Марина Линник - Поймай, если сможешь

– О чем ты говоришь? Я не понимаю тебя.

– Ну нет, дорогая, – подойдя к кровати, на которой лежала дочь, отозвалась мадам Ларю, – ты понимаешь ВСЁ. Ты специально приехала сюда, чтобы увести у меня мужа. Ты как змея, пригретая на груди. Будь моя воля… так бы и растоптала.

– Мама, что ты говоришь? Ты слышишь себя? Какая я змея?

Марго неподвижно лежала, оцепенев от услышанных обвинений. Девушка не верила своим ушам. Как такое могло прийти в голову близкому человеку, с которым ее связывало столько общих воспоминаний? Да что там воспоминания… Они – одна кровь и плоть! «Нет, этого не может быть. Мама не могла такого сказать. Это просто какая-то игра разбушевавшегося воображения».

Откинув одеяло, Марго встала с кровати и, подойдя вплотную к матери, попыталась ее обнять.

– Прочь! – оттолкнула ее та. – Не смей прикасаться ко мне! Ты… ты мне омерзительна! Так же омерзительна, как и твой папаша. Как вспомню, как его скрюченные пальцы и слюнявые губы касались меня, так до сих пор бросает в дрожь.

– Именно поэтому ты вышла замуж за молодчика, который младше тебя на десять лет? – саркастически поинтересовалась девушка. – Что-то тебя в крайности бросает, милая мамочка. Сначала был «старикашка», как ты однажды рассказывала кому-то по телефону…

– Ну, ты и дрянь… еще и телефонные разговоры подслушивала…

– …который был старше тебя на сорок пять лет, – не обращая внимания на оскорбления, продолжила дочь, – а теперь на молодое тело потянуло?

– Да как ты смеешь?

– Смею, дорогая мамочка, еще как смею. Ты оскорбила моего отца, благородного человека, вытащившего тебя с улицы и давшего тебе все, что ты сейчас имеешь: деньги, власть, влияние. Или ты думала, что я не знаю, что ты продавала себя всем подряд? За сколько? Сколько ты брала за ночь? Отец вырвал тебя из лап нищеты и негодяев-сутенеров.

Из горла Адели вырывались теперь только сдавленные хрипы.

– К-кто… кто тебе сказал об этом? – глаза женщины расширились от ужаса. – Какая мразь наговорила обо мне такого?

– Никто, милая мамочка. О правде я узнала из этого письма, – подойдя к секретеру и достав из потайного ящичка пожелтевший конверт, ответила Марго. – Его отдал мне нотариус отца три года назад, в день моего совершеннолетия.

Мадам Ларю с недоверием покосилась на письмо и прикусила губу. Женщина изо всех сих пыталась сохранить самообладание, но, войдя в раж, она не могла остановиться.

– Кто автор пасквиля на меня? – с вызовом бросила Адель.

– Твой покойный супруг и… мой отец. Папа написал его перед самой смертью.

– Старый маразматик был уже не в себе, – фыркнула мать. – Могу представить, ЧТО он там написал.

– Правду.

– Какую еще правду?

– Правду о тебе, о твоем прошлом, о твоих многочисленных любовниках, о подлоге, о растрате денег компании, о продаже сведений конкурирующей фирме и даже о том, что ты несколько раз пыталась его отравить. Тем не менее отец любил тебя, моя прелестная мамочка, и прощал. Более того, он оставил тебе все, лишив наследства старшего сына от первого брака. А письмо просил сжечь и никому не показывать. Но я решила его оставить. Так… на всякий случай… Не смотри так на него… это копия. Тебе не удастся замести следы, даже если ты украдешь и сожжешь ее. Оригинал письма находится в сейфе одного банка. Видишь, «познакомившись» с тобой поближе, я предусмотрела все.

– Я… ненавижу тебя! – позеленев от злости, проговорила мадам Ларю. – Ты – низкая тварь. Иуда в юбке!

– У меня хорошая наследственность, милая мамочка, – съязвила Марго. – Но в отличие от тебя, я не причиняю людям, особенно близким, боль. Я прощаю им ошибки и грехи, так как сама не ангел.

Девушка подошла к матери поближе и протянула конверт.

– На, можешь порвать или сжечь его… Клянусь, эту тайну не узнает никто. Какой бы ты ни была, ты – моя мать, которую я когда-то очень любила… да и сейчас испытываю теплые чувства, несмотря на всё сказанное только что. Однако запомни: если ты еще раз позволишь себе незаслуженно оскорбить меня, то…

– То что?.. – поинтересовалась Адель, выходя из терпения. – Да как ты смеешь мне угрожать? Ты никто, пустое место! Ничтожество!

– … то я займу твое место, – подытожила Марго, величественно усевшись в кресло, стоявшее возле камина. – Я сама возглавлю папину империю! А ты закончишь свою жизнь так же, как и начинала.

Опешив от неожиданности, мадам Ларю побледнела. Бросив дикий взгляд на ставшую в одночасье совершенно чужой дочь, она молча вышла из комнаты.

«Как бы ни так, – пробормотала она, очутившись в пустом коридоре. – Я не позволю! Мы еще посмотрим, кто кого».

В меде тонет больше мух, чем в уксусе.

Жан де Лафонтен

Стояла теплая летняя ночь. Легкий ветерок едва колыхал листья клематиса и молочно-белые цветы луноцвета, сладковато-миндальный запах которого кружил голову. Марго сидела на балконе, укутавшись в плед, и внимала голосу природной гармонии. После разговора с матерью ей никак не удавалось заснуть. Раз за разом она прокручивала в голове их беседу, но найти ответы на свои вопросы девушке так и не удавалось.

– Эй, Марго, – услышала она голос отчима.

Падчерица вздрогнула и повернула голову в его сторону. Андре, завернувшись в халат, стоял на соседнем балконе и курил сигарету.

– Чего грустишь? Или устала после сегодняшнего приема? Понимаю, трудно выносить с непривычки всю эту разношерстную публику, которую приглашает твоя мать. Сказать по правде, я сам недолюбливаю подобные сборища. То ли дело закрытые вечеринки. Вот где можно повеселиться. Ты хоть раз была на таких?

Марго отрицательно покачала головой. Мать держала ее в строгости все время до начала обучения в университете. А потом на глупости не было времени: архивы, музеи, много самостоятельной работы и исследований. Учеба полностью поглотила ее. Но девушка не жаловалась. Изучение истории приносило интеллектуальную радость, удовлетворяло ее пытливый ум. А что еще нужно для счастья? Разве что душевного тепла, но, увы, счастья без боли не бывает. А чем сильнее боль, тем больше хочется погрузиться в то, что приносит тебе радость.

– Эх, ты! – рассмеялся Андре. – Нельзя же всю жизнь провести за скучными книгами. Веселись! Смакуй жизнь, дыши полной грудью!

– Я радуюсь… когда я летаю на самолете, когда вижу перед собой безбрежное синее небо. Ты не представляешь, что я испытываю в тот миг… Я не могу описать мое состояние словами. Наверно, так чувствуют себя только в раю, если он, конечно, существует. Да, кстати, еще раз спасибо за машину. Мне очень приятно. Я даже не знаю, как отблагодарить тебя за такой подарок. Это так дорого!

– Да ерунда, – отмахнулся от нее отчим. – Мне, правда, хотелось чем-то особенным отметить ТАКОЕ событие. Не каждый день твоя дочь получает диплом об окончании курса в Сорбонне. Ты – молодчина!