Сергей Колбин - Эшафот на пьедестале. В трёх частях

– Как ты нас выследил, нищий паренёк, и кто твой хозяин?

– Хозяин мой на дне озера раков кормит, а слежу я только за зверьми на охоте, за людьми не доводилось.

Детина обернулся и, засунув два пальца в рот, громко свистнул. Вскоре на гору поднялись пять человек, такого же затрапезного вида и, подойдя поближе, начали пристально рассматривать незнакомца. Самый здоровый, с угольно-чёрной бородой, пошептался с детиной и, почесав затылок, произнёс:

– Ну, вот что, парень, лихие люди мы, а ты или с нами останешься, или молитву читай – иного пути у тебя нет!

Авдошка долго смотрел в глаза чернобородому, а потом нехотя, сглатывая слюну, ответил:

– Видно, сама судьба привела меня к вам – некуда идти, грех на мне тяжкий – так что принимайте к себе, добрые разбойнички!

Мужики загоготали. Чернобородый подошёл к Авдею и, похлопав того по плечу ладонью, как лопатой, спросил:

– Звать-то тебя как?

Получив ответ, назвался сам и представил подельников:

– Архип я – главным буду тут. Этот, что приласкать тебя хотел дубиной, Никита. Сивый Гаврила, одноглазый Иван, а толстяк – просто монах, без имени. Ну, пошли смотреть хоромы – жить тебе в них, если не сплошаешь, до смерти.

Они спустились по крутому северному склону и оказались у подножья верхней части горы. Небольшая утоптанная площадка была окружена густым ельником, а несколько молодых ёлок как-то неестественно заслоняли склон. Архип раздвинул их, и перед ними открылся лаз.

– Проходи, новобранец, не стесняйся.

Авдей, склонившись, вошёл в проход. Где-то в глубине мерцал отблеск лучины. Шагов через десять низкий свод перешёл в высокую просторную камеру, где можно было стоять во весь рост. Посередине выложенные кругом угадывались закопчённые гранитные камни, между которыми тлели угли костра. По краям, вдоль стен, был настелен еловый лапник – видимо, для спанья. В противоположной стороне от лаза на чурках располагалась колода, над которой горела лучина, и где кто-то ел из котла варево.

– Ну, присаживайся, Авдошка, похлебай, небось, изголодался. После недавней вылазки, у нас даже хлеб есть, – предложил атаман.

– Алёшка, кашевар! Угощай гостя – он к нам надолго.

Сидящий за колодой, худой и чумазый парнишка, молча подал деревянную ложку и ломоть хлеба. Авдей с жадностью набросился на еду. Насытившись, он первым делом спросил:

– А дым-то, куда из кельи уходит?

Парнишка подал писклявый голосок:

– Вона, наверху, осина пустотелая врыта.

Архип дождался, когда гость положит ложку, и только потом решительно потребовал:

– А теперь рассказывай в подробностях, как оказался здесь, только без вранья, а то сам знаешь, что будет!

Авдей повторил то, что с ним произошло и что прокрутилось в голове за минувшую ночь. Когда он закончил, возникла пауза, после которой чернобородый с интонацией доверия к сказанному, медленно, с хрипотцой произнёс:

– Да, парень. Сломалась у тебя жизнь. Но не унывай – у всех нас произошло что-то подобное, а у иных и похлеще. Пойдём-ка на гору, погреемся на солнышке да побалакаем. А вы, ребятки, разомнитесь на дровишках – зима будет длинной и холодной.

При ясном дневном свете с вершины горы открылась великолепная панорама: на севере виднелась тёмно-синяя гладь Чудо-озера, простирающаяся до самого горизонта; на востоке, под горищей, текла, блестя струями, небольшая речка; на юге к подножью холма примыкало маленькое озерцо, с голубого цвета поверхностью; на западе низины моховых болот чередовались с высокими сопками, поросшими сосновым лесом. Лепота! И Авдей, и Архип, безусловно, чувствовали это, но восторгаться им было невдомёк – просто хорошо, и располагает к откровенной беседе.

– Перво-наперво скажу тебе, Авдошка – без моего дозволения ни на шаг – враз догоним. Знаешь почему?

– Догадываюсь. Здесь ваше логово, а если прознают, то всем крышка.

– Смотри-ка, смышлёный! Пика твоя пока побудет у меня – не взыщи. Пойдём на дело – получишь. Откуда она у тебя, такая мудрёная?

– Отец в бою с ливонцами добыл. От них же, вместе с матерью, опосля и смерть принял. Это всё моё наследство.

– Да, моих родителей тоже супостат порешил. А братишек младших своя же гнида на вилы насадила…

У Архипа на миг дрогнул голос.

– Вот теперь я их и насаживаю!

Они долго молча сидели на поваленном дереве. Поднявшийся ветер порывами стал заваливать лопату бороды Архипа, а Авдошкина шелковистая лишь пошевеливалась под упругими струями гонимого воздуха.

– Ну, ладно, иди мужикам пособи, да обнюхайтесь, а то на деле можно и топор в спину получить.

Авдей двинулся в сторону стука дровосеков, а Архип спустился в логово.

– Алёшка! Бери нищенскую суму и отправляйся в Ямскую слободу. Разнюхаешь: кто куда собирается, что повезут, какие новости. В общем, не впервой – знаешь, что нам нужно. А, главное разузнаешь про карету с Дементием – не врёт ли наш гость, а то не ровен час засланный. Три дня тебе на всё – раньше не возвращайся, и больше, чем на день не опаздывай. Да, вот ещё – соли купишь.

Архип подошёл к бочке, стоящей в углублении стены, с большим трудом вывернул её оттуда и, запустив руку, достал пригоршню медных монет.

– Здесь тебе на котомку соли с избытком хватит, а остаток таким же нищим раздашь. Не скупись – сам такой!

Довольный шуткой, Архип гоготнул.

На четвёртый день Алёшка, с синяками и пустой котомкой, приковылял на гору. Архип завёл бедолагу в логово, а всем велел погулять.

– Ну, что там у тебя случилось?

– Шёл по тракту, в аккурат у Рачевьего озера. Налетели, как коршуны, воеводы услужники – пытали да расспрашивали.

– Что им было нужно?

– А, всё про лихих людей расспрашивали да про тебя, чернобородого.

– Сказал что?

– Упаси Господь – ты ж мне как родной отец!

– Что там с Дементием?

– Правду сказал Авдошка – закопали Дементия, сам видел.

– Туда ему и дорога, кровососу! А, соль где?

– Так ведь услужники всё выгребли да ещё накостыляли.

– Сколько их было?

– Десятка три, а может и более.

– А что за оружие у них?

– Копья да сабли, а у одного пищаль видел самострельную.

– Да, всерьёз за нас взялся воевода!

За обедом Архип сообщил подельникам новости, принесённые Алёшкой.

– Ну что, ребятки – ещё неделю придётся дровишками позаниматься, а то, не ровен час, на засаду можно напороться. Харчи пока есть, вот с солью плохо – не принёс кашевар. Архип на минуту задумался.

– Отправляйтесь, монах с Никишкой, в береговые деревни, да только не в ближайшие. Раздобудьте соли, а лучше купите – рыбаки народ зажиточный, деньги любят.

– А чего не в ближайшие? – встрял Гаврила.

Атаман пояснил:

– Волк и тот вблизи логова скотину не трогает, а нам, по всему, умнее следует быть.