Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

– Неужели нет иного пути?

Визирь покачал головой.

– Я такового не вижу… Хотя можно обратиться к верховному муфтию. Быть может, он сумеет помочь.

Мехмед ухватился за эту последнюю спасительную соломинку.

– Зови его сюда! – приказал он.

Ждать пришлось довольно долго, когда Фахреддин в окружении нескольких имамов наконец предстал перед принцем, полдень давно миновал.

– Я позвал тебя, чтобы ты помог мне справиться с волнениями, – сказал Мехмед с надеждой в голосе. – Скажи, что нужно сделать, чтобы утихомирить народ?

Муфтий разгладил свою бороду и с задумчивым видом произнес:

– Я уже говорил с людьми на улице, умолял их остановить погромы, однако все безрезультатно. Город словно обезумел.

– Тогда, быть может, следует сделать так, как говорит великий визирь? Обратиться за помощью к войску?

– Ни в коем случае, мой принц! – воспротивился муфтий. – Если ваш отец узнает об этом, гневу его не будет предела.

– Что мне тогда делать? – растерянно произнес Мехмед. – Скажи!

– Отдайте еретика мне, – предложил муфтий. – Я, в свою очередь, обещаю справедливый суд над ним и его сообщниками. Если он будет оправдан, ему возместят все убытки и позволят покинуть город.

– А если вина его будет доказана?

– В таком случае его постигнет кара.

С минуту Мехмед размышлял. Фахреддин, заметив колебания принца, усилил нажим:

– Вы должны думать о благе империи, – напомнил муфтий. – Люди, которые сейчас собрались перед вашими воротами, сделали это не из-за злого умысла, они пришли за справедливостью. Вы же, становясь на сторону того, кого они считают злодеем, подрываете авторитет своей власти. Кто пойдет за правителем, который поощряет беззаконие и укрывает преступников?

Мехмед почувствовал, что его прижали к стене. Его, сына повелителя османов! Как он дошел до такого!

– Хорошо, я согласен! – выкрикнул принц, заглушая нарастающий в душе гнев. – Пусть состоится суд, но я буду на нем присутствовать.

– Как прикажете, – поклонился Фахреддин. «Тем более что это ничего не изменит», – с ехидной усмешкой подумал он.

Суд состоялся на следующий же день. Оставшихся в живых персов привели под охраной. Во главе них, гордо подняв голову, стоял Исмаил. Он знал, что на снисхождение кадия рассчитывать не приходится, ведь тот был другом и единомышленником главного обвинителя – великого муфтия Фахреддина. Единственной его надеждой оставался Мехмед, который накануне поклялся, что сделает все возможное для того, чтобы спасти их жизни.

Принц и великий визирь следили за происходящим из специально отведенной ложи. Вчера вечером Мехмед несколько раз отправлял посыльного к кадию с просьбой по возможности смягчить приговор обвиняемым, и теперь он был уверен, что жизни персов ничего не угрожает. Однако уверенность эта сильно пошатнулась после выступления Фахреддина, который в своей блестящей речи обличил Исмаила и его последователей в преступлениях против истинной веры и в нарушении законов, предписываемых Аллахом. Он потребовал для персов смертной казни и был живо поддержан практически всеми, кто присутствовал в зале. Выступления многочисленных свидетелей мало изменили общую картину, разве что к обвинению добавились убийство, грабеж, насилие над правоверными мусульманками и многое другое. К концу заседания появилась реальная опасность, что персы не доживут до оглашения приговора – толпа вновь попыталась разорвать их на куски, но стража на этот раз действовала решительнее, и по приказанию кадия несколько десятков человек были выведены из зала.

Окончательный приговор перечеркнул все надежды Мехмеда. Исмаил и его ученики были приговорены к смертной казни, за распространение ереси среди мусульман им полагалось сожжение на костре. Принц не мог поверить, что кадий остался глух ко всем его просьбам и не просто отправил персов на смерть, а выбрал для них самую страшную казнь.

Визирь видел, в каком отчаянии пребывал принц, и даже немного пожалел, что приложил ко всему этому руку, однако Мехмед не оставил ему выбора – на кону стояло благополучие империи, а в таких делах любые сомнения неприемлемы.

Казнь была назначена на следующий день, и, несмотря на протесты великого визиря, принц пожелал в последний раз увидеть дервиша. Халиль понимал, что уж в этом он отказать Мехмеду не может, и потому пошел вместе с ним, дабы перс перед смертью не наговорил наследнику лишнего.

Поздно вечером, чтобы не вызывать лишних пересудов, визирь и принц спустились в холодное подземелье, где содержали заключенных. Прижавшись к стене и опустив голову, Исмаил сидел на холодном полу темницы, но, увидев принца, быстро поднялся, и на лице его появилась слабая улыбка.

– Вы все же пришли, – облегченно вздохнул дервиш. – Я начал бояться, что мне предстоит умереть, так и не увидев вас.

Мехмед медленно подошел к узнику.

– Мне жаль, что все так обернулось, – печально произнес принц, и на его глазах появились слезы. – Поверь, я приложил немало усилий, чтобы спасти тебя и твоих друзей.

– Я знаю, мой принц, но не стоит ни в чем упрекать себя. Моя жизнь принадлежит Аллаху, и, если он решил забрать ее, значит, так тому и быть.

– Быть может, у тебя есть какая-нибудь просьба? – спросил Мехмед. – Говори, и, если это в моих силах, я выполню ее.

– Вспоминайте иногда вашего раба Исмаила, этого будет вполне достаточно. Впрочем…

Перс замялся, искоса поглядывая на визиря.

– Мне надо сказать вам пару слов… Наедине, если это возможно.

Визирь попытался возражать, но принц холодным повелительным голосом произнес:

– Выйди, Халиль.

Конечно, визирь мог и ослушаться, но портить отношения с будущим правителем ему не хотелось. Бросив недобрый взгляд на Исмаила, Халиль вышел в коридор и закрыл за собой тяжелую дверь – услышать, что происходит внутри, теперь было невозможно, и это раздражало сановника еще сильнее. Чтобы хоть как-то успокоиться и скоротать время, визирь решил осмотреть соседние казематы, но очень скоро и это занятие ему наскучило.

Как известно, время нередко играет с людьми злую шутку, то замедляя, то ускоряя свой бег, а здесь, в подземелье, оно, казалось, остановилось вовсе. Халиль сгорал от желания поскорее покинуть это мрачное место с его сырым воздухом, давящими стенами и стонами заключенных. Через какое-то время терпение визиря окончательно иссякло, и он решил прервать затянувшуюся беседу. Но едва он сделал шаг к обитой железом двери, как она отворилась и на пороге показался Мехмед. Он выглядел печальным и озадаченным одновременно. Взглянув на Халиля, он захотел что-то сказать, но промолчал и быстрым шагом направился к выходу. С ним же отправилась и его охрана. «Что этот проклятый еретик наговорил ему?» – стал гадать визирь, глядя вслед удаляющемуся принцу.