К Сэнсом - Каменное сердце

— Итак, осталось восемь недель?

— Так говорит доктор Гай. Он обещал прийти завтра и посмотреть Тамазин. А еще за ней приглядывает мамаша Маррис. Тамми обрадовалась, узнав, что я иду на работу. Она говорит, что я напрасно волнуюсь.

Я улыбнулся, радуясь тому, что Джек и Тамазин снова вместе. После смерти первенца у них наступила черная полоса, семейная жизнь разладилась и жена оставила Барака. Однако мой помощник сумел вернуть ее упорной и настойчивой любовью, на которую, как я думал раньше, он попросту не был способен. Я помог Джеку отыскать поблизости небольшой домик и по рекомендации покойной Джоан подобрал толковую служанку в лице мамаши Маррис, опытной и умелой няни.

Я кивнул в сторону окна:

— Только что видел, как Билкнэп свернул в сторону, чтобы не повстречаться с тобой.

Барак рассмеялся:

— Да уж, этот тип всякий раз поспешно спасается бегством. Боится, что я напомню ему о тех трех фунтах, которые он вам задолжал. Вот же мерзавец! — Глаза Джека ехидно блеснули. — Теперь вам следовало бы потребовать с него уже четыре фунта, учитывая, насколько обесценились деньги.

— А знаешь, по-моему, на самом деле у нашего друга Билкнэпа не все в порядке с головой. Вот уже два года он сознательно выставляет себя на посмешище, старательно избегая меня, а теперь уже и тебя, из-за какой-то ничтожной суммы.

— Ага, но при этом он становится все богаче. Говорят, что Билкнэп продал часть своего золота монетному двору для перечеканки и что теперь, после того как предоставление ссуд с процентами было объявлено законным, не брезгует ростовщичеством: раздает много денег в долг тем, кому нужны средства для уплаты налогов.

— В Линкольнс-Инн немало таких, кому срочно потребовались деньги, чтобы оплатить «добровольный» побор. Слава богу, что мне самому хватило на это золота! Тем не менее согласись: поведение Билкнэпа не свидетельствует о здравом рассудке.

Барак бросил на меня проницательный взгляд:

— Что-то вам постоянно мерещатся повсюду безумные. Это все потому, что вы уделяете слишком много времени Эллен Феттиплейс. Вы уже ответили на ее последнее письмо?

Я нетерпеливо махнул рукой:

— Только не надо снова заводить старую песню. Да, ответил и завтра опять навещу эту несчастную, которая вынуждена жить в Бедламе.

— Пусть она и обитательница Бедлама, но вас водит, как опытный рыболов рыбу на леске. — Джек посмотрел на меня серьезными глазами. — И вы знаете почему.

Я решил сменить тему:

— Только что выходил погулять. На полях Линкольнс-Инн сегодня был военный смотр. Офицер грозился сдать в копейщики тех, кто не упражнялся в стрельбе из лука.

Барак ответил с пренебрежением:

— Властям прекрасно известно, что постоянно стрельбой занимаются только те, кто любит это занятие, какие бы законы ни издавал король. Стрельба — тяжелый труд, и в ней следует регулярно практиковаться, чтобы достичь каких-то успехов. — Он снова серьезно посмотрел на меня. — Не следует настаивать на исполнении слишком непопулярных законов. Вот лорд Кромвель [7] Томас Кромвель (1485–1540) — английский государственный деятель, первый советник Генриха VIII в 1532–1540 гг., главный идеолог английской Реформации, один из основателей англиканства. понимал это и никогда не перегибал палку.

— И тем не менее власти упорно настаивают на своем. В жизни не видел ничего похожего. Буквально вчера констебли на моих глазах прочесывали улицу, отлавливая бродяг и нищих, чтобы по приказу короля отдать их в гребцы на галеасы [8] Галеас — большая галера, военный корабль, состоявший на вооружении многих стран Европы в ХѴІ-ХѴП вв. . А слышал самую последнюю новость: французы высадились в Шотландии и шотландцы уже готовятся выступить против нас?

— Действительно, самую последнюю, — насмешливым тоном повторил Барак. — И кто, по-вашему, распространяет эти истории о грозящем нам вторжении французов и скоттов? Да, чиновники самого короля, вот кто. Должно быть, для того, чтобы народ снова не возмутился, как в тридцать шестом году [9] Имеется в виду так называемое «Благодатное паломничество» — происшедшее в 1536 г. крупное восстание, начавшееся в Йорке, а затем перекинувшееся на всю Северную Англию. . Против налогов и порчи денег. Вот, поглядите-ка сюда. — Он запустил руку в кошелек, достал небольшую серебряную монетку и звякнул ею об стол.

Я подобрал денежку и внимательно рассмотрел ее: на меня глянуло упитанное, щекастое лицо короля.

— Один из новых шиллингов, так называемый тестун, — пояснил Барак.

— Такого я еще не видел.

— Тамазин вчера ходила с мамашей Маррис за покупками в Чипсайд. Этих новых шиллингов там полным-полно. Смотрите, какой он тусклый! В серебро добавили столько меди, что теперь за такую монету дают товара только на восемь пенсов, а не на двенадцать, как раньше. Цены на хлеб и мясо взлетели выше крыши. А хлеба еще и не хватает после всех этих реквизиций в пользу армии. — Карие глаза Барака гневно блеснули. — А куда, спрашивается, ушло лишнее серебро? На оплату кредитов германских банкиров, ссудивших королю деньги.

— Ты и в самом деле считаешь, что никакого вторжения французского флота не будет?

— Будет не будет… Не знаю, — вздохнул мой собеседник, а потом, после короткой паузы, вдруг объявил: — Кажется, меня хотят забрать в армию.

— Как так?! — насторожился я.

— В прошлую пятницу констебль с каким-то военным обходили дома в нашем околотке, переписывая всех мужчин подходящего возраста. Я объяснил им, что женат и что мы ждем ребенка. Однако вояка сказал, что на вид я вполне годен для службы. Я велел ему проваливать, буквально вытолкал взашей. Беда в том, что вчера он приходил снова, и Тамазин видела его. Выглянув в окно, она не стала пускать его в дом.

Я вздохнул:

— Чрезмерная самоуверенность однажды тебя погубит.

— То же самое и Тамазин говорит. Однако сейчас ведь женатых мужчин с детьми в армию не призывают. По крайней мере, не всех.

— Дело представляется мне серьезным. Я думаю, что попытка вторжения состоится… иначе зачем набирать все эти тысячи солдат? Будь осторожен, Джек. Похоже, французы и впрямь настроены решительно.

Барак явно возмутился:

— Ничего подобного не случилось бы, если бы король в прошлом году не потащился во Францию! Сорок тысяч солдат переплыли на другой берег Ла-Манша, и что в результате? Они бежали обратно, трусливо поджав хвосты, если не считать бедолаг, застрявших в Булони. Да все считают, что нам надо сократить военные расходы, оставить Булонь и помириться с французами, однако король ни в какую не хочет. Кто угодно, только не наш Генрих!

— Абсолютно с тобой согласен.

— Помните, как прошлой осенью вернувшиеся из Англии солдаты, в лохмотьях, больные, лежали вдоль всех дорог, ведущих к городу? — Лицо Джека посуровело. — Нет уж, со мной такого не будет. Не пойду я в армию, не дождетесь.