Кэтрин Уэбб - Исчезновение

– Я никогда бы не подумал о тебе плохо, Френсис. Ты была такой маленькой, когда это случилось.

– Так вот почему ты уговаривал меня отказаться от попыток все выяснить? От попыток вспомнить?

– Все это было так давно, ничего уже не изменить, никого не воскресить, и я решил: не надо ворошить прошлое, не надо! Я не хотел, чтобы ты причиняла себе боль… или винила себя еще больше…

Он крепко сжал ее руку:

– Ты сердишься на меня?

– Нет, – ответила Френсис. – Нет, все в порядке. В тот день, когда мы пошли в лепрозорий… я ведь и сама задумывалась о том же. Я сразу поняла: ты что-то недоговариваешь, Оуэн. Ты никогда ничего не говорил об этом – ни обо мне, ни о своем отце.

– Ну, я ничего и не знал.

– А если бы знал, ты бы что-нибудь сказал?

– Я… – Оуэн вздохнул. – Я не знаю. Я тоже был еще ребенком, не забывай, и они – моя семья. Если бы я знал правду о Клайве… ей-богу, я сказал бы тебе.

– Уверен? Ты любил его как брата. Ты уже… ты уже сообщил Кэрис? – спросила Френсис.

Оуэн выглядел пристыженным. Он покачал головой:

– Я не знал, как об этом говорить. Я просто сказал ей, что он в госпитале, – она сейчас там, рядом с ним. Мама, Фред и Дэви тоже. Кэрис даже не знала, что он вернулся в Бат. Никто из нас не знал.

– Дэви уже поправился? – Сердце Френсис радостно забилось. – Ты его видел?

– Да, с ним все в порядке, Френсис. С ним все в порядке.

– А ты когда-нибудь задумывался… – Френсис сделала паузу. – Ты когда-нибудь задумывался, почему Кэрис послала Дениз жить с тобой? Ее, а не кого-то из мальчиков?

– Она просто… Ну ты же знаешь, какая она. С этой выпивкой… Она просто не могла со всеми справиться.

– Но ведь Дениз просто золотце, ты сам мне говорил. И она… она очень похожа на Вин.

Стук в дверь избавил Оуэна от необходимости отвечать. В тот же момент из сада показалась Пэм.

– Оуэн! Привет. – Пэм направилась к входной двери. – Боже мой, сегодня здесь как на Пикадилли. Входите, сержант Каммингс.

На пороге появилась Каммингс и улыбнулась, вытирая ноги.

– Еще раз здравствуйте, миссис Эллиот, – сказала она. – Доброе утро, Френсис.

– Спасибо, что зашли.

– Мне пришлось выдумать звонок о нарушении общественного порядка. – Каммингс пожала плечами. – Я немного рискую, но мне не терпится услышать ваш рассказ. И что это за монета, которую мы нашли и которая вас так взбудоражила?

– Да, я все расскажу, – сказала Френсис. – Это Оуэн Хьюз, брат Вин. Оуэн, это сержант Каммингс, о которой я тебе говорила. Та самая, которая пересматривала дело Вин.

– Что все это значит? – вмешалась Пэм, когда Оуэн и Каммингс пожали друг другу руки.

– Пэм, я… Я вспомнила кое-что из событий того лета, когда исчезла Вин. Я хочу рассказать об этом сержанту Каммингс, но тебе… будет нелегко это услышать. Если ты хочешь, чтобы мы пошли в другое место, чтобы поговорить, я пойму, – добавила Френсис.

Пэм явно была не на шутку встревожена, но в знак согласия лишь махнула рукой:

– Оставайтесь, но я тоже останусь.

– И я останусь, если ты не против, – сказал Оуэн, обращаясь к Френсис.

Френсис кивнула, и все расселись в неловком молчании. Френсис почувствовала знакомую нервную дрожь, когда начала говорить.

– Я сделала то, что вы посоветовали мне, сержант. Я обошла те места, где мы с Вин бывали тем летом. И это сработало.

Не отрывая глаз от своих рук, Френсис рассказала о том, что произошло с ней в Уорли-Вейр и что она видела, как Клайв следовал за Вин в тот день, когда та исчезла. Когда она закончила, воцарилось гулкое молчание. Френсис чувствовала, как сидевший рядом Оуэн напрягся, сжимая кулаки и челюсти. Френсис рискнула взглянуть на Пэм: та замерла с открытым от изумления ртом и в глазах у нее стояли слезы.

– Я просто не могла вспомнить, кто это был… что это был Клайв… пока я не увидела эту монету. Его серебряный доллар. Ты, наверное, помнишь, Оуэн? Это был подарок его дяди из Америки – он был выпущен в тот год, когда родился Клайв. Он все время носил его с собой. Монета всегда была с ним. Он любил подбрасывать ее, чтобы сделать выбор из вариантов каких-то глупых решений, которые сам и придумывал, и смешил нас этим… Должно быть, он выронил доллар, когда напал на Вин, поэтому сейчас он лежит в той же коробке, что и ее одежда и обувь, там, в полицейском участке. Полицейские нашли его в лепрозории, там, где была убита Вин, но, я полагаю, никто не обратил на него внимания, потому что у них был Иоганнес… Возможно, окурки сигарет и пуговица на рубашке тоже принадлежат Клайву, но этого уже не узнать. У Иоганнеса не было никаких сигарет…

Френсис сделала паузу.

– Когда я увидела монету… Я вспомнила… – продолжила Френсис. – В то лето Вин стала совсем другой – рассеянной, раздражительной, часто говорила мне о побеге. Когда Иоганнеса арестовали, он сообщил, что она в течение нескольких недель навещала его одна, и он решил, что она от кого-то скрывается…

Френсис снова помолчала.

– Должно быть, это был Клайв. Он преследовал ее. И однажды… в тот день Иоганнес услышал странные звуки во дворе лепрозория. Все это есть в протоколе его полицейского допроса. Он слышал… он слышал, как это произошло. И отчетливо помнил звук затрудненного дыхания…

Она посмотрела на Оуэна, но тот не поднял на нее взгляда.

– У Клайва астма. Вин пыталась спрятаться от него, но он ее выследил, и это было идеальное место для того… чтобы напасть. Заброшенное и пустынное… По крайней мере, он так думал.

Френсис пришлось вновь остановиться и сделать глубокий вдох.

– Со мной, я думаю… это была просто случайность… Просто представилась такая возможность… ну и все получилось само собой. Кто действительно был ему нужен, так это Вин, и он не мог оставить ее в покое. А она была такой бесстрашной… Вин ничего не боялась, но, может быть, в этом случае… и боялась или… возможно, она, как и я, просто не знала, как рассказать кому-то о том, что происходит. Возможно, она до конца и не понимала, что происходит. И к чему в конце концов это может привести.

– О Френсис… – не выдержала Пэм.

– Нет, пожалуйста, дай мне все рассказать, – перебила ее Френсис.

Она взглянула на сержанта Каммингс, вынимая стенограмму показаний миссис Рэттрей и разворачивая ее на столе.

– Была еще одна маленькая девочка – Лесли Рэттрей, – продолжила Френсис, обращаясь к Пэм и Оуэну. – На нее напали и убили в сентябре тысяча девятьсот двадцать четвертого года в Олдфилд-парке. Вот, это показания ее матери.

Она откашлялась и зачитала их вслух.

– Когда я прочла это в первый раз, то сразу поняла, что в ее словах что-то есть… Клайв – профессиональный каменщик. Сразу за домом, где жила Лесли, строился новый квартал. Ее мать сообщает, что там был пруд и Лесли любила ходить туда играть с лягушками. Что ж… Я помню, как Клайв приносил домой лягушек или жаб для малыша Говарда. Я слышала, как однажды он рассказывал, что поймал их у пруда, который им пришлось засыпать, – это не могло быть совпадением. В то время Кэрис была на сносях Терри, а Терри родился в октябре 1924 года.