Иван Любенко - Путешествие за смертью. Книга 2. Визитёр из Сан-Франциско

– Интересный рецепт, надобно взять на вооружение, – улыбнулся Клим Пантелеевич. – Лет двадцать назад мне пришлось поколесить по странам Магриба [18] Магриб – страны Северной Африки к западу от Египта. . Туземцы в тех краях готовят свой улов просто: на подготовленной к жарке рыбе делают косые надрезы на боках. Затем, её поливают смесью воды, лимонного сока, соли и перца. После того, как она пропиталась этим раствором, её смазывают сливочным маслом и запекают. Вкусно и незамысловато.

– Замечательное пиво! – вытирая салфеткой пену с усов, выговорил американец.

– К тому же, пиво и виски – братья, их делают из ячменного солода, – продолжил мысль Войта.

– Отсюда и появилось мнение, что родственные напитки можно смешивать в течение вечера, не опасаясь утреннего похмелья. Это же относится к вину и коньяку. А вот водка и пиво, или водка и вино – враги, поскольку в основе их приготовления лежат совершенно разные материалы. Судя по всему, человеческому организму трудно распознать эту смесь – отсюда и утренние мучения, – вторил помощнику Ардашев.

– О! Очень интересное мнение!

– Кстати, мистер Баркли, а что за письмо вам принесли вчера утром? – осведомился Клим Пантелеевич.

– Письмо? Какое письмо? – удивился банкир.

– То самое, после которого вы, по словам ваших подчинённых, расстроились, прошли в другую комнату и выпили виски. Вам вскоре стало плохо, вы почти потеряли сознание, и пришлось вызывать карету скорой помощи.

– Ах да, коридорный вручил деловое письмо из Америки. – Он покачал головой. – Действительно, я расстроился. Сорвалась выгодная сделка.

– А что было в четвёртом письме Морлока? Вы упоминали, что преступник угрожал Эдгару Сноу, вашему помощнику, не так ли?

– О да! В нём он оценил голову моего помощника в пять тысяч долларов. Оно осталось в Америке… А не выпить ли нам ещё виски, если, как вы сказали, мы можем запросто чередовать пиво и «Джонни Уокера»?

– Почему нет? – просиял Войта. – Я не против.

Опустошив рюмку, Баркли сделал несколько неглубоких затяжек и сказал:

– Мистер Ардашев, завтра утром я проведу небольшое совещание в гостинице, потом обналичу в банке чек и в час пополудни снова навещу вас. Я был бы очень признателен, если бы вы составили небольшое соглашение на поимку Морлока и указали бы там сумму, которую мы с вами уже обсудили. Командировочные расходы отнесите на мой счёт.

– Простите, мистер Баркли, – частный детектив упёрся взглядом в собеседника – сдаётся мне, что вы не совсем верно меня поняли. Я не могу вам обещать изловить Морлока, потому что это зависит не столько от меня, сколько от разного рода обстоятельств. Я могу лишь гарантировать свою безупречную и высокопрофессиональную работу, направленную на изобличение преступника. Наше с вами путешествие может быть далеко не безопасным. И со мной и моим помощником может произойти всё что угодно.

– Ну… – замялся банкир, – вы можете застраховать вашу жизнь. Однако прошу указать в отдельном пункте соглашения, что в случае вашей гибели обязанность по поиску и наказанию злодея перейдёт к мистеру Войте.

Ардашев покачал головой.

– Во-первых, я не суд, чтобы кого-то наказывать, а во-вторых, господин Войта не является стороной договора. Он всего лишь мой помощник.

Баркли развёл в недоумении руками:

– Но какие тогда у меня гарантии, что Морлок меня не прикончит?

– Никаких. Я не телохранитель. Моя задача – попытаться отыскать злоумышленника. Гарантий не может быть ещё и по той причине, что вы с нами не откровенны. – Ардашев поморщился и продолжил: – Знаете, я семь лет проработал адвокатом по уголовным делам. Не проиграл ни одного процесса. Но я защищал тех, в чьей невиновности был абсолютно уверен. Несмотря на это, почти каждый доверитель пытался скрыть от меня те или иные обстоятельства и убедить в том, чего, на самом деле, не было. Кто-то не хотел рассказывать о любовных связях на стороне, кто-то о своих тайных пороках или пристрастиях. Позже эти утаённые факты выплывали наружу как нефтяное пятно. Возникала неловкость в наших взаимоотношениях. Неприятно? Да. Но это можно пережить. Хуже другое: из-за отсутствия полной картины произошедшего я не мог использовать все свои знания и опыт в интересах подзащитного, поскольку был неверно осведомлён о его прежних действиях. Все беды в этом мире от недоговорённостей.

За столом повисло неловкое молчание.

Ардашев допил пиво, промокнул губы салфеткой и сказал:

– Простите, мистер Баркли, но у меня нет желания продолжать полемику. Завтра я пришлю в «Де сакс» бутылку виски из вашего номера. Обратитесь в полицию. Наверняка, после химической экспертизы судебный следователь возбудит уголовное дело по факту вашего отравления. Да и врачи подтвердят диагноз. – Клим Пантелеевич поднялся. – Благодарю за угощение. Честь имею кланяться.

– Да-да, большое спасибо! – вымолвил Войта с тенью сожаления. – Всё было прекрасно! Но нам пора.

– Всего доброго, – задумчиво проронил Баркли, выпуская сигарный дым. Он не поднялся и не подал руки, а лишь кивнул и наполнил рюмку новой порцией виски.

Послышались мажорные фортепьянные аккорды и, на сцену выскочил невысокий, толстоватый куплетист в цилиндре, с красным галстуком-бабочкой, в чёрном фрачном сюртуке и зауженных, клетчатых брюках. Казалось, актёр сошёл с большевистской карикатуры, изображающей буржуев-мироедов в «Окнах РОСТА». Пританцовывая, он запел под незамысловатую мелодию:

Куплетист расхохотался, сделал па и, помахав цилиндром, продолжил веселить публику строчками из старых, когда-то популярных водевилей.

В Москве, в доме № 19 на Знаменской улице, располагалось Регистрационное управление (Региструпр) РККА. Первоначально военная разведка находилась на Пречистенке, неподалёку от штаба Красной армии. Но в прошлом году Ленин, внимательно следивший за формированием новой спецслужбы, выразил своё неудовольствие её местом расположения, поскольку в данном случае ни о какой конспирации не могло быть и речи. Вот тогда начальник Региструпра Семён Арабов и добился переезда всего штата на Знаменскую, 19. Но с августа прошлого года Семён Иванович чаще находился в войсках, чем в столице, и всю оперативную работу за него вели заместители. Оперативными разработками занимались разные отделы, что нередко приводило к конфликтам и неразберихе. И потому в разведывательном ведомстве было решено организовать отдельную структуру – Оперативный отдел, который возглавил Янис Фридрихович Бердин (Кюзас).