Сергей Моронов - Новый 1937

Табачный киоск выглядел также на редкость странно. Но я решил не обращать на это внимание, как, впрочем, и на отсутствие автомашин на проезжей части, и на странности моего тела, казавшегося каким-то чужим. «Ведь это всего лишь сон», – успокоил себя я…

***

Неожиданно картинка начала смазываться, всё поплыло перед глазами, и я провалился в непроницаемый туман.

***

Через секунду-другую туман рассеялся и очутился в просторном кабинете, где человек в полувоенной форме, без погон, с тремя шитыми золотом звездами, в виде треугольника, на рукаве, что-то говорил сидевшим в кабинете мужчинам. Присутствующие также были одеты в какую-то полувоенную форму, без погон, с петлицами и различными нарукавными знаками. Присмотревшись к говорившему, я насчитал по три звезды на полосе в ряд, восседавших на краповых петлицах защитного цвета гимнастёрки. Синие бриджи были заправлены в сияющие и скрипучие сапоги. Сама форма была какой-то праздничной, видимо сшитой на заказ из какого-то очень дорогого сукна.

Мужчина в полувоенной форме, произносивший речь, замолчал, выпил стакан воды из стоящего на столе графина, после чего взял в руки папку и спросил:

– Товарищ Синцов здесь?

Я, опять же без моего участия, вскочил на ноги и уже несколько знакомым мне голосом, произнёс:

– Так точно, товарищ комиссар третьего ранга.

– Значит так, Синцов, – продолжал мужчина, – Тебе поручается поверка по факту взрыва на авиационном заводе. Произошёл он вчера в двадцать три ноль пять. Там уже ведомственная комиссия работает. Сроку тебе два, максимум три дня, разбирайся, что там – опять вредительство, или несчастный случай. Докладывать незамедлительно. Как что прояснишь, сразу ко мне. Сам понимаешь, военный завод, наверняка троцкисты недобитые диверсию устроили. В общем, контроль лично, и всё из этого вытекающее.

Внезапно я «вспомнил», что нахожусь на оперативном совещании, которое проводит начальник УНКВД по Восточно-Сибирскому краю, комиссар ГБ 3-го ранга Зирнис Ян Петрович, что сегодня 8 октября 1936 года. Что присутствую я на совещании в качестве оперуполномоченного экономического отдела УНКВД, что имею звание младшего лейтенанта госбезопасности, что зовут меня Синцов Матвей Фадеевич, что от роду мне 29 лет.

Что последние семь лет жизни я отдал борьбе с врагами Советской власти в этом самом передовом наркомате. Что в обязанности мои входит чекистское обслуживание промышленности города Иркутска, в частности оборонных предприятий, агентурная разработка японо-немецко-троцкистских шпионских групп, проникающих в нашу промышленность и их скорейшая ликвидация…

***

Неожиданно всё занесло туманом, а когда он развеялся…

***

Я, а вернее Матвей Фадеевич, прохаживался по цеху авиационного завода, или точнее завода № 125 им. И. Сталина, где вчера вечером прогремел взрыв, превративший в груду искорёженного металла новый бомбардировщик АНТ-40, подготавливаемый к серийному производству.

Младший лейтенант Синцов напряжённо размышлял: «Несчастный случай здесь никак не вырисовывается, как не крути, а это диверсия. А значит, и спрос будет соответствующий. Интересно, что там они сейчас поют?». Под словами «они поют» понималась бригада рабочих, находившаяся в цеху во время взрыва и инженер Гуревский, отвечающий за выпуск бомбардировщика. Все эти люди уже доставлены в Управление, а помощники Матвея Фадеича, молодые стажёры Ямбаев и Кравченко беседуют с ними о ЧП, пока ещё в мирно-убаюкивающем тоне.

Так учили Синцова, сначала подозреваемого необходимо убаюкать, расслабить, усыпить его бдительность, а уж потом, когда на руках имеются доказательства, колоть, что называется, «по полной». Именно эту установку, и воплощали в жизнь молодые помощники. «Пусть пока наговорят побольше, а вдруг кто и проколется ещё на первом этапе – не сильно себя, обнадёживая, размышлял младший лейтенант, – А вот приеду, и посмотрим, кто из нас крепче скроен».

Матвей Фадеевич Синцов был в Управлении на хорошем счету. Что ни на есть самого пролетарского происхождения, из бедняцкой рабочей семьи, обладал врождённой смекалкой и крепкой рабочей хваткой. Как никто другой, знал потайные струнки чужой души, умел втереться подозреваемому в доверие, стать его лучшим другом, врать которому было просто невозможно. А если уж случалась необходимость, то мог и приложить, как следует, чтобы не возникало вредных мыслей скрывать правду от следствия. На счету младшего лейтенанта были десятки разоблачённых вредителей, троцкистских нелюдей, гадивших стране, устраивавших диверсии на предприятиях, саботирующих неуклонное движение вперёд к светлому будущему.

Особенно Синцову, не давала покоя троцкистская клика. Эти выродки человечества, пошли на самое гнусное предательство, они спелись, с набиравшим силу в фашистской Германии, Гитлером и строили коварные планы по свержению в СССР рабоче-крестьянской власти, убийству самого товарища Сталина. Не раз и не два Матвей Фадеевич мечтал, что ему всё же попадётся какой-нибудь законспирированный троцкист, ставший подлым фашистским шпионом, и он, разоблачив этого врага, выйдет на настоящую фашистскую шпионскую сеть, возьмёт за жабры резидента и тогда…

Мечты уносили Синцова прочь из реальности. Вот он хватает фашистского резидента.… Вот, он колет его, что называется «до жопы»… Вот, арестовывает всю шпионскую сеть.… Вот, эти мерзкие наймиты лгут, изворачиваются.… Вот, он прижимает их, заставляет сознаться.… Вот, Военная коллегия выносит свой суровый, но справедливый приговор.… Вот, Матвей Фадеевич представлен к правительственной награде и товарищ Калинин, в Москве, лично вручает ему орден…

Грёзы младшего лейтенанта, были прерваны неожиданным появлением перед ним некоего субъекта, в виде женской особи лет двадцати пяти, с тревожно бегающими глазками и причёской «а-ля Любовь Орлова». «А, что, ничего так себе…», – было первое, что пришло в голову Синцову. Вовремя одумавшись и стряхнув непрошеные неприглядные мысли, Матвей Фадеич устремил на незнакомку вопросительно-требовательный взгляд.

– Вы уполномоченный НКВД, который взрывом занимается? – спросила девушка.

– Да, а кто вы?

– Я Нина, секретарь товарища Горелица, у меня к Вам секретное дело, чтобы никто не узнал.

Матвей Фадеевич, вместе с таинственной Ниной, отошёл в сторонку и, не перебивая, довольно спутанную речь, услышал от секретаря директора завода следующий рассказ:

– Вы только не подумайте, что я отомстить хочу. Совсем не то, даже наоборот, я девушка советская, комсомолка, мне все эти ухажёры, охи да ахи не так важны, как процветание нашей Родины. Я не какая-нибудь легкомысленная, я знаю, что мы в кольце врагов, что на нас готовят нападение империалисты, хотят забрать наши фабрики и заводы, но мы не позволим, правда, ведь?