Дмитрий Сафонов - Сокровище

Марина стояла на углу Кирочной и Таврической. Любовалась. Несколько шагов в сторону, и перед ней открылось во всем своем великолепии масштабное мозаичное панно «Суворов, пересекающий Альпы».

Все-таки Питер – волшебный город! Как прекрасно жить среди этой красоты! Конечно, разум всегда просил скидку на климат, но душа не давала, – ты только посмотри вокруг! Какая красота!

Послышалось деликатное скрипение тормозов. Марина оглянулась. Из машины такси выбрался Митя.

– Где мы? – спросил он.

– Музей Суворова, – ответила Марина. – Основан в одна тысяча девятисотом году. Кстати, ты знаешь, что Суворов был первым человеком в России, в честь которого персонально возвели музей?

Митя оглядел мощное здание со сторожевой башней и узкими бойницами.

– Это ты так тонко издеваешься? Конечно, не знаю. Один-ноль в твою пользу.

Марина смягчилась; не стоило подчеркивать очевидное неведение брата; москвичу простительно.

– Как твой глаз? – спросила она.

Митя вернул издевку.

– Какой именно тебя интересует? – он помахал указательным пальцем перед лицом; от здорового глаза к подбитому.

Марина рассмеялась.

– Один-один! Нам нужен малый левый зал.

– Зачем нам вообще музей Суворова? Что ты надеешься здесь найти? Суворов умер раньше, чем Павел Первый.

– Откуда такие познания? – удивилась Марина.

– Видел по телевизору.

– Малый левый зал целиком посвящен Суворочке, – объяснила Марина. – Вперед!

Марина и Митя направились ко входу в музей.

Они не замечали серебристого «Мерседеса», стоявшего неподалеку.

Внутри музея Суворова, величественного серого здания со светло-коричневой крышей, оказалось множество узких коридоров, заканчивающихся небольшими комнатами.

Марина постучалась в одну из них.

Дверь открыл маленький сухонький старичок с неестественно раздутой талией.

– Добрый день, Пал Палыч!

– Здравствуйте, Мариночка! Сочувствую вашему горю. Извините, не смог придти на похороны Сергея Николаевича, – старичок согнулся и положил руку на поясницу. – Спину прихватило. Вот. В аптеке листовка лежала. Мол, пояс из собачьей шерсти.

– Помогает? – участливо спросила Марина.

– Врут, – отвечал согбенный старичок. – Вы же знаете, как это у нас принято. Если болит маленько – идем к врачам. А коли невмоготу – бежим к бабке-знахарке. Рассудок пасует перед предрассудками.

– Пал Палыч, – с укоризной сказала Марина.

– Не судите строго, Мариночка! До бабки не добежал. А вот листовочку в аптеке зацепил и даже на пояс потратился. Даром, что из собаки, а не помогает, пес!

– Пал Палыч! – объявила Марина. – Нужна ваша помощь.

– Голубушка! – спохватился старичок. – Всегда к вашим услугам. Я ведь – только на спину инвалид. Соображать еще могу. Или вы – невзначай мебель решили перевозить?

– Нет, Пал Палыч, – успокоила Марина. – Мне нужны ваш острый глаз и феноменальная память.

– Ну, коли вы меня таким превосходным образом ангажируете, – расцвел старичок, – постараюсь соответствовать. Располагайте, как хотите! И глазом, и памятью. Лишь бы не подвели.

– У меня есть письмо Суворочки, – сказала Марина.

– Так, так, – старичок закивал. – Подлинность интересует? Где ж оно? Давайте!

– Письмо – в цифровом виде, – Марина показала на Митю.

Митя вышел вперед. Старичок смутился.

– Не силен, Мариночка. А вас как, голубчик, величать?

– Митя.

– Митя. Вот оно что. У меня там, в углу, печатная машина…

– Принтер, – перебил Митя.

– Именно! – подтвердил старичок. – Если совладаете…

– Не сомневайтесь! – заявил Митя.

– Дерзайте, юноша! – Пал Палыч подвел Митю к принтеру.

Митя осмотрел провода, достал смартфон. Склонился, настраивая соединение. Старичок, с затаенной опаской, следил за каждым его движением.

– Пал Палыч! – отвлекла внимание Марина. – Отец часто ходил к вам.

Старичок ненадолго оставил Митю; повернулся к Марине.

– А как же? Навещал. И всегда – с бутылочкой, – звучало, как упрек. – Видите, какой у нас холод?

– Что он смотрел?

– Все, – ответил Пал Палыч. – Все, что не вошло в основную экспозицию. Амбарная книга. Метрики детей. Да! – погладил ноющую поясницу. – Рисунки.

– Суворочка любила рисовать? – ухватилась Марина.

– Ну, как любила? Как многие в то время. Помните, на полях у Пушкина? Перо и чернила. Любила, конечно. Но не умела. Поэтому многие ее рисунки здесь, в запасниках.

– Что там?

– Если честно, – ерунда. Пасторальная тематика. Поля, луга, пригорки, лесок. Домик их, в Фетиньино. Да, точно. Есть такой.

Марина насторожилась.

– Домик? Можно, я взгляну?

– На четвертой полочке, зеленая коробка. Не ошибетесь. Этот рисунок – в рамочке, – старичок отвернулся от Марины и вновь сосредоточился на Мите.

Принтер загудел, поднатужился и выдал целый лист формата А4. Пал Палыч схватил теплую бумагу, водрузил на нос очки.

– Да! Да-да-да! – выпалил он. – Суворочка! Вот этот характерный наклон в букве «Н» и завиток в прописных…

Марина не слушала. Она и так это знала. Подлинность письма не вызывала сомнений.

Марина отошла, открыла зеленую коробку, достала рисунок в рамке. На рисунке, весьма незатейливо, был изображен барский дом.

«За нашим домом в Фетиньино», – так было в письме.

Марина взяла и сделала то, что никому за эти два столетия не приходило в голову: поддела ногтем картонную рамочку и разорвала.

– Мариночка! – вещал Пал Палыч. – Это, вне всяких сомнений, ее рука. Смотрите-ка! Она пишет о странице из дневника Павла Первого…

Марина едва слышала его слова; внутри рамки, за рисунком, лежал сложенный вчетверо листок. Марина вытащила его и спрятала в карман.

Старик смаковал каждый кусочек текста.

– О супруге-то она о своем как… Любила стервеца. Ну, а как не любить? Такой богатырь!

С куриными мозгами, – про себя добавила Марина, а вслух произнесла.

– Спасибо, Пал Палыч! Выздоравливайте! – и, не давая старичку опомниться, ухватила за руку Митю и поспешила к выходу.

Марина и Митя снова вышли на Кирочную. В ста метрах от музея стоял серебристый «Мерседес», но брат и сестра не обращали на него внимания.

– Ты знал, что отец вел двойную жизнь? – спросила Марина.

– По-моему, это очевидно. Он ведь не рассказывал тебе, что у него есть такой замечательный сын, который в два счета подключил смартфон к дореволюционному принтеру.

– Ты знал, что он был рыцарем Мальтийского ордена?

Митя пристально посмотрел на Марину.

– Слушай, а где ты была после того, как погас свет? Что с тобой делали? По голове не били?

– Значит, тоже не знал.

Марина достала визитку, набрала номер.

– Я не успела спросить, как вас зовут, – сказала она вместо приветствия.