за руку, но мерзавец опять схватил ее за горло и ударил затылком о пол, чтобы она перестала сопротивляться. Пальцы, показавшиеся железными, сдавили шею, баронесса захрипела. Попыталась вытащить из волос шпильку, чтобы ударить ею убийцу, но в глазах уже начало темнеть…

Неожиданно где-то поблизости раздался грохот, и дверь слетела с петель. Хватка ослабела, потом до Амалии донеслись чьи-то звериные крики… Наконец кто-то, осторожно взяв за локоть, помог ей подняться…

– Госпожа баронесса!

Не отвечая, она прислонилась к стене и, глотая воздух, принялась растирать рукой шею. Возле нее стоял комиссар Папийон – и за одно его присутствие здесь Амалия сразу и навсегда простила ему все, в чем до того дня могла упрекнуть.

– Он чуть не убил вас… Мелло, ступай за врачом! Да поживее, черт возьми!

Нелидов, обмякший между двумя полицейскими, которые крепко держали его, тонко взвизгнул и в беспамятстве повалился на пол.

Подняв голову, баронесса увидела в дверях ошеломленное лицо сына. Михаил поднялся наверх уже после того, как явился Папийон и его сопровождающие, которым тоже был нужен жилец с последнего этажа.

– Мама… Что здесь происходит?

Ах, Миша, Миша! Быстрее надо соображать, в самом деле… Вот как комиссар, который с лестницы услышал хрипы и подозрительную возню в квартире – и приказал без всяких проволочек вышибить дверь…

– Господин комиссар, вы явились как нельзя более вовремя! – воскликнула Амалия в порыве признательности.

На губах Папийона расцвела улыбка. Он молча наклонил голову.

– Почему Нелидов хотел убить вас?

– У него на шкафу фарфоровая статуэтка, и я ее увидела, – пояснила баронесса. – Бьюсь об заклад, именно та, которую он для отвода глаз прихватил из особняка графа Ковалевского… Все уже, очевидно, выбросил, а про нее забыл.

– Ну что ж, – усмехнулся полицейский, – это упростит дело. Скажите, сударыня, вы давно его подозревали?

На лице Амалии появилась слабая улыбка.

– Я была глупа, комиссар… Ломала себе голову, ища мотив, и все, которые появлялись, отбрасывала. Конечно, больше всего я думала о денежном мотиве, но кругом твердили, что граф оставил немного, да и его брат никак не подходил на роль убийцы… Словом, я блуждала в потемках. А когда Елизавета Корнелли сказала мне о страховке…

– О страховке?

– Да. По ее словам, граф застраховал свою жизнь в чью-то пользу, но она не знает, в чью именно. Ей даже не известно, насколько значительна сумма.

– Миллион франков, – нахмурившись, сообщил Папийон.

Амалия застыла в изумлении. (Поясним в скобках: тогдашний миллион был, в сущности, то же, что сегодняшний миллиард.)

– Значит, вы узнали…

– Узнал. Но я тоже оказался глупцом, сударыня. Нутром чуял, что с этим делом что-то не так, однако никак не мог понять, что именно. В одном был уверен: это не ограбление, иначе либо дверь открыли бы отмычкой, либо разбили бы окно… в крайнем случае. У маркиза де Монкура, как оказалось, было алиби, поэтому, каюсь, я до последнего подозревал вашего сына. И только когда мой инспектор прислал срочную телеграмму из Швейцарии…

– Из Швейцарии?

– Да, я послал его допросить Ковалевского-младшего. И тот вспомнил, что его брат застраховал свою жизнь. Месье Анатоль, кстати, не был уверен, что страховка большая, поэтому особого значения этому факту не придавал. Получив телеграмму, я сразу же сел на телефон и стал звонить в страховые компании. В четвертой или пятой служащий подтвердил, что я прав. Да, граф застраховался у них, и на крупную сумму… Причем документ о страховке только что предъявили к оплате.

– Мария Туманова?

– Не совсем так. Адвокат Урусов… Не от ее имени.

Так вот почему женщина казалась сегодня столь оживленной, догадалась Амалия. Еще бы – ведь она находилась буквально в шаге от таких денег!