Вячеслав Белоусов - Плаха да колокола

– Слушай, Василий Евлампиевич, а может, я тебе старый доклад покажу? – прервал молчание секретарь.

Турин насторожился, отставил рюмку.

– Глянь на него профессиональным взглядом. Нюх-то у тебя есть. Может, ты без китайца сам вычислишь паршивого червяка? Оторвал бы я башку ему к чёртовой матери и точку на этом поставил.

Турин поднял брови.

– Не люблю я эти прослушки. – Странников поморщился.

– Давайте доклад, – согласился Турин.

– Наталья! – приказал Странников секретарше, когда та заглянула к ним. – Найди-ка тот доклад Таскаева. Он, наверное, у него и валяется где-нибудь. Неси его.

– И Таскаева пригласить?

– Зачем он нам. – Странников долил коньяк в опустевшие рюмки. – Лимончика ещё не найдётся?

– Минуточку, Василий Петрович, – исчезла секретарша за дверью.

– Обученный у вас контингент, – не удержался от комплимента Турин.

– Заведешь свой не хуже. Потерпи.

– Вашими бы устами…

Они чокнулись.

Но выпить не успели. Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Таскаев, без очков, с безумными глазами:

– Василий Петрович! Доклад пропал!

– Как – пропал? – Странников схватил бедолагу за плечи и затряс так, что Турин забеспокоился за жизнь второго секретаря.

– Похитили, – пролепетал Таскаев.

Полпред частного сектора местных рыбопромышленников Лёвка Узилевский, возвратившись из поездки, привёз дурную весть: Попкова переводят на повышение, до Москвы дотянулся, проныра. Его место займёт Васька Дьяконов, другой кандидатуры на пост заведующего торготделом не обсуждалось.

– А значит?.. – ловя каждое слово, разевали рты Заславские Хацкель и Николашка, Фраткин Самуил и Кантер Эмиль, Креснянский Евсей и прочие господа хорошие, помельче, рыбопромышленники, облепившие Лёвку тесной гурьбой и набившиеся по этому поводу в контору фирмы «Перворосрыба».

Лёвка сел, горькую гримасу состряпав:

– А значит, дураку понятно. Валька, и раньше заправлявший всем, превратит ручей текущих в его карманы податей в речку, а то и в ревущий поток. Открывай деловой человек мошну ширше, деньжата швырять придётся направо и налево. Дьяконов удержу и так не знал, а теперь совсем укорота не будет.

– Только братьев Солдатовых и признаёт! – не стерпев, выкрикнул кто-то.

– Пётр у них заправляет, – буркнул один.

– Пётр любит крупную игру, – тут же поддал огня в костёр перепалки другой. – На карту тыщи швыряет. Вот и выигрывает!

– Все эти тыщи в карманах Дьяконова да Авдеева оседают! – разгоралось пламя. – А те за это – льготы да услуги лучше обычных.

– И ты ставь! Чего не ставишь? Робеешь против них?

– А где взять?

– Если б гуртом, со всех собрать!

– Кто даст на всех? Ищи дураков! Каждый на себя одеяло тянет.

– Вот и не каркай!

Гвалт поднялся не на шутку. Не ассамблея деловых людей, не коалиция, а сходка горлопанов. Лёвка поморщился, в лице перекосился – всегда с этим народом так, поднял руку. Вроде стихло мал-мал, но грызлись в углах, зубы скалили неугомонные.

– Тише там! – прикрикнули на них.

Льва Наумовича Узилевского не то чтобы уважали безмерно, ценили за его способности вести диалоги с властями. Лёвкой кликали между собой, близок был, доступен для каждого и внимания на грубые фамильярности не обращал, к любому подход имел.

– В Саратове, откель я намедни возвернулся, встреча была доверительная, – зашептал Узилевский, – комиссия их заслушивала.

– Обоих к себе требовали? – переспрашивали те, что дальше.

– А как же? Обоих! Одного на повышение, другого вместо него, – возмущались те, что поближе, недогадливостью задних. – Тише вы!

– Попков уже в должности заместителя уполномоченного Наркомторга по нашему краю просил Валентина Сергеевича особливо не трогать братьев Солдатовых… – продолжал также доверительно Узилевский, – ну и ещё пару-тройку лиц.

– Кого это? Кого ещё? Почему? – закричали, запрыгали, возмущаясь, остальные. – Мало всё братьям! И так более остальных хапают! И поблажки им, и скидки, и условия особые! Что ж творится-то?

– Ребята они крупные! – объявил со значением Узилевский и оглядел всех, медленно и тяжело, так, что присели, смолкнув, наиболее горячие.

Тишина воцарилась, слышно, как муха билась в стекло. Рвалась дурная, не зная, что на дворе к ночи уже холод лютый заворачивает, день бы прожить не удалось, выпусти кто наружу. Но сердобольный нашёлся, прицелился, ловко прижал ногтем к стеклу. Щёлк! И снова тишина пуще прежней…

– С братьями Солдатовыми лучше не связываться да и обсуждать их – боком выйдет! Были недовольные когда-то, да сгинули без следа.

– Что же делать? – пискнул кто-то в углу за спинами.

– Жили до этого, – размышляли другие, – не сгинем и далее.

– А если письмецо заслать? – опять подал голос писклявый.

– Какое письмецо? – вытянув шею, попытался углядеть советчика Узилевский. – Кому? Куда?

– Известно. В органы. В ГПУ. В милицию-то, знамо дело, бесполезно.

– Сам писать будешь? – бросил наугад Узилевский, не обнаружив советчика.

– Найдутся. Накатают.

Кто-то нервно хихикнул, не выдержав, или просто поперхнулся. Смешок тут же и замер, не найдя поддержки.

– Писаку и упекут, дурило! – здраво рассудил кто-то. – И правильно сделают!

– Оно конечно, но что ж тогда? – не унимался писклявый.

– Да кто ты там?! – приподнялся Узилевский, ошалев от безуспешных попыток разглядеть дотошного.

– Да шут с ним, с дураком! – встал известный рыбодобытчик бородач Чубатов. – Надо попробовать к Мине Львовичу. А, Лев Наумович? Он прислушается, ежели вы собственной персоной да осторожненько. Без намёков, вот здесь прозвучавших. Ни за кого-то одного, а за общину нашу, за конвенцию! И по сути. Без этих грязных нелепостей!

– Да! – словно прорвалось, выдохнули и остальные многие. – За общество! Это добрые намерения, степенные подходы! И без намёков! Дрязги-то кому нужны!

– Мина Львович в этом деле не заступник, – отрезал Узилевский. – Он пробовал хлопотать за наши квоты. Увеличить просил. Одёрнули органы сверху.

– Это как же?

– А вот так! Частный капитал – не государственный. И я ходил к нему тогда… Теперь в эти дела влезать он не любитель.

– А Солдатова Петруху, помнится, принимал! – язвительно крикнул кто-то.

– Петруха без мыла куда хошь втиснется! – ответил тот же Чубатов, нахлобучивая шапку и подымаясь.

– Я не видел, – отшутился с кислой миной Узилевский, тоже давая понять, что разговор пора заканчивать.

– К Василию Петровичу надо бы вам попробовать, Лев Наумович, к Странникову, – осторожно посоветовал бородач Серёгин. – Не одному, конечно, с делегацией, людей подобрать солидных. Как говорится, с багажом этих самых…