Дэвид Лисс - Заговор бумаг

Кейт немного собралась с силами и разразилась потоком ругани, которую я не решаюсь представить моему читателю. Я не мешал ей изливать свое негодование и терпеливо ждал, пока она не смягчится и не сдастся.

— Ну, так и быть, несчастный ублюдок.

Я улыбнулся, надеясь внушить ей свою холодную непреклонность. Я надеялся, что это внушение подействует на меня тоже, так как я вовсе не был уверен, что Кейт выполнит мои инструкции. Поскольку все было сказано, я тихо вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице в хаос и зловоние «Бочки и тюка». Ошеломленный и потрясенный, поглаживая твердый кожаный переплет бумажника сэра Оуэна в кармане, я протиснулся сквозь толпу и вышел из таверны. Выйдя на улицу, я надеялся, что почувствую удовлетворенность оттого, что выполнил задание, но не ощутил ничего. Я не мог вычеркнуть из памяти, как этот головорез Джемми валялся на земле в переулке, сраженный моей пулей. Я поежился, стараясь отогнать крепнущее убеждение, что эта смерть драматическим образом изменит мою жизнь.

Нa следующий день я ожидал визита сэра Оуэна в смятении чувств. Я был доволен, что мне удалось отыскать его бумажник так быстро, но меня тревожила смерть Джемми. Десятки раз я в мыслях возвращался к тому инциденту, спрашивая себя, была ли у меня другая возможность защитить свою жизнь, не убивая человека. Я не мог упрекнуть себя в том, что действовал слишком быстро или необдуманно, но все же был потрясен и крайне обеспокоен случившимся.

Я по-прежнему не был уверен, что поступил правильно, позволив Кейт уйти: так, если бы мое имя всплыло в связи с инцидентом впоследствии, тот факт, что я не сообщил о нем своевременно, безусловно, свидетельствовал бы о моей вине. Однако было еще не поздно рассказать о происшедшем мировому судье. Я долгое время сам был вне закона и провел достаточно времени с закоренелыми преступниками, и я вовсе не хотел отправлять на виселицу женщину только потому, что это было бы наиболее целесообразно.

Теперь, мой читатель, вы поймете, отчего заявление мистера Бальфура о том, что мой отец был убит, произвело на меня столь сильное впечатление. События предыдущей ночи обострили мою чувствительность. Потребовался целый час после ухода мистера Бальфура, чтобы принести мои чувства в порядок.

И как раз когда я начал успокаиваться, миссис Гаррисон ввела в комнату сэра Оуэна. Я связался с ним рано утром, сообщив, что бумажник у меня, и он вошел ко мне в самом радужном настроении. Подойдя к столу — а я встал из-за стола, чтобы поприветствовать баронета, — он так сердечно похлопал меня по плечу, словно я был его партнером по карточной игре.

— Отличная новость, Уивер, — сказал он, подпрыгивая от радости. — Поистине отличная новость. Это будут лучшие пятьдесят фунтов из всех, что мне довелось потратить.

Я открыл ключом ящик стола, достал бумажник и протянул его сэру Оуэну. Он схватил его с такой жадностью, какую я наблюдал у тигров в Смитфилде, когда они рвали куски мяса в час кормления. То, как он отстегнул кожаную тесьму, скреплявшую страницы, и стал перебирать лежавшие там разрозненные бумаги, в самом деле напоминало жадность голодного человека. Я сел, старательно делая вид, что мне безразлично содержимое бумажника. Со стороны сэра Оуэна было неблагоразумно носить его с собой. Я заметил банкноты, которые он упоминал. Если бы Джемми или Кейт знали, что это такое, они не преминули бы воспользоваться ими в качестве наличных, но сэр Оуэн не был рад, что получил их в целости и сохранности. По мере того как сэр Оуэн приближался к концу, он становился все более и более обеспокоенным, перебирая страницы все с большим нетерпением. Его широкое лицо на глазах мрачнело и бледнело, пока на нем вовсе не осталось и следа радости.

— Его здесь нет, — прошептал он, начав осмотр сначала. Он переворачивал страницы с такой поспешностью, что я удивился бы, если бы он вообще что-нибудь нашел. Я сомневаюсь, что он был способен что-либо увидеть, так как в панике просто перелистывал страницы. — Его нет, — повторил он. — Его и след простыл.

Я не имел представления, что он, собственно, искал, но почувствовал беспокойство. Я полагал, что, как только баронет выйдет из комнаты со своим бумажником, моя миссия будет завершена. Похоже, дело принимало иной оборот.

— Что пропало, сэр Оуэн?

Он замер и пронзил меня ледяным взглядом. Я так привык видеть баронета веселым и жизнерадостным, что не мог представить, что он мог испытывать гнев, как любой другой человек. Суровость этого взгляда говорила о том, что он подозревает: я взял то, что он искал. На самом деле я лишь заглянул в бумажник, дабы удостовериться, что он принадлежит сэру Оуэну. Признаюсь, если бы вечер не закончился так плачевно, у меня, возможно, возник бы соблазн изучить содержимое повнимательней, и, возможно, я бы даже поддался этому соблазну, но следы крови на моих руках заставили меня оставаться безгрешным в других отношениях.

Тем не менее под взглядом сэра Оуэна я почувствовал себя виновным. Такое чувство может испытывать только невинный человек, когда на него пристально смотрят. Это необъяснимая вещь. Сколько раз я. был действительно виновен, но при встрече со своими обвинителями я всегда был спокоен и уверен в себе. Теперь же под осуждающим взглядом сэра Оуэна я покраснел и занервничал, В конечном итоге я был ответственен за бумажник. Может быть, я что-то выронил? Может быть, я недостаточно тщательно обыскал комнату Кейт? В моем уме пронеслись десятки вариантов того, как я мог ошибиться.

Сэр Оуэн отреагировал на это бессмысленное чувство вины. Его глаза сузились. Он встал, чтобы выглядеть более грозно.

— Вы изволите водить меня за нос, сударь? — угрожающе прорычал он.

Со своего места я чувствовал его кислое дыхание.

Я почувствовал, как необоснованное чувство вины исчезло и мое лицо вспыхнуло от негодования. Теперь, когда обвинение прозвучало, я решил, что могу вести себя более дерзко. Однако я понимал, что моя репутация не выиграет оттого, что я позволю себе выплеснуть гнев, поэтому, успокоившись, я парировал обвинение сэра Оуэна:

— Сэр, вы говорили, что пришли по рекомендации многих джентльменов. Попробуйте найти хоть одного, кто мог бы обвинить меня, что я обманул его в чем-то или как-то. Вы хотите уличить меня во лжи?

Со всей скромностью могу сказать: несмотря на то что расцвет моих сил уже миновал и, конечно, я сейчас не тот, каким был, когда выступал на ринге, у меня сохранилась внушительная фигура. Сэр Оуэн отшатнулся. Он сделал шаг назад и опустил глаза. Он явно не собирался уличать меня во лжи.

— Простите, мистер Уивер. Это все из-за того, что пропало нечто, представляющее для меня большую ценность, чем все содержимое этого бумажника, включая банкноты. — Он снова сел. — Возможно, это моя вина. Мне надо было объяснить, что именно следовало искать. — Он закрыл лицо руками.