АНОНИМУС - Камень погибели

Так или иначе, само слово «цюань-фа» дворецкий запомнил крепко, но как ни искал, где бы этому самому цюань-фа выучиться или хотя бы узнать толком, что это такое, ничего не находил. Тогда, рассудив, что один мордобой другого стоит, он просто пошел учиться английскому боксу в кружке Эрнеста Ивановича Лусталло. Строго говоря, необходимости в этом никакой не было, потому что Киршнер кроме представительной внешности обладал совершенно медвежьей силой и без всякого бокса мог справиться с кем угодно. Однако речь тут, как уже говорилось, шла не о спорте, а в первую очередь о том, чтобы произвести впечатление на хозяина.

Нужно ли говорить, что бокс не понравился Киршнеру с первого взгляда? Увидев его силу, в пару ему сразу взялись ставить бойцов мощных и опытных. Артур Иванович же, обладая от природы мощным размашистым ударом, никакой техники защиты не знал. Поэтому бои в его исполнении выглядели так: если попадал Киршнер, падал соперник, если попадали по Киршнеру, на пол валился сам Артур Иванович. И хотя Лусталло очень его хвалил и прочил ему славу великого чемпиона, Киршнер не видел никакого удовольствия в том, чтобы его беззастенчиво били по морде, именуя это безобразие благородным английским спортом. Вдобавок ко всему, от тренировок у него на физиономии появлялись синяки, на которые с легким удивлением поглядывала остальная прислуга. При некоторой фантазии можно было решить, что свободное время дворецкий проводит в кабаках, напиваясь до умопомрачения и встревая во все доступные человеческому воображению драки.

Даже Нестор Васильевич, обычно не обращавший никакого внимания на внешний вид прислуги, однажды осведомился, здоров ли Артур Иванович и все ли у него в порядке.

Киршнер отвечал, что он вполне здоров: ему вдруг стыдно сделалось, что он, как какой-то башибузук, занимается английским боксом. И с той поры в кружок он уж больше не ходил, хотя Лусталло пытался его удержать, говоря, что кроме английского, есть еще и французский бокс сава́т, где используют также и ноги. Но Киршнер не соблазнился – ему противна была даже мысль о том, что теперь его будут избивать не только верхними, но еще и нижними конечностями, которыми перед тем ходили по весьма нечистой мостовой.

Словом, как говорится, сколько ни тренируйся, от судьбы не уйдешь. И вот теперь неудавшийся чемпион лежал на полу в доме Загорского, и над бездыханным телом его стояли только что вернувшиеся с прогулки Нестор Васильевич и Ганцзалин. Больше в доме никого не было: вся прислуга ушла к обедне, один только лютеранин Артур Иванович оставался дома.

– Однако разбойники совершенно распоясались, – с неудовольствием заметил Загорский. – Если так дальше пойдет, кого мы найдем на полу в следующий раз? Самих себя?

Ганцзалин, присев на корточки, быстро и цепко осматривал прихожую, будто надеялся проникнуть взглядом сквозь пространство и время и увидеть нечто недоступное взору простого смертного. Потом, словно ищейка, стал исследовать паркет, мало что не обнюхивал его. Загорский только головой качал, наблюдая за своим верным помощником.

– Ты полагаешь, незваный гость еще тут? – осведомился он наконец. – Считаешь, что это не просто грабитель? По-твоему, он пришел за мной? Но, согласись, глупо убивать дворецкого, когда охотишься за хозяином.

– Он не убит, – уточнил Ганцзалин, коснувшись пальцем сонной артерии Артура Ивановича.

– Как раз об этом я и говорю, – кивнул Загорский.

Тут Артур Иванович громко и резко всхрапнул, словно желая подтвердить слова хозяина.

– Следов не видать, – проговорил китаец хмуро. – Но он тут. Я его чувствую. Опасный человек, очень опасный. Почему он прибил Киршнера и почему не спрятал потом?

Ничего не ответив на этот почти риторический вопрос, Нестор Васильевич бесшумным шагом двинулся по лестнице наверх, в господскую часть дома.

– Начнем со спальни и кабинета, потом гостиная, столовая и бильярдная, – не оборачиваясь, шепнул Загорский. И хотя шепнул он очень тихо, помощник все расслышал и сделал то, чего так не любил Артур Иванович в китайцах, то есть незамедлительно провалился сквозь землю.

Загорский же продолжил свой беззвучный обход. В спальне никого не было, кабинет тоже оказался пуст. А вот перед гостиной пришлось замедлить шаг. Нет, Загорский ничего не услышал, но тишина тут была крайне подозрительной.

Здесь стоит заметить, что опытные люди различают разные виды тишины. Ту тишину, которая царила сейчас в гостиной, Нестор Васильевич определил бы как затаившуюся. Тишина эта как будто вобрала в себя все сторонние звуки, и замерла, боясь, что ее обнаружат. Несколько секунд Загорский стоял и прислушивался; и тут подозрительное безмолвие нарушил неожиданно мирный звук: где-то за окном пропела синичка – ить-ить!

Загорский почему-то кивнул и решительно переступил порог гостиной. Она была обставлена скромно, почти аскетически – коричневый диван, несколько кресел в тон ему, журнальный столик, персидские ковры на полу и дубовые книжные шкафы по стенам. Впрочем, книги в доме Загорского были везде, исключая разве что кухню.

– Однако, – проговорил Нестор Васильевич рассеянно, – сколько же нас не было?

Он вытащил из кармана серебряные часы с изящной мелкой гравировкой, щелкнул крышкой и поглядел на них. Потом сухо сказал по-китайски:

– Ну, и чего же ты ждешь? Спускайся, не сиди на потолке, как голодный дух [2] 你等什么? 你不是饿鬼, 下来! – Nǐ děng shénme? Nǐ bù shì è guǐ, xiàlа́i! – Ни́ дэн шэ́ммэ? Ни бу́ ши э́гу́й, ся́ ла́й! (Буквально – «Чего ты ждешь? Ты не голодный дух, спускайся!» .

Часть потолочной лепнины внезапно ожила, зашевелилась и оказалась невысоким суховатым человеком азиатской внешности, одетым в светло-серый и фу [3] Ифу (кит.) – традиционный китайский мужской костюм. . Любитель посидеть на верхотуре легко спрыгнул с четырехметровой высоты и мягко припал к полу прямо перед хозяином дома. Тот наблюдал за незваным гостем довольно холодно и действий никаких не предпринимал.

Пришелец чуть заметно покачивал головой из стороны в сторону, как змея перед броском. Внезапно, не меняя выражения лица, он провел мощную круговую подсечку, сбивая Загорского с ног. Однако в том месте, где нога его рассекла воздух, Нестора Васильевича уже не было – каким-то странным образом он оказался у противника за спиной. Тот, не оборачиваясь, нанес рукой удар назад, но Загорский отступил так быстро, что вражеский кулак впустую просвистел в воздухе.

Разбойник взмыл вверх, крутанулся вокруг своей оси, но приземлиться не смог – Загорский так пнул его ногой в грудь, что того буквально отшвырнуло в угол. Однако он тут же вскочил, легко, словно по воздуху, пробежал с десяток метров и обрушил на хозяина дома целый град сильнейших ударов. Загорский отбивался, даже не меняясь в лице.