Элис Клэр - Лунный лик Фортуны

– Да, полагаю, что так, – ответил Жосс, хотя ничего подобного он не полагал.

– Скажите мне, разве есть что-нибудь еще, больше похожее на правду? – продолжал мужчина, оживляясь предметом их разговора. – Один из этих мерзавцев чувствует, как нежданная свобода ударяет ему в голову. Ударяет в голову и в другие части его тулова, если вы понимаете, о чем я говорю. – Собеседник искоса бросил на Жосса хитрый взгляд и приложил палец к носу. – Он натыкается на молоденькую особу, которая имеет обыкновение бродить в полном одиночестве глубокой ночью. Не в силах устоять, мерзавец набрасывается на нее, задирает юбку, обнажает ее гладкую юную плоть, ее полные белые бедра, а затем совершает свое греховное дело.

Глаза мужчины вылезли из орбит от похоти, он несколько раз шумно сглотнул, отчего выпуклый кадык на его тощей шее заходил ходуном.

– Она начинает вопить и звать на помощь, и тогда мерзавец перерезает ей горло, чтобы заставить заткнуться и чтобы она потом не смогла показать на него пальцем. Вот и все, сэр, так оно и случилось.

Мужчина сделал солидный глоток, рыгнул и добавил:

– Как пить дать.

– Пожалуй, вы верно схватили суть. – Жосс справился с чувством неприязни и тоже откинулся к стене – за компанию. – Что ж, раз так, полагаю, милосердие короля Ричарда здесь не очень приветствуется. Особенно теперь, когда произошло это жестокое убийство.

– Не знаю ничего ни о каком короле Ричарде, – произнес мужчина. – Король Генрих, тот да, в свое время он делал все как надо, и его королева – чудесная женщина. Жаль, что уже не они держат в руках вожжи, вот что я вам скажу.

– О короле Ричарде отзываются весьма высоко.

– Кто это о нем отзывается? – вскинулся собеседник. – Никто о нем ничего не знает. Во всяком случае, в этих краях. Спросите любого. – Мужчина сделал широкий жест рукой, словно пытаясь обнять всех посетителей пивной. – Он темная лошадка, вот кто он такой!

– Мэтью прав, – сказал какой-то человек, только что появившийся и ждавший, когда его обслужат. Сидевшие по соседству завсегдатаи кивнули и одобрительно забурчали. – Конечно, хорошо, что королева Алиенора пустилась разъезжать по стране, рассказывая нам, какой прекрасный король из него выйдет, и я не виню ее за это, он же как-никак сын и все такое прочее.

– Да благословит Господь королеву Алиенору, – произнес кто-то, и несколько голосов отозвались хвалебным эхом.

– Но мне кажется, все это дело с отпуском преступников не было продумано от начала до конца. – Новый посетитель склонился к Жоссу словно опасаясь недоброжелательных ушей. – Пока что нет доказательств, и я не из тех, кто осуждает человека до того, как тот хотя бы предстанет перед судом…

– Хотя бы будет арестован, – послышался еще один голос, потонувший во взрывах грубого хохота.

– …Но ведь довольно подозрительно, не правда ли? Тихая мирная община, я имею в виду Хокенли, ни беспорядков, ни насилия уже столько лет, что и не сосчитать, и вдруг двери всех тюрем страны распахиваются настежь, и тут же какую-то монашку, занятую своими делами и ни для кого не представляющую угрозы, находят изнасилованной и убитой, да еще с перерезанным от уха до уха горлом, как у забитой свиньи! – Он скрестил на груди руки, словно подчеркивая бесспорность своего заключения. – Я не знаю, кому еще понадобилось убивать монахиню.

«И в самом деле, кому?» – подумал Жосс.

– Спору нет, для нового короля, тем более для темной лошадки, как вы заметили, совсем неплохо начать правление с жеста милосердия, – заговорил Жосс, нащупывая почву. – С истинно христианского жеста, добавлю я. В конце концов, разве не осуждал наш Господь тех, кто не посещает больных и узников?

Несколько наиболее набожных завсегдатаев перекрестились, и кто-то пробормотал: «Аминь».

– Посещать – это одно, – мрачно прозвучал новый голос. – Но умно ли, даже для христианина, отпускать их на все четыре стороны?

– И вряд ли это великодушно по отношению к нам, – заявила толстуха, которая сдала Жоссу комнату. Она только что появилась за стойкой и начала наливать эль в огромный кувшин. – Я имею в виду, по отношению к нам, женщинам. Мы не сможем спокойно лежать в своих постелях по ночам, зная, что этот изверг шастает на свободе. И кто станет следующей жертвой? Уж не я ли? – Женщина окинула пивную широко раскрытыми глазами, словно опасаясь, что в следующую секунду убийца и насильник выскочит и набросится на нее. – Вот что я хочу сказать!

– Он должен совсем дойти до ручки, чтобы решиться на такое, – тихо заметил кто-то позади Жосса в расчете на то, что хозяйка не услышит его слова. Однако сидевшие поблизости мужчины услышали; кто-то сдавленно захихикал.

– Сначала ему пришлось бы поискать эт-самое, – донесся хриплый шепот. – Разве что она перднула бы, и это навело бы его на цель.

– А если бы он нашел цель, то понял бы, что этой дорожкой ходили многие, – добавил кто-то. – Ах, старая добрая Матушка Энни! Ясное дело, она заработала деньжат на это заведение не тонким шитьем и не торговлей вразнос на тонбриджском рынке.

– Она торговала за тонбриджским рынком, – сказал тот, кто начал этот разговор. – Лежа на спине в кустах!

Жосс присоединился к общему хохоту. Вряд ли Энни совсем уж не слышала эти непристойности, но, судя по всему, она не возражала. Возможно, благопристойное ремесло содержательницы постоялого двора, которым она теперь занималась, не полностью вытеснило желание от случая к случаю возвращаться к старой профессии. Жосс окинул Энни взглядом. Она по-прежнему была привлекательна, даже несмотря на некоторую великоватость. В любом случае, да сопутствует ей удача.

Жосс отодвинулся от стойки и присел на скамью, тянувшуюся вдоль трех стен пивной. Вечерняя компания была уже навеселе – да почему бы и нет в конце концов, день был пыльный и жаркий, а что может быть лучше хорошего глотка эля, чтобы охладить разгоряченное горло? – и Жосс стал прислушиваться к разговорам, звучавшим вокруг него.

«Можно подумать, что в этих краях раньше не было ни одного убийства, – проворчал он про себя некоторое время спустя. – Неужели случившееся здесь – такая уж редкость!»

Тонбридж был оживленным городом, впрочем, он всегда отличался живостью. На городской рынок стекался народ самого разного толка, и еще здесь протекала река, и пролегала главная лондонская дорога, которая шла прямо через город. А в нескольких милях начинался Уилденский лес, в котором, как каждому было известно, происходили всякие странные вещи. Даже Жосс, чье детское очарование Англией осталось в десятках миль позади, знал о мрачной репутации леса. Так всегда бывало со старинными местами – многочисленные прежние обитатели наделяли эти места своими тайнами и легендами, и в нынешние времена никто уже даже не пытался отличить правду от вымысла.