Кристофер Сэнсом - Суверен

– Вот и все, что осталось от мятежников, – изрек Барак, и губы его искривила гримаса отвращения.

– Да, – проронил я и склонил голову, не в силах более выносить подобного зрелища.

Мною овладела мысль о том, как запутаны дороги судьбы. Если бы не заговор, раскрытый нынешней весной, я никогда не оказался бы в Йорке. Более того, король не предпринял бы своего путешествия на север, обставленного с небывалой торжественностью.

Наконец мы миновали ворота, и лошади, громко цокая копытами по булыжной мостовой, понесли нас в город.

Сразу за крепостной стеной начиналась узкая улица, застроенная трехэтажными домами с выступающими карнизами. Здесь было множество лавок, напротив которых громоздились прилавки, заваленные всякой всячиной; торговцы, сидя на деревянных чурбанах, зазывали покупателей. Несмотря на это, Йорк отнюдь не производил впечатления богатого и процветающего города. В большинстве своем дома требовали ремонта, на их обшарпанных стенах зияли глубокие трещины, а грязную мостовую покрывали бесчисленные выбоины. Толпа, снующая туда-сюда, изрядно затрудняла движение. Я знал, что мастер Ренн, подобно всем городским стряпчим высшего разряда, проживает в квартале, прилегающем к собору. Найти туда дорогу не составляло труда, ибо башни, возвышавшиеся над городом, служили надежным ориентиром.

– Я умираю с голоду, – вновь завел свою песню Барак. – Прежде чем приступить к делам, неплохо бы перекусить.

Перед нами возникла еще одна стена. На мой вкус, в Йорке было слишком много стен. За ней виднелась громада собора. Впереди расстилалась широкая площадь, сплошь заставленная рыночными прилавками; прохладный влажный ветер раздувал их яркие парусиновые навесы. Деловитые хозяйки, подметавшие площадь широченными юбками, с напускным презрением разглядывали товары и препирались с торговцами и ремесленниками, одежду которых украшали гербы различных гильдий. Чумазые дети и облезлые собаки высматривали, не удастся ли поживиться лакомым кусочком. Приглядевшись к жителям города, я заметил, что в большинстве своем они носят грубые башмаки на деревянной подошве, а одежду их покрывают многочисленные заплаты. Увидал я и нескольких стражников, облаченных в плащи с городским гербом. Стоя чуть в стороне, они наблюдали за порядком.

Внимание мое привлекла группа высоких светловолосых парней, которые с помощью оглушительно лаявших собак гнали к рынку стадо овец с диковинными черными мордами. Я с любопытством разглядывал обветренные лица и толстые шерстяные куртки погонщиков; судя по всему, они принадлежали к числу легендарных жителей долин, которые пять лет назад составили ядро мятежа. Отвернувшись, я перевел взгляд на ворота соборного квартала, в которые то и дело входили священники в черных сутанах и монахи в коричневых плащах с капюшонами.

Барак, не теряя времени даром, подъехал к прилавку, где продавалась свежая выпечка. Не слезая с лошади, он осведомился, сколько стоят два пирога с бараниной. Торговец, как видно сбитый с толку лондонским акцентом Барака, в недоумении уставился на него.

– Вы что, с юга? – не слишком любезно буркнул он.

– Да. И мы чертовски проголодались. Сколько стоят два пирога с бараниной? – вновь спросил Барак, выговаривая каждое слово чуть ли не по слогам.

– Что это ты крякаешь, как селезень? – проворчал торговец, злобно сверкнув глазами. – Или у вас на юге все так разговаривают?

– А у вас на севере все вместо человеческих слов издают какой-то скрежет, словно водят ножом по сковородке? – не остался в долгу мой помощник.

Двое дюжих овцеводов из долины, которые как раз проходили мимо, остановились и прислушались к вспыхнувшей перепалке.

– Этот южный пес слишком громко тявкает, – заявил один, обращаясь к торговцу.

Второй, не тратя слов, схватил Сьюки под уздцы здоровенной мозолистой рукой.

– А ну пошли прочь, олухи деревенские! – угрожающе процедил Барак.

– Заткнись, грязный пес! – выпалил один из овцеводов, и лицо его исказила ярость.

Я был поражен тем, что пустяковое столкновение вызвало у него столь бурные чувства.

– Видно, ты думаешь, раз сюда собрался жирный Генри, ты можешь помыкать нами как вздумается. Да только не на тех напал.

– Чем болтать языком, поцелуй лучше мою задницу, – изрек Барак, не привыкший глотать оскорбления.

Рука овцевода потянулась к мечу. Барак схватился за ножны. Я поспешно направил лошадь прямо в толпу, продираясь к дебоширам.

– Примите мои извинения, господа, – произнес я умиротворяющим голосом, хотя сердце бешено колотилось. – Мой помощник вовсе не хотел вас обидеть. Мы проделали длинный путь, очень устали и…

– Э, да ты служишь горбуну? – насмешливо обратился к Бараку овцевод, скользнув взглядом по моей невзрачной фигуре. – Уж наверняка вы с хозяином пожаловали сюда, чтобы вытянуть у нас последние денежки.

Он вновь потянулся за мечом, однако острие пики, внезапно упершееся забияке в грудь, заставило его остановиться. Два стражника, заметив назревающую стычку, поспешили ее предотвратить.

– Бросить оружие! – скомандовал один, по-прежнему прижимая пику к груди овцевода.

Товарищ его точно так же поступил с Бараком. Вокруг начали во множестве собираться зеваки.

– Что это вы здесь затеяли? – рявкнул стражник.

– Южанин набросился на пирожника с руганью! – выкрикнул кто-то из толпы.

Стражник, дородный мужчина средних лет, удовлетворенно кивнул.

– Да, южане скверно воспитаны, – изрек он, смерив Барака пронзительным взглядом. – От них только и жди всяких непотребных выходок.

Толпа встретила его слова одобрительным смехом. Кто-то даже захлопал в ладоши.

– Мы всего лишь хотели купить пару вонючих пирогов, – процедил Барак.

– Продай ему пироги, – обернулся стражник к торговцу.

Тот послушно вручил Бараку два пирога с бараниной.

– Шесть пенсов.

– Что? – ушам своим не поверил Барак.

– Шесть пенсов, – повторил торговец более громко и отчетливо.

– За два жалких пирога? – вопросил Барак, у которого глаза на лоб полезли от удивления.

– Заплати ему, – приказал стражник.

Барак медлил, не в силах смириться со столь грабительской ценой. Я поспешно протянул торговцу две монеты. Тот с подчеркнуто недоверчивым выражением попробовал каждую на зуб, прежде чем опустить в карман.

– А теперь, сударь, убирайтесь, да поживее, – произнес стражник, нагнувшись ко мне. – И на досуге поучите своего помощника хорошим манерам. Вы ведь не хотите попасть в неприятную переделку перед самым приездом короля, правда? – добавил он, многозначительно вскинув брови.

Провожаемые пронзительным взглядом стражника, мы с Бараком подъехали к воротам соборного квартала. С трудом спешившись, привязали лошадей и опустились на деревянную скамью, стоявшую у самой стены.