Вячеслав Каликинский - Агасфер. Золотая петля. Том 1

Барон, пользуясь старыми связями с ламами, довольно быстро сформировал подчиненную лично ему Азиатскую конную дивизию. Она имела весьма пестрый состав: в ней были и русские офицеры, и уголовная публика всех национальностей. Впоследствии дивизия пополнялась добровольцами из Монголии и Китая. Особенно тепло Унгерн отзывался о перешедших на его сторону красных партизанах и народоармейцах: не без основания опасаясь расплаты за предательство, те воевали отчаянно.

Имелся в дивизии и отряд японских добровольцев. И этот факт тем более удивителен, что по тогдашним японским понятиям, военная служба кому бы то ни было, кроме императора, была абсолютно недопустима.

Телесные наказания и пытки [144] Справедливости ради, надо отметить, что изощренные пытки применялись и большевиками. Чего стоит, например, подтвержденные свидетельскими показаниями выбивание признания у арестованного маршала Тухачевского: на Лубянке его привязывали к унитазу, а в отключенную трубу запускали крыс. Тюремщики колотили по трубе палками, и обезумевшие грызуны пытались искать выход в живой человеческой плоти… были в дивизии Унгерна самым обычным делом. Провинившимся и пленным рубили пальцы, протыкали тела раскаленными шомполами. Из уст в уста передавались страшные байки о садистских фантазиях барона. К примеру, в ходу у него были «волчьи чердаки», где сидели на цепях пойманные волки. Единственную их пищу составляли брошенные на чердаки пленники. А вот дивизионных пьяниц Унгерн предпочитал сажать в темный заминированный подвал, где каждый шаг провинившегося мог стать для него последним.

Со временем барон провозгласил себя наследником Чингисхана и выдвинул идею создания Великой Монголии, которая будет простираться от Волги до Тихого океана. С тех пор он стал носить желтый монгольский халат с нашитыми на плечи генеральскими погонами. Он постоянно твердил о превосходстве «желтой расы», которая призвана сокрушить прогнившую западную цивилизацию.

С 1920 года Унгерн фактически полностью погрузился во внутренние монгольские дела, которые, по сути, являлись типичными феодальными разборками с легким политическим оттенком.

Осенью 1920 года Унгерн поднимает «тихий» бунт и расходится с атаманом Семеновым. В октябре 1920 года из Забайкалья в Монголию вступила Азиатская конная дивизия под командованием Унгерн-Штернберга. Барон двинулся в сторону древней кочевой столицы монголов – Урги.

Целью похода Унгерна на Ургу было «восстановление всех монархий», а начать он замыслил с Монголии. Первоначально неистовый барон планировал объединить все монгольские земли (Внешнюю и Внутреннюю Монголию) в Единую Великую Монгольскую Державу. Затем Унгерн намеревался создать Срединное государство, что должно было, в свою очередь, создать необходимые условия для восстановления монархии в России, а затем и в Европе.

…Телегу, на которой лежал связанный Унгерн, сильно тряхнуло: обоз доехал до берега Селенги и стал. Прислушиваясь к разговорам вокруг, барон понял, что следующую часть пути ему предстоит проделать на пароходишке. Комбат Перцев из штаба 35-й дивизии прочитал переданную ему депешу из Сибревкома и под хохот народоармейцев отчаянно выругался:

– На палубу не выпускать, и окна, так-разтак-перетак, не открывать. Ну, лады, это понятно! А с сортиром? Вместе ходить? Нюхать дерьмо его тевтонского благородия?!

– Ты, командир, и подтираться ему самому не дозволяй, – с серьезным видом посоветовали ему из толпы партизан. – Он же, паскуда, в жопу себе чего-нибудь от безнадеги засунет, и раздует его, аки дохлую корову – ты же и отвечать станешь!

Вокруг загоготали так, что невольно улыбнулся и Унгерн – под бешеные матерки принявшего всё всерьез комдива. На Унгерна Перцев глянул при этом так, что чуть взглядом не убил.

А скоро хохот партизан грохнул с новой силой: по причине мелководья пароход не мог подойти к пристани вплотную, и Перцеву, под хор язвительных советов, пришлось доставлять барона на борт на командирских закорках…

Опасения Сибревкома насчет возможных попыток самоубийства плененного барона были небеспочвенны: Унгерн после его пленения дважды пытался покончить с собой. Первый раз – когда его сбил с коня монгольский князь, а его подручные принялись вязать «бога войны» по рукам и ногам, Унгерну удалось сунуть в карман халата руку, но ампулы с цианистым калием там не оказалось: ее накануне нечаянно вытряхнул вместе с пылью ординарец барона.

Вторую попытку уйти из жизни Унгерн предпринял, уже будучи связанным и лежащим на телеге. Почувствовав под собой конскую сбрую, он неимоверными усилиями сумел просунуть в кожаную петлю голову и попытался скатиться с телеги, чтобы удавиться. Однако и эта попытка оказалась неудачной: ее пресекли конвойные.

Пароход деловито зашлепал кормовым колесом по мутной воде Селенги, а Унгерн продолжал размышлять…

В октябре 1920 года китайцы заговорили о крупном военном отряде из русских, бурят и монголов, идущем на Ургу. А вскоре в китайских военных сводках впервые мелькнуло имя барона Унгерна.

Поначалу к известию отнеслись не слишком серьезно: «А, это тот самый сумасшедший барон»… В то время в столице Монголии находилось до 15, а по некоторым сведениям, даже до 18 тысяч вооруженных до зубов китайских солдат. При этой армии было около 40 артиллерийских орудий и более сотни пулеметов. Китайские военачальники посмеивались: их разведка уверяла, что в рядах наступавших на Ургу передовых войсках барона насчитывалось всего 9 конных сотен при 4 орудиях и 10 пулеметах!

Однако скоро улыбки на лицах военачальников сменили кислые гримасы.

26 октября в предместье Урги произошла первая стычка китайского гарнизона с передовым отрядом барона Унгерна. Тогда китайцам удалось отбить попытку штурма, и дивизия барона отошла на несколько верст.

Узнав о неудачной попытке барона взять столицу, император Богдо-гэгэн расстроился: а ну как барон вообще откажется от штурма города-крепости, буквально набитой вооруженными войсками? И он направил Унгерну новое послание. Доверенный гонец сумел передать барону слезную просьбу об освобождении Халхи [145] Историческое название территории Северной Монголии, основная часть территории. от китайцев, а также пророчество о том, что барон очень скоро выбьет китайский гарнизон из Урги.

Пророчествам монгольских лам Унгерн беспрекословно верил. И немедленно стал планировать новую попытку штурма. А чтобы монгольский император не пострадал во время боев или не был убит китайцами, был разработан хитрый план его похищения.

Тщательно отобранный бароном смешанный отряд «диверсантов» проник сквозь китайские посты и освободил Богдо-гэгэна из-под ареста прямо из его ургинской резиденции. Унгерновские «коммандос» сумели препроводить монарха в монастырь. Убедившись, что слепой император в безопасности, Унгерн приказал развернуть пушки и пулеметы и начать обстрел гарнизона Урги.