Андрей Борисовъ - Наследство Пророка

Эту фразу из патерика историки считают ключевой для датировки событий вокруг Варяжской пещеры и ее сокровища. Пожар в Печерском монастыре связывают с нападением половцев под рукой хана Боняка 20 июня 1096 года.

После опустошения и разорения монастыря нечестивыми, печерские монахи приступили к восстановлению обители и для этого потратили толику из сокровищ, именно тогда Федор начал устраивать свою наземную келью во дворе «ветхого» монастыря. Необходим для строительства лес поставляли по Днепру, а оттуда телегами его переправляли в гору. Это и нашло свое отражение в «Киево-Печерском патерике», получив жестокую окраску из-за того, что слухи о находке золота в Варяжской пещере начали распространятся. Так «нанятые работники и возчики воздвигли крамолу на блаженного, требуя своей платы…» за якобы не перевезенный ими лес. «К тому же присудил и недобросовестный судья, будучи подкуплен золотом: не помня угрозы Господа, что судящий неправедно сам будет осужден, он не побоялся сказать преподобному Феодору: – Пусть помогут тебе платить те бесы, которые помогли перевозить».

Естественно, что эти слухи доползли и до Великого князя (с 1093) Киевского Святополка II Изяславича, который «был весьма сребролюбив и скуп, из-за чего жидам многие пред христианами вольности дал, через что многие христиане торга и ремесел лишились». В Киево-Печерском патерике сохранились следы решительного осуждения Святополка: «Много насилия людям сотворил Святополк, дома сильных до основания без вины искоренил и имения многие отнял». В принадлежащем перу печерского инока Поликарпа «Слове о Прохоре Лебеднике» (из Патерика), откуда извлечена эта фраза, рассказывается о том, что игумен Иоанн «обличает» князя, что эти все деяния «…богатства и насилия ради». В ответ Святополк заточил игумена в г. Турове, т.к. в это время преставился Ефрем, митрополит русский и Святополк готовился к съезду князей, где третейскими судьями будут выступать духовные и мирские старейшины и, не желая иметь политизированного главу церкви, по примеру своего деда Ярослава, хотел поставить митрополитом Киевским Никифора, епископа полоцкого, по происхождению русского.

Пока Святополк находился в Турове, его сын Мстислав лично прибыл со своими воинами к Печерской обители, захватил монаха Феодора, а затем и Василия и жестоко пытал обоих, но так и не узнал о местонахождении варяжского клада. Тела умерших от пыток монахов забрала монастырская братия и с почестями похоронила в Варяжской пещере. Через некоторое время нетленные тела мучеников перенесли в Антониевы (Ближние пещеры), где они находятся и по сей день.

В 1098 году после того, как против Святополка выступил князь Владимир Всеволодович Мономах, разгневанный злодейским ослеплением Святополком и его двоюродным братом Давыдом Игоревичем теребовльского князя Василька Ростиславича (5 ноября 1097), Святополк убоявшись «восстания на себя», «возврати с честью игумена в Печерский монастырь». В это время возможно охраной Варяжских пещер и использованием некоторых средств из нее заведовал инок Прохор, прозванный Лебедником, т.к. уже в 1099 г. он был ограблен самим Святополком…

Варяжская пещера была настоящим аналогом пещеры Сим-Сим из сказки про Али-Бабу и 40 разбойников. Именно варяжские купцы, а по совместительству пираты и разбойники прятали в ней свое добро. Но где именно в лабиринтах пещер находятся эти несметные запасы злата и серебра вполне реальные копатели преподобные Федор и Василий знали точно. И клад этот, все еще погребенный под тоннами земли Киевской ждет своего нового хозяина.

Таким славянским «хозяином» пещеры Сим-Сим стремился стать Андрей Глаголев, узник Лукьяновского замка.

***

В 19-ом веке газетные страницы просто пестрели новостями об открытых кладах:

«На окраине Киева, на кладбище Иорданской церкви нашли горшок со 192 серебряными дирхемами, серебряной подвеской и двумя перстнями»,

«В усадьбе Чайковского по улице Рейтарской при земляных работах был найден клад». В состав клада входили:

Чаши серебряные – 2, на ножках; одна из них, в которую были уложены вещи клада, с латинской надписью по краю (qui reficis ventrem pauperis + esto memor) и русскими граффити XII в. на дне. Другая чаща также не русской работы; ею были прикрыты вещи, уложенные в первой чаше.

Колты золотые с чернью, гравировкой и с каймой из шариков – пара.

Колты серебряные – пара, с ажурной каймой; на вставных щитках черневые изображения: на лицевой стороне две птицы, на оборотной одна профильная птица.

Браслеты серебряные витые – 4.

Сережки киевского типа – 25, из них серебряных 11 и золотых 14.

«Колец» серебряных -2.

Серебряный и золотой лом, по-видимому, части перечисленных и ряда других сломанных украшений.

Некоторые клады потрясали своим богатством. Самый тяжелый обнаружили в 1898 году в Успенском соборе Киево-Печерской лавры. Это была тайная монастырская казна XVII—XVIII веков, настолько тайная, что никто из монахов о ней даже не догадывался. Считалось, что эти деньги братия утаивала сначала от поляков-католиков, а потом от российских царей. Денег в "кубышке" было настолько много, что их решили мерить на вес. Насчитали 6184 золотые монеты общим весом более 26,5 килограмма и 9895 серебряных, весивших более 267 килограммов!

Кроме этого в тайнике находилась опись, в которой числилось: золотых монет 18250 и серебра 25570 штук соответственно. На все вопросы представителей тайной канцелярии монахи дружно отвечали «не имеем никакого представления». Хотя по данным одного из внедренных представителей охранки в качестве послушника Лавры было выявлено, что: «Именно большая, ненайденная часть казны святых отцов покоится вместе с затаенным кладом варяжских купцов – динарами римских императоров Марка Аврелия, его сына Коммода, а также монетами их предшественников Адриана и Антонина Пия (II—III вв. нашей эры), иконами инкрустированных золотом, утварью и посудой в драгоценных каменьях в несметных количествах – во многих местах пещер Киевских, пронизывающих всю холмистую часть города, т.е. распределены все эти сокровища не в одном месте, а по всей территории подземных лабиринтов, особенно в местах расположения монастырей и храмов Киевских»…

***

Андрей Глаголев рос абсолютно законопослушным гражданином сначала одной, большой страны, которая во всем мире стремилась всегда быть первой в освоении космического пространства, победах на Олимпийских играх, производству и продаже оружия, якобы помогающего другим народам в борьбе за свое светлое будущее. Но эта большая страна совсем не заботилась о своих подданных, точнее об их большего количества, именно тех, кто, сидя у телевизоров в 21:00 ежедневно и наблюдал очередные достижения Родины, семимильными шагами спешащей к коммунизму, открывая последнюю банку соленых огурцов, отрезая кусок сала, полученного от родственников из деревни и наслаждался вчерашним куском хлеба. Но Андрей, как и многие другие гордился тем, что все-таки мы первые! После разрушения железного занавеса и распада Союза молодой Глаголев, повзрослевший достаточно рано, стал понимать и другое, что для него Родиной теперь является прежде всего все то, что позволит обеспечить полную независимость. Он сам и, возможно, несколько ближайших соратников согласно теоретическим высказываниям «робе» «Маркса» абсолютно четко понявшим суть происходящего: «Деньги в любой стране делаются в двух случаях: когда государство разваливается и… когда государство становится на ноги».