Джесс Кидд - Смерть в стекле

Брайди снова поворачивает сосуд и сталкивается с существом лицом к лицу. Слава богу, его глаза плотно закрыты. Под веками проступает тень чернильных зрачков. Скулы заостренные, напоминают жабры. В открытом розовом ротике можно рассмотреть зубы – острые мелкие щеточки, как у щуки.

– Его называют Уинтеровой Русалкой.

– Он настоящий? – шепотом спрашивает Руби.

– Это проверить нельзя, – отвечает Брайди. – Согласно легенде, его сохранность зависит от того, насколько плотно запечатан сосуд.

– Давнишний? – любопытствует Руби.

– Ему, наверное, лет сто.

Русалка на плече Руби плывет мимо чернильного якоря к его запястью. Заглядывает в сосуд и резко отплывает, затем поднимается по его руке вверх и исчезает под мышкой.

– Я уже видела это существо, – натянуто улыбается Брайди. – Уникальный экземпляр.

– Расскажите, – просит Руби.

Она испускает вздох.

– Он принадлежал анатому и хирургу доктору Джону Имсу. Тогда я его и видела.

– Вы были знакомы с этим Джоном Имсом?

– Я была его ученицей. Меня продали ему за гинею, когда я была ребенком.

Руби ждет. Наблюдает за ней. Он догадывается, что с этим заспиртованным младенцем связана целая история, и знает, что Брайди пытается подобрать слова, чтобы поведать ее.

Ее глаза прикованы к сосуду.

– Руби, он абсолютно такой же, каким я увидела его в первый раз. И такой же невероятный, как и тогда. – Брайди поднимает глаза на покойника. – Он изменил мою жизнь.

Май 1841 года

Господин снял с сосуда покрывало.

Брайди была слишком взрослой, чтобы разреветься, а гордость не позволяла ей закричать, хотя ей хотелось и плакать, и вопить одновременно.

Слишком взрослой? Сколько лет было Брайди?

Не больше десяти, не меньше восьми, говорил ее папаша. В любом случае маленькая, выглядела она не на свой возраст – гораздо младше.

Брайди глубоко вздохнула и приблизилась к сосуду. Хотя ноги подсказывали, что надо бежать, и голова с ними соглашалась.

– Посмотри внимательно, Бриджет, – велел ей господин. – И скажи, что ты об этом думаешь.

Брайди чувствовала на себе его взгляд. Он наблюдал за ней. Хотел увидеть, как она отреагирует на это – на закупоренный кошмар. И Брайди каким-то образом догадывалась, что от того, как она себя поведет, зависит ее будущее. Оно определится сейчас, здесь, с ним, в этом доме.

Брайди протянула руку к сосуду с намерением потрогать стекло, но, осознав, что ладонь у нее грязная, отдернула ее и спрятала в юбках. Чумазая донельзя, в этой восхитительной комнате она смотрелась еще более неуместно, чем та жуть, что заключал в себе стоявший перед ней сосуд. А комната воистину была восхитительна: застекленные шкафы, стол из полированного дерева, полки с книгами в кожаных переплетах. И в обрамлении окна – широкий газон, а за ним вдалеке – парусники. Но Брайди не видом любовалась, а смотрела на сосуд.

Она украдкой взглянула на господина.

У него были синие глаза, рыжеватые бакенбарды и русые волосы с проседью на висках. С вытянутого лица не сходило выражение, присущее печальной горделивой лошади. В глазах, которые, как вскоре предстояло убедиться Брайди, улыбались чаще, чем его губы, светилась серьезная улыбка. Довольно высокий, он имел правильные черты лица, хотя нос, пожалуй, был несколько островат, а губы излишне тонки. Говорил он спокойным тоном, был учтив со всеми (независимо от социального статуса человека, к которому он обращался), одевался элегантно, хотя и мрачновато.

Звали его доктор Джон Имс, и несколько часов назад он купил Брайди за гинею. Теперь он терпеливо ждал, желая посмотреть, что приобрел.

Брайди снова сосредоточила внимание на сосуде и его дьявольском содержимом.

Что посоветовал бы ей ее старый папаша Ган Мерфи?

Если сомневаешься, разбери на части, девочка.

Мертвые лягушки, птицы, крысы, кошки, а однажды даже несчастная собака, которую повесили уличные дети. Все они были аккуратно вскрыты и исследованы. Брайди часами изучала тайны их организмов, восхищаясь устройством конечностей и крыльев, дула в трахею мертвой птицы, возрождая звуки ее пения.

После Брайди собирала в кучку останки и бережно хоронила их – закапывала в коробке из-под табака или из-под чего-то еще. И никогда не забывала положить на могилку цветок или листик, а также произнести молитву. В знак почтения.

Если сомневаешься, разбери на части, девочка.

Брайди посмотрела на доктора. Он все так же терпеливо ждал.

Она как можно тщательнее вытерла ладони о юбки (такие же грязные, как и ее руки) и вытащила карманный нож.

Она вскроет сосуд, понюхает жидкость, извлечет это существо, словно уродливый соленый огурец, встряхнет его, положит на стол… Брайди приставила острие ножа к герметичному шву, соединяющему сосуд с крышкой.

– Не вздумай! – вскричал доктор Имс с нотками веселого изумления в голосе. – Герметичность нарушать нельзя. Спрячь нож, дитя.

Брайди повиновалась.

– Бриджет, тебе доводилось видеть что-то подобное?

Брайди вспомнила, как вместе с Ганом они поздно вечером приходили в больницу – по делу. Вспомнила секционные столы, ведра с кровью и мокрые мешки – много чего видела. А что-то подобное? Ни разу.

– Не припомню, сэр.

Доктор Имс с любовью смотрел на младенца в сосуде.

– Это чудо природы или фокус?

– Фокус, сэр. У детей хвостов не бывает. – Потом ужасная мысль пришла ей на ум. – Ой, сэр, неужели младенца убили, чтобы поместить его в сосуд?

– Нет, Бриджет, – качает головой доктор Имс. – Это существо уже было мертво. Его поместили в стеклянный сосуд со специальной жидкостью для сохранности. Сочли, что это очень важный экземпляр, который нельзя потерять.

– Откуда вы знаете, что он был уже мертв?

– Я – врач, – улыбнулся доктор Имс.

Брайди его объяснения не убедили.

– Итак, Бриджет, – произнес доктор, – как мы называем это существо?

Брайди понятия не имела.

– Ребенок-рыба? – отважилась предположить она.

– Он зовется Уинтеровой Русалкой.

Чудесное имя, и слова чудесные.

Русалка, русалка, русалка.

Это слово Брайди нашептывала себе под нос снова и снова, пока ходила вокруг стола, рассматривая Уинтерову Русалку со всех сторон.

Наконец, подняв глаза от сосуда, она увидела в дверях молодую женщину.

– Элайза – наша экономка, – представил женщину доктор Имс, – она поможет тебе устроиться.

Элайза присела перед доктором Имсом и кивнула Брайди. На сосуд с русалкой она едва взглянула. Брайди еще не знала, что Элайза на все реагировала с полным самообладанием, ибо, работая на доктора Имса, она всякого насмотрелась.

Элайза Брайди очаровала. У нее были ореховые глаза и блестящие каштановые волосы. Одета она была в чистое опрятное платье.