Дэвид Лисс - Заговор бумаг

Мы с Мириам сидели в гостиной, хотя она практически со мной не разговаривала. Я погрузился в раздумья, а она читала книгу стихов. Несколько раз она хотела что-то мне сказать, но потом передумывала. Мне бы хотелось, чтобы она сказала, что у нее на уме, но мои мысли были так заняты новой загадкой, что я не мог сформулировать вопрос, Поэтому я молчал, пока Исаак не ввел в комнату Элиаса. По его лицу было видно, что он хотел отпустить какую-то остроту насчет жителей квартала, но, заметив Мириам, придержал свой язык, сраженный ее красотой.

— Уивер, — сказал он, — я вижу, было мудро с твоей стороны ничего не рассказывать о красоте твоей кузины. Подобные сокровища должны держаться в тайне, иначе их могут похитить. — Он отвесил низкий поклон Мириам.

— Но вас, сэр, он не утаивал, — сказала Мириам. — В частности, он говорил, что у него есть большой и надежный друг Элиас, на которого он может положиться как ни на кого другого в мире.

Элиас снова поклонился, сияя от гордости. Мириам улыбнулась, довольная собой.

— Он также сказал мне, что его большой друг — вольнодумец, способный на любую ложь, чтобы обмануть простодушного человека.

— Бог мой, Уивер!

Она засмеялась.

— Может быть, он этого не говорил, просто я сама пришла к такому выводу.

— Сударыня, вы неправильно меня поняли, — сказал Элиас в отчаянии.

— Элиас, — резко сказал я, — у нас срочное дело, и время работает против нас.

На лице Элиаса появилась шаловливая улыбка.

— Что произошло, мой печальный еврейский друг?

Я подумал, что в сложившихся обстоятельствах было бы лучше, если бы Мириам нас покинула. Она была не в курсе наших дел, и я не имел ни малейшего намерения посвящать ее в них.

Как только Мириам вышла, я показал Элиасу записку и приглашение.

— Что ты знаешь об этих балах?

— Ты шутишь, — сказан он, — маскарады у Хайдеггера — самая модная вещь. Я бы стыдился, если бы не посещал их регулярно. Приглашения достаются только самым большим модникам. — Он достал два билета из своего бумажника. — Я иду туда сегодня в компании с мисс Люси Дастон, молодой честолюбивой дамой. У нее небольшая, но важная роль в комедии, которая в скором времени произведет фурор на Друри-лейн.

— Ты действительно пойдешь туда, — сказал я с улыбкой, — но вместо красивой актрисы у тебя будет другой компаньон, в обществе которого ты не соскучишься. — Я снова улыбнулся. — И у меня есть для тебя соответствующий костюм. — Я продемонстрировал костюм, который прислали вместе с приглашением.

Элиас посмотрел на него с ужасом:

— Боже, Уивер, ты шутишь! Думаешь, я откажусь от вечера с прелестной Люси, чтобы разгуливать по дому Хайдеггера в костюме бородатого нищего? Мне никогда уже не удастся приблизиться к подобной красотке. Похоже, всякий раз, как я влюбляюсь в актрису, она исчезает, а я остаюсь с одной из девок Уайльда. Я вижу, ты не понимаешь, какой вред будет причинен моей конституции, если мне не удастся завлечь в постель эту девушку.

Я положил руку ему на плечо:

— Должен сказать, я тобой восхищен. Ты приходишь сюда с билетом и, уверен, с костюмом, который я могу взять в долг. Я думаю, мы прекрасно проведем время.

Элиас взял костюм и стал рассматривать маску.

— Сказать по правде, Люси не обладает твоим остроумием, — сказал он мрачно, — но компаньон ты, признаюсь, суровый. Никто из моих друзей не осмелится попросить у меня ничего подобного.

— Именно поэтому тебе нравится проводить время в моем обществе, — сказал я улыбаясь.

— Твой дядя, вознаградит мои усилия, когда мы поймаем убийцу?

— Уверен. Если ты еще не успеешь обогатиться с доходов от пьесы, твоя помощь в этом деле сделает тебя богачом.

— Великолепно! — воскликнул Элиас— Давай теперь поговорим о твоей кузине-вдовушке.

Как хорошо известно уважаемому читателю, в то время, к которому относится мое повествование, маскарады были на пике популярности. Но до тех пор, пока сам однажды не посетишь такой маскарад, трудно до конца представить, что же это такое. Вообразите себе огромный красивый зал, играет чудесная музыка, в изобилии разносят превосходные яства, а вокруг расхаживают сотни странно одетых мужчин и женщин.

Анонимность делает женщин раскованными, а мужчин еще раскованней, и скрытое под маской лицо позволяет обнажить те части ума и тела, которые обычно скрывают в общественном месте.

Вдобавок никто из гостей не говорит обычным голосом, предпочитая особый, маскарадный писк. Итак, чтобы получить картину этого собрания, представьте Хеймаркет, наполненный писклявыми панами и молочницами, дьяволами и пастушками и, конечно, бесчисленными черными домино. Это идеальный костюм для мужчин, любящих атмосферу маскарада, но лишенных воображения, желания или же чувства юмора, чтобы нарядиться пастухом, арлекином, монахом или каким-нибудь другим модным персонажем. Под чудесные звуки итальянского струнного оркестра эти одинаковые фигуры, закутанные в черное, в масках, скрывающих верхнюю часть лица, двигались по залу, подобно волкам, кружившим вокруг раненого оленя. На мне тоже был такой черный наряд. Сначала я хотел надеть костюм Элиаса. В соответствии со своим вкусом мой друг намеревался нарядиться Юпитером. Мы даже зашли к нему на квартиру примерить костюм, но оказалось, что одеяния олимпийского бога слишком тесны для меня, поэтому мы отправились приобретать маскарадное домино.

Элиас отвел меня к портному, с которым был в дружеских отношениях. Иначе говоря, в данный момент он не был его должником. Ателье портного славилось маскарадными костюмами. Войдя, мы увидели двух джентльменов, приобретающих домино. Пока шла примерка, я сообщил Элиасу последние новости, включая самую неприятную — что старый Бальфур владел акциями «Компании южных морей» на двадцать тысяч Фунтов.

— Неудивительно, что он оказался разорен, — сказал Элиас, когда я надевал черное домино и завязывал капюшон. — Потерять такую сумму. Невообразимо.

Я надел на лицо маску и посмотрел в зеркало. Я был похож на огромного черного призрака.

— Но мой человек в «Компании южных морей» сказал, что Бальфур продал акции задолго до смерти.

Элиас теребил рукава, как он обычно делал, когда задумывался.

— А этот человек не сказал, кому были проданы акции?

— Никому, — сказал я, снимая домино. — Они были проданы обратно Компании.

Я вышел из примерочной, чтобы расплатиться за костюм. Элиас покраснел, словно ему было нечем дышать. Я знал, что ему надо сказать мне что-то конфиденциальное, но приходилось ждать, пока я расплачиваюсь, а портной заворачивает костюм. Когда мучительное ожидание окончилось и мы вышли на улицу, где из-за шума можно было говорить, не опасаясь, что нас услышат, Элиас наконец выдохнул: