Элис Клэр - Лунный лик Фортуны

То ли из-за желания выдержать стиль, то ли от нехватки воображения, но семья владельцев замка с энтузиазмом следовала новейшей моде называть каждого старшего сына именем его отца. Непросвещенный путник, прибывший в Тонбридж и желающий навести справки о его владельце, мог совершенно спокойно употребить имя Ричард. Нынешний лорд Тонбриджа, Ричард ФицРоджер, унаследовал владения своего отца в 1183 году и теперь, шесть лет спустя, Жосс видел явные признаки того, что семья продолжала процветать.

Когда Жосс въехал в город, движение на дороге застопорилось. Из убогой повозки, запряженной мулами, вывалилось содержимое одного из тюков – нечто, выглядевшее и пахнувшее, как скверно дубленые кожи. Два юнца, по-видимому, виновные в случившемся, на глазах теряли как способность управлять мулами, так и способность соображать. Пускаясь в объезд среди общей неразберихи, Жосс призадумался, насколько быстро будет восстановлен порядок и какое наказание ждет юнцов за устроенный ими беспорядок. Возможно, им повезет и они отделаются лишь парой крепких оплеух.

Тонбридж и окружающие земли принадлежали могущественной семье, и в этом был большой плюс: закон и порядок поддерживались здесь, в общем-то, лучше, чем в иных, не так хорошо управляемых районах королевства. Жосс был не прочь узнать, что лорд и его помощники предпринимают по поводу убийства в Хокенли. Ведут ли они собственное расследование? А если говорить о самом Жоссе, не лучше ли будет, если он придержит свои намерения при себе и утаит, что прибыл прямо от нового короля?

Да, решил Жосс. Несомненно, так будет лучше.

Он даже вообразить не мог, что вызвало бы большее возмущение и большую неприязнь лорда и хозяина Тонбриджского замка, чем появление некоего выскочки, возомнившего, будто он знает о местных нравах и обычаях больше, чем человек, здесь родившийся и выросший. Выскочка и к тому же – чужак! Жосс не питал особых иллюзий, что английское происхождение его матери придаст ему большой вес в этих местах.

Он вспомнил тактику, которую обычно применял в своих путешествиях, и, поискав, нашел самый посещаемый постоялый двор. Он располагался в пятидесяти– шестидесяти шагах от реки. Высокие ворота, выходившие на улицу, были широко открыты, и Жосс мог видеть внутренний двор. По всем признакам, стойла были в процессе чистки; поздновато, пожалуй, день уже клонился к вечеру, но хорошо, по крайней мере, то, что у гостиничной прислуги руки наконец дошли и до конюшни.

Узколицый человек тащил через двор на вилах добрый пук соломы. Жосс спросил его о комнате, и тот озабоченно кивнул. Положив вилы и взяв коня Жосса под уздцы, человек показал на дверной проем в противоположном конце двора. Каменный порог был стерт чуть ли не до основания тысячами пар ступавших на него ног. За порогом, посреди длинного прохода, выложенного каменными плитами, стояла дородная женщина, уже слегка перевалившая за возраст, который можно было бы назвать средним. Женщина, наделенная богатейшими формами, выкрикивала приказания двум девушкам, застывшим в благоговейном страхе:

– …И не копайтесь здесь целый день, у меня для вас еще полно работы! Да?

Сообразив, что «Да?» адресовано ему, Жосс произнес:

– Я полагаю, мадам, вы в состоянии предложить мне еду и комнату на ночь.

Толстуха оглядела его с ног до головы.

– Не из местных, что ли?

– Нет, не из местных.

Жосс подивился, как женщина догадалась об этом. Ему не часто приходилось изъясняться по-английски, однако он был уверен, что говорит без сильного акцента.

– Так я и подумала.

Женщина кивнула, словно поздравляя себя с удачной догадкой. Показав покрасневшей от работы рукой на его тунику, она объяснила:

– У нас здесь нет таких ярких красок, это уж точно. При том что мы совсем недалеко от Лондона и ихние вкусы нам хорошо известны.

Женщина окинула его лицо своими проницательными светло-карими глазами.

– Я бы сказала, вы странствовали в южных краях.

– И сказали бы правильно. – Жосс провел рукой по узорчатой кайме туники. – Мне и самому нравится эта работа.

– Гм… – Теперь женщина смотрела на него искоса, словно бы давая понять, что такая изящная ткань не совсем подходит для мужчины.

– Что ж, жилье у меня найдется, да, найдется. Заплатите вперед. Имейте в виду, я не жалую чужаков, которые при первых лучах солнца растворяются, словно облачко в небе, не оплатив счетов!

«Чужак. А что я себе говорил?»

Жосс улыбнулся и потянулся за кошельком.

– И сколько же вы хотите?

Его комната была вполне пристойной, хотя в ней стояли еще две узкие лежанки. Если бы постоялый двор распахнул свои двери большему числу гостей, Жоссу пришлось бы делить комнату с соседями. Не то чтобы это его сильно беспокоило. Главное, чтобы не храпели.

Одна из девушек принесла лохань и кувшин с теплой водой – вряд ли ее можно было назвать горячей, – и Жосс принялся смывать с себя дорожную пыль. Затем, в силу того, что он провел в пути уже несколько дней, Жосс позволил себе роскошь поспать часок. Как профессиональный солдат, он обладал способностью засыпать мгновенно, по мысленному приказу, и сейчас это пришлось кстати – гостиницу наполняли шум и гам суматошного вечера, а дорога снаружи казалась переполненной повозками со скрипучими колесами и людьми, для которых изрекать слова означало изрыгать звуки.

Проснувшись, Жосс почувствовал себя намного лучше. Приказав себе быть настороже, готовый к любым неожиданностям, он спустился вниз, чтобы начать знакомство с местными жителями.

– По мне, так нет смысла отпускать всех воров, убийц, насильников и прочий сброд. Да, спасибо, сэр, я не прочь повторить. – Повинуясь вопросительному взгляду Жосса и его пальцу, указывающему на пустую кружку, мужчина подтолкнул ее к мальчишке-разливальщику чтобы тот плеснул туда эля. Мужчина был первым человеком, с которым заговорил Жосс, и, надо признать, он не слишком нуждался в поощрении, чтобы разглагольствовать дальше. Ублаготворенный еще несколькими глотками эля, он мог бы поведать немало любопытного.

– Знаете, я прямо так и сказал жене. – Мужчина откинулся к стене и уселся поудобнее, словно готовясь к долгой беседе. – Глупо думать, что люди возьмут и изменятся, верно? Я хочу сказать, разок украл – вор навсегда, вот как я говорю.

– Что ж, можно посмотреть и с этой стороны, – согласился Жосс. – Но ведь мы сейчас говорим об убийстве, не так ли? Разве можно сказать наверняка, что монашку убил один из отпущенных преступников? Ведь большинство из тех, что оказались на свободе, попали в тюрьму за мелкие преступления. Как я слышал, за нарушения «Лесной ассизы».

Мужчина посмотрел на Жосса с нескрываемой жалостью.

– Хотел бы я знать, кто еще пошел бы на такое грязное дело. Думаю, все ясно как день, так ведь?