Валерия Вербинина - Золотая всадница

Это было уже чересчур, и Амалия не на шутку рассердилась. Стоило ехать на другой конец Европы, чтобы избавиться от мыслей об этих людях, и именно здесь они возникли на ее пути!

Андрей занервничал. Глаза Амалии метали молнии. С его точки зрения, этот затертый оборот как нельзя лучше подходил для того, чтобы описать сложившуюся ситуацию надвигающейся грозы.

– Не знала, что вы наведаетесь в Дубровник, – промолвила Амалия, в тоне ее не было даже намека на любезность.

– Мы поехали в Париж, а оттуда – в Венецию, – поспешно ответил Андрей. – Потом нам надоели крикливые итальянцы и грязная вода в каналах. В путеводителе было написано, что Дубровник – жемчужина Адриатики, вот мы и сели на корабль.

Как уже говорилось выше, Амалия очень ценила воспитанность, но в некоторых ситуациях полагала, что она только осложняет дело. Ее так и подмывало наговорить счастливым супругам гадостей, только ничего плохого не шло на ум. Муся за время своего замужества явно похорошела, помолодела и расцвела, да и он… Не сказать, чтобы он выглядел плохо. Ему досталась вся любовь женщины, которая много лет ждала своего принца, и надо быть последней жабой, чтобы не чувствовать в ответ хоть какой-нибудь признательности.

И тут, пока Амалия колебалась между желанием высказать все, что она о них думает, или просто сбежать, чтобы не утратить окончательно чувство собственного достоинства, на горизонте появился спаситель.

Да, это был именно он, а точнее – господин Войкевич в белоснежном мундире, при орденах, пожалованных за невесть какие заслуги, стройный, высокий, черноволосый… одним словом, полная противоположность Андрею, и противоположность весьма авантажная, потому что все дамы, прогуливавшиеся по набережной, и даже англичанки, которых мужчины обычно волнуют куда меньше их собачек, завертели головами и стали оглядываться на молодого военного.

Справедливости ради следует добавить, что черные глаза военного тоже метали молнии, стоило ему увидеть беглянку, но, приблизившись, он сразу понял, что происходит нечто исключительное. Войкевич обладал сверхъестественным чутьем, когда дело касалось людей, ему близких, и он мгновенно угадал, что с Амалией творится что-то неладное, и причина, скорее всего, кроется в спутнике второй дамы, который не понравился ему с первого взгляда.

– Госпожа баронесса! – воскликнул Милорад, улыбаясь. – Рад вас видеть, – тут он завладел рукой Амалии и поцеловал ее, да не один раз. – Кажется, мы с вами виделись, и совсем недавно? – Он нарочно произнес эту фразу многозначительным тоном и внимательно посмотрел на хлыща в штатском. Хлыщ слегка, но все-таки переменился в лице, и Милорад печально подумал, что с удовольствием удавил бы его своими руками. Однако осуществить это намерение прямо сейчас не представлялось возможным, и полковник ограничился тем, что улыбнулся еще шире, хотя и с некоторой угрозой.

Вспомнив о приличиях, Амалия представила Мусю и ее мужа Войкевичу.

– Адъютант его величества короля Стефана полковник Войкевич, – сказала она, кивая на Милорада.

– Вы не обиделись, что я опоздал на набережную? – спросил он, проникновенно глядя ей в глаза.

Амалия подавила улыбку. Сложившаяся ситуация начала ее забавлять, но она была благодарна полковнику за неожиданное появление. В жизни, как и на войне, один против двух всегда проигрывает, особенно если один из этих двух – ваш бывший любовник. А теперь к ней мало-помалу начало возвращаться спокойствие духа.

– Уверена, у вас была веская причина не приходить раньше, – сказала она полковнику.

– Вы даже не подозреваете, насколько вы правы, – вздохнул Войкевич. После чего взял Амалию под локоть, слегка поклонился Мусе и пошел прочь, уводя с собой свою спутницу.

– Господин полковник, – шепнула Амалия через несколько шагов, – это было невежливо.

– Нет, невежливо было бы, если бы я швырнул его в воду, – парировал невыносимый Милорад. – Кто это и почему они так на тебя смотрели?

Амалия поморщилась, услышав обращение на «ты», и сделала попытку высвободить руку, но полковник, похоже, придерживался наполеоновского правила – никогда не отдавать то, что уже захватил.

– Это моя подруга.

– Нет, не подруга.

– Бывшая, – сдалась Амалия.

– Бывших друзей не бывает, есть только новые предатели, – отрезал Милорад. – А он, кто он? Ты ни слова о нем не сказала.

– У меня болит нога! – сердито выпалила Амалия. – Куда ты меня тащишь?

– Прости, ради бога. – Он сбавил ход, по-прежнему не выпуская ее руку. – Почему ты уехала?

– Меня попросила королева.

– Она ни о чем тебя не просила. Ты сама предложила.

Ну конечно, с досадой подумала Амалия, он уже все разузнал!

– Ты что, забыл о моем поручении? – спросила она с легкой иронией. – Должна же я видеть, на что похож этот Дубровник, который вдруг всем понадобился!

Милорад остановился и некоторое время изучал ее своими глубоко посаженными черными глазами.

– Я тебе не верю, – сказал он наконец. – Что я сделал не так?

Объяснять это было слишком долго, и Амалия, пожав плечами, снова двинулась вперед. Полковник шел с ней рядом, стараясь приноровиться к ее маленьким шагам. Сделать это было непросто, потому что он так и кипел. Ох уж эти женщины, которые всегда говорят все, кроме самого главного!

– Что ты делаешь в Дубровнике? – спросила Амалия, не глядя на него.

– Инспектирую здешнюю крепость по заданию короля.

– Тебе известно, что город наводнен австрийскими шпионами?

– Да. Но Стефан не хочет конфликта с Францем-Иосифом.

– Что это значит? Он что, не хозяин на своей земле?

– Дубровник далеко от Любляны, – сквозь зубы ответил Войкевич. – Многое может произойти, учитывая желание австрийцев и ваше тут закрепиться. Думаю, нам стоит увеличить здешний гарнизон.

Однако он тут же улыбнулся и добавил:

– Считай, что я сам выдал тебе важную информацию… раз ты тут по делам.

Амалия была уверена, что, когда они дойдут до гостиницы, полковнику придется с ней проститься, но не тут-то было. Милорад сделал вид, что уходит, а через пять минут постучался к ней в дверь.

– Можно войти? – спросил он и, держа фуражку под мышкой, перешагнул порог, не дожидаясь ответа Амалии.

Она ретировалась в другую комнату под предлогом, что ей надо заняться прической, а когда вышла оттуда, Милорад уже на турецкий манер разлегся на диване, подложив под локоть подушку. Впрочем, в облике адъютанта и впрямь было что-то турецкое.

Увидев, что он с улыбкой глядит на нее снизу вверх, Амалия вздохнула и в следующее мгновение вцепилась ему в волосы.

– Ай, ай, ай! – притворно запричитал Милорад, которому было не больно, а скорее смешно. К тому же ему нравилось, когда Амалия сердилась.