Андрис Лагздукалнс - Проклятые рубины. Книга вторая. Колье Магдалины

После выписки из больницы, Алекс начал постепенно возвращаться к жизни. В конце декабря они даже съездили с друзьями в Бордо, где до хрипоты орали на футбольном матче, проходившем между командами: «Бордо» – «Лион». После завершения матча они праздновали победу «Лиона» 5:0, в небольшом кабачке. Пили сухое вино с сыром и смотрели повтор матча на экране огромного телевизора, заново проживая голевые моменты.

Алекс был страстным болельщиком. Лелька, не желая отставать от мужа, вникла в правила этой игры и с удивлением для себя самой полюбила футбол. Теперь она знала поименно всех игроков любимой команды Алекса «Пари Сен-Жермен». Знала тренеров и основных соперников. Алекс был несказанно удивлен и обрадован, когда как-то раз, на одной из вечеринок, рыжеволосая красавица жена, в присутствии его коллег по комиссариату со знанием дела прокомментировала игру их общих любимцев.

Потом их предпочтения разделились. Лелька считала, что раз они купили коттедж в пригороде Марселя, то и болеть они должны за «Олимпик Марсель». Но Алекс, родившийся и большую часть жизни проживший в Париже, отдавал предпочтение своей любимой команде. Поспорив несколько раз, они пришли к соглашению, что когда их команды играли между собой, то каждый болел за свою. Когда же игра проходила с другими противниками, то они сообща переживали за своих любимцев.

Дело пошло на поправку. Виардо добился возвращения Алекса в Париж, где он комплектовал новую бригаду в управлении криминальной полиции. Алексу разрешили перевод и предоставили отпуск по ранению.

С раннего утра и до обеда Лелька работала над книгами в гостиной уютной парижской квартиры, расположенной в 8-м округе и доставшейся мужу от его деда – знаменитого генерала и героя Франции. Когда перед свадьбой Лелька узнала, где они будут жить, а потом еще и увидела, то от радости чуть не задушила Алекса. Кто бы мог подумать, что из окон их квартиры расположенной под самой крышей шестиэтажного дома построенного в начале прошлого века (иначе и быть не могло в Лелькином представлении) будут видны Елисейские поля.

Алекс варил ей кофе и готовил завтраки. Подсказывал с терминами и подправлял диалоги, добавляя полицейский профессиональный сленг и жаргон криминального сообщества Франции. Потом они обедали и шли гулять по городу.

Алекс показал ей совсем другой Париж, тот, который увидеть обычному туристу, не дано никогда. Они избегали шумных улиц и площадей. Заглянули в трущобы. Исходили пешком узкие улочки Латинского квартала. Подолгу гуляли по острову Сите – сердцу Парижа.

Они писали на цветных листочках названия музеев, театров и кафе, затем свернув их трубочками, перемешивали в бейсболке. Потом, с этой бейсболкой приставали к случайным прохожим прося вытянуть бумажку и помочь им с выбором маршрута. Глядя на их счастливые лица им никто не отказывал.

Но в один из дней психологи полицейского управления вынесли заключение о том, что Алексу необходимо пройти дополнительный реабилитационный курс. Без этого ему не разрешали вернуться к прежней работе. После полученного на руки заключения, Алекс сломался. Причем сломался моментально. Утратил интерес ко всему и что было самое обидное – к Лельке. Он даже спать перебрался в гостиную на диван, установленный перед огромным плоским телевизором. Да он и понятно – отсюда до бара со спиртным было ближе.

Лелька недовольно сопела, ворчала, ругалась, но все было без толку. Ее любимый мужчина, как Колобок катился, вниз утратив интерес к жизни, и находил лекарство от всех проблем в бутылках с вином или коньяком.

Жалея мужа, Лелька пыталась найти оправдание такому поведению Алекса. Но это мало ей помогало. Поэтому Лелька старалась лишний раз не трепать ему нервы, а закрывшись в спальне, сутками не вставала из-за ноутбука.

Лелька понимала, что она, появившись в жизни Алекса всего каких-то десять месяцев назад, не могла заменить ему любимую работу, на которой комиссар провел половину своей сознательной жизни. Стараясь не повышать голос и не устраивать истерик, она пыталась вернуть его к мечтам: о домике в Провансе, о детях, о винограднике. Лелька пыталась донести до Алекса мысль, что не только в работе сотрудника криминальной полиции заключается смысл жизни. Алекс соглашался, обещал подумать, но через несколько дней все возвращалось на прежние рельсы. В очередной раз, попав в управление полиции или встретившись с кем-то из своих коллег, сыщик, начав с кофе плюс коньяк, к полуночи попадал домой еле стоя на ногах.

Все это время Лелька еще и писала. Порой от переутомления на нее накатывали приступы головной боли и тошноты. Вместе с ними приходили прежние страхи, что у нее ничего не получиться и карьера писательницы закончится, так и не начавшись всерьез. А еще она очень боялась потерять Алекса.

Привыкнув жить одна, Лелька, приобретя в лице мужа опору и защиту от всех жизненных проблем, теперь стала панически бояться его потерять. Причем она боялась потерять Алекса не в физическом смысле, а в их отношениях. Во время таких приступов ей хотелось прижаться к нему, свернувшись калачиком, обхватив его сильную руку. Чтобы он гладил ее по волосам и нежно целовал в кончик носа и в мочку уха. Тогда все ее страхи пропадали, а головная боль, затихая, отступала без всяких таблеток. Но в последнее время вместо Лельки этот гад гладил в основном бокалы с коньяком и бутылки с вином. Оставшись в одиночестве со своей болью и страхами, Лелька тихо плакала, наглотавшись таблеток и уткнувшись сопливым носом в подушку.

Однако старинная поговорка «нет худа без добра», оказалась в полной мере применима к Лелькиной жизни. Из-за такого отношения к себе любимого мужчины, у Лельки получались великолепные тексты. Сочные диалоги и переживания героев, написанные с надрывом, вызывали восторг сначала у редактора издательства, а потом и у читателей. Но ее это уже не радовало.

Вообще-то ей не понравилось писать книги на заказ. Помогли ей справиться с этим чувством долгие беседы с ее новой учительницей Луизой де Фоссе и издателем Виктором Наумовичем. Старшие друзья объяснили, что пока Лелька уверенно не займет место в первой шеренге мировых светил детективного жанра, ей придется забыть о том – чего душа писать желает. Начинающему автору, как и копирайтеру или журналисту, предстояло в первую очередь писать книги, которые будут продаваться. Все душевные и глубокомысленные произведения должны были создаваться в свободное время или быть отложенными на несколько лет. Пострадав по привычке пару недель, и вдоволь пожалев себя, Лелька, вздохнув, принялась творить. Вот тут ей и помогли собственные переживания. Не желая «пилить» мужа Лелька все невысказанные слова и чувства вкладывала в текст. Это помогало, но ненадолго.