Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

Пленный турок, словно догадавшись, что мы говорим о нем, повернул голову и уставился на меня немигающим взглядом. Из-под густых черных бровей с вызовом смотрели глаза человека, который предпочел бы скорее умереть, нежели находиться в столь униженном положении. Он сидел у костра неподалеку от нас, но путь к нему перегородила стража Георгия Бранковича. Это был его пленник, и, определенно, сербский правитель имел на него свои планы.

Поблагодарив воина за рассказ и вежливо отказавшись от совместной трапезы, я поспешил в ставку Владислава. Янош Хуньяди сообщил, что король хочет лично побеседовать со мной, и мне не терпелось узнать, какое дело у владыки может быть к простому солдату.

Стража пропустила меня к государю без промедления, и я оказался в просторном, хорошо освещенном шатре. На табурете в самом дальнем углу сидел король, терпеливо ожидающий, пока лекарь не закончит возиться с раной на его голове, а чуть поодаль лицом ко мне стоял Янош Хуньяди, скрестив руки на своей могучей груди.

– Вот и наш герой! – громко воскликнул воевода, едва завидев меня. – Не стой как истукан, проходи! Я должен представить тебя королю!

– В этом нет необходимости, – промолвил Владислав, обращая на меня свой взор.

Я поклонился королю, он тоже поприветствовал меня кивком головы. Не желая отвлекать нас от дел, лекарь поспешил закончить свою работу, собрал инструменты и бесшумно удалился. Только тогда король произнес:

– Рад наконец-то познакомиться с тобой, Константин. Янош много рассказывал о тебе, да и остальные мои советники уже обратили внимание на твои незаурядные способности. К сожалению, дела не позволяли мне встретиться с тобой раньше и соответствующим образом вознаградить за заслуги. Сейчас я это исправлю.

Владислав поднялся и подошел к своему письменному столу. Там среди аккуратно сложенных листов бумаги и других письменных принадлежностей стояла небольшая деревянная шкатулка, украшенная самоцветами. На крышке была вырезана надпись, судя по всему, на польском языке, а под ней красовался герб рода Ягеллонов – шестиконечный золотой крест на синем фоне. Король взял шкатулку в руки и протянул ее мне:

– В моем роду отвага и доблесть всегда ценились превыше всего, – сказал он. – Возьми, это мой тебе подарок.

Я принял шкатулку, но не торопился открывать ее. Король заметил мое колебание и рассмеялся.

– Я вручил тебе эту вещь за бесстрашие, а ты боишься заглянуть внутрь? – шутливо упрекнул он меня.

Не теряя больше времени, я аккуратно поднял крышку. На дне шкатулки лежал кинжал весьма необычной формы. Тонкая рукоять из слоновой кости была покрыта позолотой, а ее навершие украшал сапфир в изящном серебряном обрамлении. Еще более тонкий клинок имел три грани, которые сужались к острию – самой опасной части этого оружия. Такой кинжал мог без труда проникнуть в сочленения доспехов и даже между кольцами кольчуги. Прежде мне не доводилось видеть столь легкого, удобного, а главное – смертоносного оружия, словно специально изготовленного для наемных убийц и заговорщиков. Это был роскошный подарок, слишком роскошный для обычного воина, за которого меня здесь все принимали.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – преклонив колено, произнес я. – Для меня будет большой честью носить его.

– Ты оказал неоценимую услугу всему нашему походу, и даже этой драгоценной вещицы будет недостаточно, чтобы я мог сполна выразить свою благодарность.

Владислав взглянул на Хуньяди, тот кивнул головой и обратился ко мне:

– Ты отличился во многих боях, Константин. Если бы вся моя армия сплошь состояла из таких бойцов, мы бы уже давно пировали в Адрианополе. Его Величество, как ты уже успел убедиться, по достоинству оценил твои заслуги и в знак своего высочайшего доверия предлагает тебе вступить в ряды его личной гвардии.

Я был несколько удивлен подобным предложением и не знал, что ответить, ведь моя собственная цель никак не вписывалась в планы польского короля.

– А как же мои люди? – аккуратно спросил я.

– О них не беспокойся, – махнул рукой воевода. – Я прослежу, чтобы им дали достойного командира, и вдвое увеличу их жалованье.

Несколько секунд я колебался, но все-таки осмелился задать этот вопрос.

– Ваше Величество, – выпалил я, – вы оказали мне высокую честь, и я готов служить вам до последнего вздоха, однако, оказав ее мне, вы отказываете в этом моим людям, каждый из которых сделал для нашей победы ничуть не меньше, а быть может, и больше моего. Если вы не сочтете это за дерзость, я прошу оказать моим подчиненным такую же милость, какую вы только что соблаговолили оказать мне.

Хуньяди откашлялся, собираясь уже что-то сказать, однако Владислав резко обернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

– А ты действительно смелее тех, кто до сих пор окружал меня. Это говорит о том, что я не ошибся в своем выборе.

Владислав перевел взгляд на Хуньяди, но тот стоял неподвижно, предоставляя молодому повелителю решать самому.

– Хорошо, я подумаю над этим, – наконец промолвил король. – Но обещать пока ничего не могу. Дело в том, что королевская гвардия редко принимает участие в сражениях, а Яношу нужны люди в бою, а не в тылу.

– Мне будет довольно и того, чтобы эти люди обеспечивали вашу безопасность, – вставил слово Хуньяди. – Впрочем, мне пора возвращаться к своим делам. С вашего позволения.

Он откланялся и вместе со мной покинул палатку короля.

– Ну вот видишь, – усмехнулся Хуньяди, когда мы отошли на достаточное расстояние. – Я же говорил, что король благоволит тебе.

– Думаю, что тут не обошлось без твоей помощи, – ответил я, встряхивая изукрашенную самоцветам шкатулку – подарок Владислава.

– Прибереги этот кинжал, он тебе еще пригодится, – посоветовал Хуньяди. – Дворец в Буде – место хоть и живописное, но не менее опасное, чем любое поле боя.

– Ты хочешь, чтобы я сопровождал короля до самой столицы? – удивился я, стараясь скрыть свое разочарование, ибо уже давно мечтал о возвращении домой.

Воевода заметил мое недовольство, однако постарался не обращать на него никакого внимания.

– Да, я хочу, чтобы ты теперь всегда был подле короля, – отчеканил Хуньяди. – Стань моими глазами и ушами в его окружении. Владислав сейчас находится в крайне щекотливом положении, и, даже вернувшись в столицу, я не смогу ручаться за его безопасность.

Воевода оглядел огромный христианский лагерь, расположенный на самом краю ущелья, в котором еще вчера шло ожесточенное сражение. Сотни костров рассеивали сгустившуюся синеву, а до наших ушей долетали слова и песни на множестве языков и диалектов.

– На войне все гораздо проще, – продолжил говорить Хуньяди. – Здесь ты хорошо знаешь своего противника, но при дворе все иначе, там нет ни друзей, ни врагов, есть лишь интересы, за которыми непременно стоят зависть, подлость, предательство и жажда власти. Я не смогу защитить короля в этом змеином логове, поэтому мне нужно, чтобы ты был рядом с ним.