Вячеслав Каликинский - Агасфер. Золотая петля. Том 1

– А как же все-таки с чехами? – не унимался Рогулин. – Нешто они дозволят нам этакую «экспроприацию» произвести?

– С «братушками» делиться придется. Они только рады будут: с пустыми руками на родину возвращаться они не намерены.

– «С пустыми»! – передразнил Рейнварт. – Ваши чехи, Волоков, Расеюшку и так пограбили – будь здоров! В их вагонах – я сам видел – и столовое серебро, и машинки швейные, и мануфактура тюками. А с золотом, господа, вообще подловато получается. Мы офицеры, царевы слуги, – и в грабители перекрашиваться? Уподобляться «братушкам» этим? Благодарю покорно! Отчизна нам, конечно, несколько задолжала, спору нет – но сей способ «расчета» и офицерская честь несовместимы!

– Погодите, Рейнварт! – перебили его. – Пусть Волоков до конца свой прожект раскроет. Штабс-капитан, а как быть на самой станции? Вдруг кто-то из местных увидит нашу возню? Мы уедем, а они достанут золото.

– Поселок далеко, в версте от самой станции, не меньше. Кто из местных подглядывать рискнет? Двойную цепь своей охраны поставим – все в наших руках, господа! Ну же, господа! Решайтесь! Переглядываетесь, как барышни-институтки, право слово!

– Полегче, господин штабс-капитан! – оборвал его Рейнварт. – Вы, Волоков, вольны делать что хотите – я буду молчать, раз уговор такой был. Даю в том честное слово офицера. Но сам на воровство, извините, не пойду! И вам, господа офицеры, не советую присягу забывать!

Повернувшись, он побрел к поезду.

Волоков лихорадочно всматривался в лица остальных. Офицеры, стараясь не глядеть друг на друга, вздыхали, с остервенением утаптывали снег – но пока за Рейнвартом никто не пошел. Штабс-капитан чувствовал, что его товарищам не хватает какого-то одного аргумента.

– Ну, дело ваше, господа! Как хотите – хотя лично я считаю, что наш Рейнварт – просто трусливая баба! Вот попомните мои слова: когда дело будет сделано – он быстро передумает, примазываться станет. А вот ему тогда! – И он свернул вслед внушительный кукиш с необыкновенно длинным, высунутым вперед большим пальцем.

Когда-то в гимназии и в кадетах он смешил этим кукишем товарищей: как они ни старались, такого длинного у них не получалось. Кукиш Волокова разрядил обстановку и сейчас. Офицеры заулыбались, кто-то хихикнул.

– Значит, делаем? – дожимал Волоков. – Тогда сейчас даем команду денщикам, пусть наберут кирпичей.

– Прямо не знаю, господа, – буркнул кто-то. – Не по-людски как-то… Хотя, с другой стороны, штабс-капитан прав: что толку с нашей присяги и офицерской чести, ежели в Иркутске всё одно золото эсеры либо большевики растащат?

Волоков хлопнул в ладоши:

– Ну, вот и ладушки! Соловейчик, набирай кирпичи!

У штабс-капитана отлегло от сердца: разговор с офицерами, которого он в глубине души боялся, закончился хорошо. Вот только Рейнварт… Волоков недобро посматривал на ушедшего к вагону поручика. Честного слова в таких случаях маловато бывает, подумал он. Ну, ничего: дай Бог главное дело провернуть – а с этим чистоплюем можно и позже разобраться! Пусть только эшелон минует Тыреть – и в сторону Тайги пойдет! Был человек – и не будет человека!

Окончательные переговоры с чехами Волоков взял на себя. Вернувшись в вагон и мало-мало отогревшись, он отправился на поиски капитана Войды, старшего офицера чехословацкого конвоя. Войда с прищуром поглядел на русского собеседника:

– Что ж, задумано неплохо. Я согласен. Но добычу пополам, господин штаб-капитан!

– Куда вам столько? Мы-то, господин капитан, свою долю на станции оставим. А вы? Под полки прятать будете? Думаете, большевики вас из Владивостока без обыска выпустят?

– Ale to je naprosto nic není, drahoušku! [73] А вот это совершенно не ваше дело, уважаемый! ( чешск .) – процедил Войда. И, боясь быть непонятым, перевел. – У вас России в таких случаях говорят: не ваше собачье дело!

– А я в ваши дела и не лезу, – пошел на попятную Волоков. – Предупреждаю просто…

– Сами разберемся, – отрезал чех. – Значит, делаем так: в Тырети ваши люди срывают пломбу на вагоне № 286860 [74] Приведен подлинный номер вагона, из которого на стации Тыреть были похищены ящики с золотом. , залезают внутрь и меняют золотые слитки в ящиках на кирпичи. Ящики с подменой вы переставляете куда-нибудь вглубь вагона. Ясно?

– Добро, – кивнул Волоков.

В Тыреть прибыли глухой ночью. На дебаркадере вокзала литерные эшелоны встречал один-единственный человек с фонарем и в огромном тулупе до пят. Оказалось, баба.

Волоков выскочил из вагона – и к ней:

– Слышь, милая, партизан не видать тут?

– Ездиют вооруженные люди, господин офицер. С вечера конные, человек с десяток проезжали. А кто такие – по нынешним временам опасно спрашивать.

– Понятно. А что за упряжка санная, бабонька?

– Моя лошаденка, ваш-бродь. На ней сюды приехала – чтобы ноги не бить, далече от станции живу.

– Это хорошо, что далеко. Вот что, милая; я у тебя лошадку с санями позаимствую на часок. Гробы с поезда снять надо…

Объехав подальше головные вагоны, где кое-где в окнах горел свет, Волоков подогнал сани к открытой платформе, где его в напряжении ждали подельники:

– Грузите ящики в сани, господа. И к теплушке. А мы с Соловейчиком пошли шахты искать.

Первую шахту в снежной целине нашли быстро – но она оказалась мелковата. Соловейчик, дрожа от страха и холода, брел по снегу медленно, светил во все стороны, вглядывался в сугробы, тыкал шестом. Нашли вторую яму, потом третью. Обвалив вниз с краев снег, посветили фонарем: сажени три с лишком, подходяще!

Волоков оглянулся на поезд: далековато все-таки! Если б не лошадь с санями…

– Соловейчик, остаешься здесь! Да не стой столбом, дурак, а тропку между ям для лошади натопчи, чтобы не провалилась. Я за грузом пошел.

К вагону подбежал, совсем запыхавшись.

– Нашел шахты! Нашел, братцы! А у вас что?

– Тихо ты! – прицыкнули на него. – От головного кто-то идет, не видишь? Лошадь бы убрать с глаз: похоже, Ермохину не спится. И от вагона подальше отойдите, штабс-капитан, а то ведь спросит: чего, мол, тут делаете?

Офицеры двинулись навстречу одинокой фигуре. Оказалось, и вправду Ермохин. Поручик всмотрелся в группу, держа руку на кобуре:

– А вам чего не спится, господа офицеры? Часовых расставили – и по вагонам!

– Да вот, не спится, господин поручик. Вышли прогуляться перед сном. Разрешите осведомиться: стоять-то долго будем?

– Насчет стоянки сведений пока нет, господа. Капитан Войда?

– Ano, poručíku! [75] – Так точно, господин поручик! ( чешск .)

– У вас все в порядке?

– Ano, poručíku!

– Ну-ну, – Ермохин зашагал вдоль вагонов в хвост состава.

– Унесло чертушку, – выдохнул Волоков. – Ну что, приступаем?