Юрий Корочков - На крыльях Зари [litres самиздат]

Рубэн приехал под вечер. Он предпочёл не светиться тут целый день, и его личный «де дион бутон» застрекотал мотором по улице уже почти на закате. Навстречу вожаку вышли трое старших над группами молодёжи, и командование уединилось в каретке авто, чтобы обсудить диспозицию. Рубэн разложил на коленях карту прилегающей местности, и стал указывать кому и какую позицию занять, и когда выдвигаться к цели.

Люди во дворе собрались пусть не слишком опытные, но зато горящие энтузиазмом отомстить ненавистным туркам. Вразнобой щёлкали затворы, кое-где в грязи блестели жестяные обоймы от «маузеров», доставшихся командирам и обронённые рядовыми патроны «берданок».

Уже на самом закате прибежал мальчишка, сообщивший, что враги собрались на даче в конце квартала, и двор начал быстро пустеть. Боевики расходились по окрестностям, занимая исходные позиции для штурма, исчезая в туманной пелене.

Во дворе остался одинокий автомобиль, в кабине которого сидел Рубэн Ашотович Симонян, водя по плану местности пальцем и бормоча нечто неразборчивое. Он напряжённо ждал начала штурма и прикидывал одному ему известные варианты.

Воспользовался случаем, и вчера отдал «Зарю» в ремонт. Перелёт из Одессы и активные полёты уже здесь, в Мустафа-паше, дали о себе знать. Последнее время двигатель закоксовался, стал пить много масла и сильно дымить. Прибытие отряда Щетинина – счастливый случай, которым просто необходимо воспользоваться. Их авиаремонтная мастерская позволяет проводить даже и капитальный ремонт аэропланов, а для быстрой замены повреждённых в бою частей планера «щетининцы» привезли на запчасти целый разобранный самолёт!

Утром поступили сведения о попытках турок контратаковать болгарские части в районе Марицы, и Христо вылетел на разведку. Странно, что его нет уже довольно долго. Христо не ребёнок, и идёт война, но мне неспокойно. Понимаю, что изрядная часть моего волнения связана с тем, что самому мне сегодня в воздух не подняться, но всё же.

Христо возвратился уже в районе обеда, и первым делом побежал в мастерскую. Его «Блерио» получил повреждения от «дружеского» огня перепуганной болгарской пехоты, открывшей по аэроплану залповый огонь. Турки и впрямь перешли в наступление, и у Марицы возник прорыв фронта, к которому сейчас стягиваются войска янычар. Нужно срочно доразведать, сколько сил бросил противник на прорыв.

Позор! Ни один болгарский пилот не собирается подниматься в воздух! Как будто это не их война! «Щетининцы» тоже не могут совершить вылета – единственный собранный «Фарман» вчера получил повреждения, остальные самолёты отряда в процессе сборки, и на вылет снова отправляется Христо. На этот раз он решил прихватить с собой несколько недавно изготовленных шимозных бомб, чтобы поддержать обороняющихся.

После долгих уговоров командир болгарского отряда Радун Милков взял меня наблюдателем и мы направились вслед за Христо. Его аэроплан успел уйти далеко вперёд, но я отчётливо вижу эту изящную птичку. Интересно посмотреть со стороны, как пройдёт бомбометание.

Господи! Христо погиб! Его «Блерио» находился над самой линией соприкосновения болгарских и турецких частей. Шёл низко – видимо готовился бросать бомбы и боялся попасть по своим. Вдруг аэроплан окутали клубы дыма, и буквально через несколько мгновений раздался взрыв, разметавший всё вокруг. Сдетонировали шимозные бомбы, не дав лётчику ни единого шанса на спасение! Этот трус Милков моментально развернул свой «Альбатрос» к аэродрому и наотрез отказался даже приближаться к полю боя!

Твёрдо решил немедленно отомстить за смерть единственного храброго болгарского лётчика. Немедленно! Чтобы кара настигла настоящих виновных, а не абстрактные турецкие войска, но на чём же лететь? На аэродроме единственный готовый к вылету самолёт – новенький, ни разу не летавший «Блерио XI bis» «господина барона» Трандычиева. Сам он уехал в город «по делам штаба», и я решил воспользоваться его аэропланом.

С помощью Фёдора Колчина гружу на «блерио» максимально возможные десять пудов шимозы. Неожиданно, компанию мне решает составить поручик Петричев, и я рад, что мужество не окончательно покинуло болгар! Сгружаем два пуда взрывчатки, и поручик занимает место наблюдателя.

Вылетаем. Путь отлично известен, и войска не успели разойтись – битва ещё идёт, и особенно ожесточённая схватка происходит на самом берегу Марицы, где и погиб Христо.

Не повторяю его ошибки, ведь по нам стреляют равно болгары и турки. Что ж, значит и возмездие будет равным. Резко снижаюсь над полем боя и сбрасываю бомбы на турецкие позиции. Облегчившийся аэроплан уходит ввысь, а нас догоняет грохот взрывов и ударная волна, не причиняющая, впрочем, аэроплану ни малейшего вреда. Идём к аэродрому за новым грузом бомб.

Мустафа заканчивал прикручивать руководителя партии Эсеров к креслу проволокой. Переговоры получились совсем не мирными, и его ребятам пришлось изрядно попотеть, пока они не обезвредили социалистов. Трое турок получили ножевые ранения, а пятеро гяуров поплатились за сопротивление жизнью.

Сперва всё шло неплохо, но когда Мустафа потребовал проверки привезённого социалистами товара, глазки у главного «Эсэра» забегали, и турок понял, что его опять собираются кинуть. Такого он не прощал! Полсотни отлично обученных боевиков быстро скрутили не ожидавших нападения революционеров, оказавших лишь незначительное сопротивление.

А ведь могло получиться и иначе – на даче, где проходили переговоры, люди Мустафы обнаружили большое количество оружия, и даже пулемёт, который сейчас с интересом осматривали. Уже смеркалось, и ночь обещала пройти в интересной беседе. Мустафа планировал оставить в живых только руководителя социалистов, может ещё парочку особо важных главарей, которых следовало хорошенько запугать.

И теперь он с азартом режиссёра готовил сцену пыток, зрителем на которых будет как раз господин Коковцев – признанный лидер Эсеров Одессы. Правда смотреть на гибель товарищей ему придётся хоть и из удобного кресла, но прикрученным к нему проволокой. От мыслей о предстоящей экзекуции Мустафу отвлёк истошный крик караульного, а через мгновение со всех сторон зазвучали винтовочные выстрелы, и глава турецкой династии понял, что его провели.

Похоже, мерзкие гяуры подготовились к «переговорам» не хуже него. Они, как видно, заранее подтянули сюда силы, а его кретины охранники проворонили сосредоточение противника для атаки. Ну ничего! Для начала этим умникам придётся заплатить жизнями своего руководства – новых партнёров он найдёт, а прощать такое не собирается! Мустафа достал «Смит-вессон» и выстрелил Коковцеву между глаз, после чего с криком бросился к пулемёту – он умел пользоваться «максимом», и не сомневался, что победа останется за его людьми. В крайнем случае, он прорвётся с боем в окружении верных охранников.