Колин Голл - Укрощение дьявола

–Замечательно! Вот это мысль! По мне нет ничего лучше, чем чтение в уютном полумраке вечером. Да знаешь ли ты, что влияние тьмы на силу воображения было не раз доказано уже тем, что творческие способности проявляются как раз тогда, когда они менее очевидны. Темнота делает и музыку более выразительной.

–Даже ты обретаешься в темноте.

–Ну и что такого?

–А то, что ты человек с большими странностями. Притом в голове не укладывается, что ты имеешь душу, которая чернее египетской ночи. Сколько же в тебе противоречий!

–В человеке их мало?

–Что мне до людей, когда ты – моя забота, – заявила она, довольная тем, что назвавшись покровителем, Вельзевул принял ее у себя и позволил ей войти в его интересы. Но коль скоро поведение ее было молчаливо одобрено, она вознамерилась взять все домашние дела в свои руки. Вообще же она не боялась трудностей, справедливо полагая, что они неодолимы для слабодушных.

–Я лишь хочу сказать, что дьявол менее склонен впадать в крайности. Все очень обычно: в злобе человек сжигает себя, а в радости наполняется энергией.

–В чем твое величие?

–В моем уме и красоте, – ответил Вельзевул и воздел руки к потолку, где коричневым по белому был написан его девиз.

– Еще бы! Умен, красив, благороден. Выходит, что зря тебя ругают. Разве ты того заслуживаешь? – сказала Сара, готовая ради него взойти на костер мученичества.

–О, да, – сказал Вельзевул. – Все поносят, чернят, ругают меня сверх всякой меры, даже не пытаясь найти причину для оправдания, – не без возмущения говорил он. – Вот плоды моих стараний! Я вхожу в человеческое тело не потому, что в человеке только и может дьявол обрести свое величие, а для того, чтобы пережить все его чувства. Не в последнюю очередь я хочу возвести в добродетель соблазн.

–Зачем тебе это? – спросила Сара, удивляясь оригинальности его ума.

–Что есть невинность, как не воплощение добродетели! Но как нельзя отвратить дождь зонтом, так и нельзя лишить невинность соблазна.

–Дорогой мой, скажи, а ты можешь сделать так, чтобы Китай исчез с карты мира?

–Вопрос сводится к следующему, угодно ли тебе, чтобы китайцы исчезли с лица Земли?

–Да. Терпеть их не могу. Там, где они все меняется к худшему. Стоит одному из них увидеть щель, как эти тараканы тут же расползаются во все стороны. Это ужас что такое! Почему русские допускают их в свою страну?

–Там никто не думает о стране.

–Почему Бог не благословил Россию? Хотя бы ты ее защитил от китайцев!

–Русские сами себя разоряют. Воровство для них отправная точка. Власть там крепко держится за испытанные способы мошенничества. Единственный надежный источник обогащения русские видят в воровстве. Знаешь, в прошлый раз я жил неподалеку от Колумбийского университета, в красивом доме, построенным в неоклассическом стиле. Однажды я увидел из окна, что мой сосед- китайский профессор косит свой газон. Тогда я смотрел на него и подумал, что никогда не приглашу его к себе.

–Вот видишь, а я что тебе говорю! Ты должен положить конец их убогим и жалким притязаниям! Они воруют наши технологии, – ненавижу их за это, они многим нам обязаны, но признать этого не хотят.

–Что же ты предлагаешь?

–Уничтожь их! Я так хочу!

Вельзевул удивленно посмотрел на нее.

–Сара, как ты кровожадна, я думал, что ты добрее, – сказал он в заключение.

6. Это был уже второй музыкальный вечер. Сара любила музыку, но сама играть не умела, предпочтение она отдавала пианино, брала даже уроки, но бросила занятия по какой-то маловажной причине. Выслушав ее, Вельзевул сказал:

–Я музыке учился для того, чтобы ее наслаждаться. Я пианист, развлекаю себя игрой. Раньше я хотел превзойти Шопена, Тальберга, учился у Адольфа Гензельта, подражая его манере, преодолел технические и музыкальные трудности, но затмить его не смог. Буду тебе благодарен, если ты найдешь для меня учителя или школу, где бы я мог научиться танцевать свинг. Это самый прекрасный танец из всех.

–Это парный танец. Я буду твоей партнершей и тоже пойду с тобой учиться.

–Но сейчас мы пойдем гулять. Давай в Тайм-сквер, а оттуда по 42 улице. Жаль, что Рождество прошло. Меня всегда манит и увлекает вся эта возня вокруг праздника. Нет в мире другого города, сказочное великолепие которого в Рождество пробуждало бы такой отклик в душе людей. Сколько я себя помню, на Рождество я всегда приезжал в Нью-Йорк. Американцы с большим искусством и мастерством украшают свои города. Повсюду звучит музыка, горят свечи, висят на дверях рождественские венки.

–Помнишь потрясающую рекламу Кока-колы: мальчик слышит знакомую мелодию, подходит к окну и видит светящийся трейлер, который едет мимо его дома? Сколько в ней волшебства и магии! Каждый раз, когда я вижу это, меня охватывает трепет. Ну, разве не лучше было бы чаще показывать эту рекламу, чтобы в душах царила радость!

–Мне нравится в Рождество не торопливо гулять по красиво украшенным улицам, видеть с какой изобретательностью оформлены магазины, уже просто идти в толпе и чувствовать возбуждение доставляет мне эстетическое удовольствие. В это время и в самом деле поток человеческого восторга остановить невозможно: люди опьянены своими чувствами, они забывают об окружающем мире и о том, каким жестоким он может быть.

–А я обожаю Сочельник – это время активной деятельности, приятные приготовления к празднику выступают на первый план: подарки, украшение дома, гости, друзья, дети, которые изнывают от нетерпения… Что и говорить, все проникаются атмосферой праздника, все ходят в церковь, готовят разную еду и все такое. Не знаю, как еще объяснить мое восхищение этим праздником?

–В Европе тоже стараются красивыми композициями украшать города. Но пытаться подражать американцам, не обладая их духом, – это значит, подражать внешним приемам без поэтизации того, к чему они относятся.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.