Сергей Зверев - И слух ласкает сабель звон

— Так, а дальше?

— А дальше эти субчики избили его и сунули в таксомотор. Бумаги из рук у него выпали. Так они их подхватили — и как не было.

— И все?

— И все. Сперва-то я подумала, что это какая-то амурная история, — поделилась с присутствующими своими логическими выводами старуха. Она прищурилась и хихикнула. — Три года тому назад у нас случилось такое вот происшествие: один парень из нашего дома стал ухлестывать за девушкой. А та была уже невестой. Так вот жених с дружками…

— Понятно-понятно, но давайте ближе к теме, — старался не дать свернуть старухе в сторону полковник.

— Я и говорю: открываю газету, а тут он. И написано, что предатель!

— Больше ничего?

— Все, чего уж больше, — развела руками старуха. — А что, мало?

— Нет-нет, мадам, вы не представляете, как вы нам помогли, — рассыпался в благодарностях полковник. — Разрешите, я только запишу ваши данные. На всякий случай.

— А вознаграждение мне какое полагается? — прозвучал вопрос. — Я ведь жизнью рискую. Может, за мной немецкие диверсанты уже охотятся.

Мадам успокоили, пообещав, что вопрос с вознаграждением обязательно будет решен, только несколько позже. Уверили ее и по поводу безопасности. По словам полковника, за ее квартирой «понаблюдают».

Генштаб снова закипел, как растревоженный улей. Оснований не верить старухе не было. К тому же некоторые детали, о которых «Пари суар» не упомянула, полностью совпадали. Выходило, что Гамелен не предатель, его похитили. Значит, кто-то знал о пакете, переданном русскими… Но кто? Вопрос оставался пока без ответа, но обвинения с майора теперь однозначно снимались.

Столь неожиданный поворот прервал беседу поручика и Элен.

— Мадемуазель! — воскликнул Голицын, видя, как побледневшая девушка, теряя равновесие, падает на землю. Поручик, проявляя чудеса эквилибристики, все же успел поддержать Элен и принялся приводить ее в чувство. Наконец она открыла глаза.

«Боже, как она прекрасна! — пронеслось в голове офицера. — Да, если бы у меня было больше времени…»

Каштановые локоны, высокий лоб, чувственные губы, огромные глаза — вся эта красота, наверное, очаровала бы и камень. К счастью, поручик таковым не являлся, о чем свидетельствовали его многочисленные победы на одном из фронтов — в данном случае на любовном.

Длинные ресницы запорхали, словно сказочные бабочки, показывая, что девушка приходит в себя.

— Ах! — простонала она. — Простите меня… Боже мой, что случилось? Да, да…

Она поднялась и, приведя себя в порядок, тяжело вздохнула.

— Все хорошо, не волнуйтесь, Элен, — попытался успокоить ее Голицын. — Давайте присядем, тем более что совсем рядом беседка, где мы сможем поговорить.

— Беседка? Да, хорошо, присядем, — растерянно произнесла парижанка.

Французский офицер, видя, что он здесь, в общем-то, лишний, деликатно решил оставить молодых людей наедине.

— Вынужден вас покинуть, господа, — козырнул он. — У меня еще дела.

— Благодарю вас, мсье, — попыталась улыбнуться ему Элен. — Вы были так добры.

— Что вы, это я должен благодарить вас за то, что доставили мне счастье сопровождать вас, — галантно откланялся лейтенант.

Молодые люди направились по узкой дорожке, ведущей на вершину холма. Она вилась среди огромных старых дубов и кленов, посаженных здесь, судя по их величине, более ста лет тому назад. Когда-то обширное поместье включало в себя, кроме самого усадебного дома, массу других построек и чудесный старый парк. Эта беседка, видимо, служила местом романтических встреч. Сама природа располагала к этому, настраивала на такой лад. Однако прошло время, наступила война, и теперь в поместье разместился штаб. А беседка все так же стояла на тенистом холме…

Туда и вошли поручик и француженка.

— Садитесь, Элен, — указал Голицын на лавочку.

Беседка внутри выглядела тоже заброшенной, но это не была мерзость запустения. Скорее все здесь выглядело элегией, прощанием со временами, которые не вернутся больше никогда. Сколько таких дворянских гнезд по разным причинам приходили в упадок, будучи оставленными своими владельцами….

Усадив девушку, Голицын всмотрелся в ее глаза.

— Рассказывайте.

Глядя на нее, он уже понимал, что случилось нечто весьма неприятное. Иначе зачем понадобилось бы парижанке отправляться на поиски русского офицера, пусть и понравившегося, но все же виденного всего лишь один раз. Явно не для того, чтобы поговорить о своих чувствах.

— Да-да, сейчас, вот только немного соберусь с мыслями, — кивнула та. — Минуточку.

Глядя в сторону, на холмы, окрашенные осенью в золотистые, багряные и рыжие тона, девушка всхлипнула, повернув заплаканное лицо к поручику.

— Такое горе, такое горе… — проговорила она.

Да, сегодня ее было не узнать. Такая веселая, жизнерадостная, Элен не была похожа сама на себя. — Дидье исчез… неизвестно куда… не знаю… — сбивчиво принялась объяснять она. — После того вечера, наутро он не явился в Генеральный штаб. Тогда за ним послали нарочного. Консьержка сказала, что он домой не приходил. Сергей, вы же с ним тогда отправились в театр?

— Мы с ним расстались сразу же после представления, — медленно, задумчиво произнес поручик. — Я отправился сюда, а он пошел домой. Вот и все.

— До обеда его еще ожидали, искали, звонили повсюду, где он только мог быть, но затем пришли жандармы. У него ведь были какие-то очень важные документы. К обеду взломали дверь, провели обыск, — продолжала девушка. — Я не понимала, зачем это все. Думала, что обыск как-то поможет найти его следы. Но все оказалось наоборот. В квартире они обнаружили что-то… ужасное.

— О чем вы? — недоуменно спросил поручик.

— Они нашли вещественные доказательства того, что… — она запнулась, словно не в силах произнести фразу, — что кузен сотрудничал с немецкой разведкой.

— Какие же это «доказательства»? — прищурился офицер.

— Бумаги, письма… фотографии штабных документов. В общем, этого было достаточно, чтобы обвинить его в шпионаже.

— Ну, дела, — покрутил головой поручик.

Нет, конечно, и речи быть не могло, чтобы Гамелен оказался предателем, агентом и так далее. В это пускай верят читатели газет, падких на очередную «утку». Голицын за время знакомства с Дидье, пусть и недолгого, прекрасно понял этого человека. Нормальный француз, любитель погулять, покутить в меру, в общем, весь как на ладони. Беспечен, правда, как и многие французы. Ведь поручик еще тогда обратил внимание на то, что Гамелен таскает с собой и в ресторан, и в театр переданный ему пакет. Голицын был удивлен таким легкомысленным отношением к документам. Гамелену он, конечно, ничего не сказал: не в его правилах обсуждать сугубо служебные дела. Но ведь Мата Хари, с которой его и познакомил Дидье, тоже тогда иронизировала по этому поводу! Что значит все-таки штатский человек: как его ни учи, все равно в военном деле он мало что поймет.